Густав Эмар - Сокровище Картахены. Береговое братство. Морские титаны (сборник)

– Бедное, бедное дитя! – воскликнул молодой человек со скорбью. – Боже мой, и это ради меня!

– Разве я не ваш ангел-хранитель? Вы спасены, – промолвила она со спокойной и кроткой улыбкой. – О, я счастлива! Как я счастлива!

Голос доньи Линды слабел с каждой секундой. Она взяла руку доньи Флоры, вложила ее в руку Лорана и чуть внятно прошептала:

– Любите друг друга… Ведь и я любила вас! – И судорожное рыдание вырвалось из ее груди.

Глаза девушки сомкнулись, голова откинулась назад, и она осталась лежать неподвижно.

Даже флибустьеры, суровые и неумолимые люди, утирали украдкой глаза, чтобы скрыть навернувшиеся слезы.

– Боже мой! – вскричал Лоран. – Она умерла!

– Умерла, моя сестра умерла! – вскричала донья Флора в отчаянии.

Отец Санчес покачал головой.

– Нет, – сказал он, – это только обморок.

– О! Значит, она спасена!

– Не стоит обманываться, рана чрезвычайно опасна.

По знаку монаха авантюристы с трогательными предосторожностями перенесли девушку в соседнюю комнату, где уже находилась донья Лусия. Донья Флора шла за ними, заливаясь слезами.

Вдруг невдалеке от Цветочного дома раздался громовой орудийный залп, повергший испанцев в ужас. В ту же секунду они обратились в бегство.

– Не унывать, ребята! – крикнул Лоран. – Открывайте двери, чересчур уж долго сидели мы здесь взаперти! Наши товарищи идут к нам на помощь! Ударим-ка по испанским собакам! Не щадите этих убийц женщин! Помните о донье Линде!

Авантюристы ответили громкими криками, к которым примешивался глухой рокот, доносившийся из подземелья.

Спустя минуту потайные двери разлетелись вдребезги, и отряд флибустьеров во главе с Хосе, Монбаром и Олоне ворвался в дом.

Братья-матросы пожали друг другу руки.

– Я ждал тебя, – сказал Лоран.

– Я здесь, – кратко ответил Монбар.

Они поняли друг друга без лишних слов.

Флибустьеры высыпали из дома и яростно устремились на отступающих испанцев, которые тщетно пытались оказать сопротивление.

Почти в то же время появился Польтэ. Он, точно тигр, прыгнул в самую гущу врагов, сметая всех на своем пути.

Последние защитники города оказались в западне. Почти все они полегли на месте.

Тут надо сказать, что отряд под командой Польтэ шел к Панаме дорогой из Пуэрто-Бельо, которую никто не охранял. Когда авантюристы достигли стен города и увидели, что никто даже не пытается преградить им дорогу, что на стенах нет ни души, они забыли предостережения Монбара и ринулись грабить жителей, которые при одном виде авантюристов в ужасе бежали.

Флибустьеры беспрепятственно добрались до площади Пласа-Майор, где неожиданно были встречены жестоким залпом из шести орудий, поставленных перед церковью.

Взбешенные тем, что одним залпом было уложено на месте почти пятьдесят человек, флибустьеры очертя голову ринулись на орудия, не давая испанцам времени перезарядить их, и безжалостно перерезали всех артиллеристов.

Этот-то залп и дал знать Лорану о прибытии товарищей.

Между тем богатейшие торговцы города сложили в лодки самое ценное из своего имущества, решив спастись бегством на остров Товаго. Флотилия галионов тоже попыталась сняться с якоря и выйти в открытое море. Но несчастные испанцы обманулись в своих надеждах: корвет «Жемчужина» и каравелла «Святая Троица», на рассвете пришедшие под испанским флагом на рейд Панамы, внезапно подняли флибустьерский флаг и открыли убийственный огонь по баркам и галионам.

Им пришлось сдаться.

Монбар приказал все имущество жителей Панамы сносить на Пласа-Майор, а когда больше нечего будет брать, сжечь город.

В то же время начались казни.

Оставив донью Флору и отца Санчеса под охраной Мигеля Баска с двумя десятками Береговых братьев в губернаторском дворце, Лоран и Дрейф вскочили в лодку и пошли на веслах к корвету.

Лоран спешил захватить презренного Хесуса Ордоньеса, чтобы предать его неумолимому суду своих товарищей.

Вскоре они были на корвете, и лейтенант Дрейфа встретил флибустьеров с величайшими почестями.

Тут произошла страшная сцена, впрочем не лишенная доли комизма и дающая представление о характере флибустьеров. Смеяться или ужасаться увиденному – пусть каждый решит сам.

Лейтенант Дрейфа был старый, опытный флибустьер, хоть и не слишком умный, зато всей душой преданный своему командиру и считавший каждое его слово законом.

– Где пленник? – спросил Лоран.

– Испанец-то?

– Ну да, – вмешался Дрейф, – тот, которого я послал два дня назад на корабль с утеса Мертвеца.

– Ага! Понимаю… Я исполнил ваше приказание.

– Какое? – с некоторым беспокойством спросил Дрейф, так как хорошо знал своего лейтенанта.

– Да то, что вы сами дали.

– Я?

– Кто же иной, помилуйте! Разве не вы сказали, что с него живьем сдерете шкуру?

– Правда, сказал, ну и что дальше?

– Это исполнено. Вот и все! – с широкой простодушной улыбкой заявил лейтенант.

– Как! Ты действительно живьем содрал с него кожу?! – вскричал Лоран.

– С живехонького, – радостно подтвердил лейтенант. – Говоря по правде, хлопот с ним было пропасть. Он словно змея выскальзывал из наших рук и кричал так, что мы чуть не оглохли. Но все равно, дело было сделано.

– Но скажи, во имя всех чертей, – вскричал Дрейф, – зачем же ты это сделал?!

– Полагал, что оказываю вам услугу, капитан, избавляю от лишних хлопот… Да и, честно говоря, я просто не знал, чем мне заняться в ваше отсутствие.

– И ты нашел занятие… – пробормотал Дрейф.

– Я сохранил кожу. Она очень хороша, вы останетесь довольны.

– Пошел к черту, олух!

– Как! Разве я сделал что-то не так? – наивно осведомился лейтенант, сильно опечаленный резким ответом командира.

– Нет, друг мой, – мрачно промолвил Лоран, – ты все сделал правильно, потому что был всего лишь орудием Провидения. Все это – дело рук Божьих, так было угодно Ему.

– Ого! – только и воскликнул оторопевший лейтенант, ровно ничего не поняв.

– Поедем обратно, Дрейф, – продолжал Лоран, – нам тут больше делать нечего.

– А кожа? – робко спросил лейтенант. – Разве вы не возьмете ее, капитан?

– Я?.. Нет, оставь ее себе и делай из нее что хочешь.

– Ладно! Я сделаю себе фуфайку, – весело потирая руки, сказал лейтенант.

– Хоть сапоги сшей, если тебе так хочется, но – тысяча чертей! – оставь меня в покое и не вспоминай больше эту глупую историю.

– Гм! Что это с ним? – пробормотал лейтенант, пожимая плечами. – Вот и делай после этого добрые дела!

Флибустьеры были опечалены. За все время обратного переезда они не перекинулись ни словом.

Несколько сажен отделяло их от пристани, когда они увидели человека, бежавшего к морю с саблей в руке. Его догоняла толпа флибустьеров.