Сулейман Рагимов - Орлица Кавказа

— Я понял, Наби! — ответил Мирмамед и вышел. В пещере Диликдаша тем временем «бронзовые братья» на чем свет стоит кляли Алова, его выдумку про «новых мусульман».

— Ни слуха ни духа. Я всегда говорил, что Алов, хоть и храбрый воин, а болтун, — говорил Мехти.

— Действительно, третий день и ничего. Что он там делает, хотелось бы мне знать? Может, слетать мне в Гёрус, на месте поглядеть в чем дело? — спрашивал Вели.

— Сцапают!

Мехти был старше брата на полчаса и поэтому пользовался у младшего непререкаемым авторитетом.

— Мехти, а во что верят христиане?

— В бога!

— Это я знаю! А какой он? Раз он разрешает есть свинину, пить вино, ходить женщинам с непокрытой головой, то какой же, это бог?

— Послушай, отстань, — прикрикнул Мехти, и младший, обидевшись, ушел в темный угол пещеры и принялся чистить уже трижды чищенное с утра ружье.

Мехти, не обращая внимания на детскую обиду брата, стал думать, как поступить дальше. Появляться в Гёрусе, конечно, опасно. Но нужно узнать, что сталось с Аловом, помочь ему, если он попал в беду. И потом, у них есть приказ самого Гачага Наби, и, не выполнив его, лучше не возвращаться. Просидев в неподвижности с час, Мехти поднялся, окликнул брата и сказал, что в любом случае им надо ночью побывать в Гёрусе.

Придя к «оку его величества» с очередными сведениями о поведении «новых мусульман», Алов улучил момент и сказал Карапету, чтобы тот дал знак Мехти, что можно приходить сегодня ночью за русскими. Карапет, обманув под каким-то предлогом капитана Кудейкина, вечером пришел к пещере Диликдаша, но ему сказали, что братья куда-то исчезли.

Мехти и Вели действительно пробрались к окраинам Гёруса, залегли здесь, дожидаясь, пока совсем не стемнеет. К их счастью, луна скоро спряталась за густыми облаками, и их обступила черная мгла. Пора было двигаться в город, но тут выяснилось, что они и не знают куда идти и что, собственно, делать. Кругом понаставлены русские часовые, где этот дом проклятого армянского купца, неизвестно.

Между братьями началась долгая перебранка. Вели робко, правда, но валил все на Мехти, который договаривался с Аловом сам о месте встречи, но, выходит, так и не договорился.

— Все ты! — сказал Мехти. — Пристаешь с дурацкими расспросами. Ну, что ты привязался к русскому богу? Что он тебе — родственник, что ли, что ты постоянно расспрашиваешь о нем!

— Подожди, Мехти! — вдруг воскликнул Вели. — Кажется, когда вы говорили с Аловом, речь шла о какой-то чинаре на южной дороге.

— Теперь ты будешь спрашивать, что такое чинара, почему она растет, кто ее посадил.

— Нет, поверь мне, брат! Вы говорили о какой-то чинаре. Не поискать ли нам ее?

Мехти, ворча, согласился. Они исходили и исползали верст с десять, пока, наконец, действительно не обнаружили пыльную дорогу, а потом и густую чинару, росшую особняком на обочине. Из-за ее ствола появилась вдруг могучая человеческая фигура. И Вели тут же вскинул ружье, но Мехти дернул его за ствол и повалил брата на землю.

— Тихо, — шепнул он с яростью. — Ты что, на куропаток охотишься, дурень!

Человеческая фигура постояла немного неподвижно, затем братья услышали мужской голос: «Мехти, ты здесь, Мехти?» — позвал он.

— Это шайтан! — зашептал Вели.

— Молчи, пусть еще что-нибудь скажет. Может, это Алов.

— Алов не такой большой!

— Мехти, — снова позвал голос, уже громче и нетерпеливее.

— Здесь я, — откликнулся Мехти.

— Вы что одурели совсем что ли? Еще бы к утру явились! Скорее. Меня уже хватились, наверное.

Но дом спал. Только в окне комнаты Андрея трепетала близко поднесенная к стеклу свеча.

— Вход вон оттуда, — шепнул Алов. — Будьте осторожны, не свалите что-нибудь по дороге. Перебудите весь Гёрус. Много времени на разговоры не тратьте. Русские уже собрались и ждут. Пойдете вон в ту сторону прямиком, входите в лес и идите мимо «верблюжьей шапки». Там будут вас ждать наши люди с конями.

— Мы должны связать русских и завязать им глаза.

— О аллах! — воскликнул Алов. — Для чего связывать их, они же друзья.

— Так велел Гачаг Наби! — сказал упрямо Мехти.

— Так велел Гачаг Наби! — эхом повторил Вели.

— Шайтан с вами! Делайте, как лучше вам. Только убирайтесь отсюда поскорее! Через час я подниму шум!

— Это еще зачем? — спросил Мехти.

— Скорее, ради аллаха, так нужно.

Он скрылся в темневшем справа сарайчике, а братья осторожно, крадучись вошли в сени, а оттуда в приоткрытую дверь комнаты Андрея. Русские сидели, одевшись, на краешке дивана, и тут же вскочили на ноги, увидев гостей. Андрей поднял пистолет.

— Пистолет на пол! — шепнул Мехти. — Если вы хотите уйти с нами, слушайтесь во всем и не упрямьтесь. Мы должны вначале вас связать.

— Это еще что за новости? — спросил тихо Андрей. — Мы что, воры или разбойники?

— Так нужно, такова воля Гачага Наби. А это закон для нас.

— Хорошо, — произнес Андрей спокойно. — Я дам себя связать, но к женщине вы не прикоснетесь.

Голос его был властным, и братья тут же согласились. Андрею связали руки и ноги, завязали глаза. Мехти кряхтя взвалил на плечи Андрея, а Вели взял беспомощную Людмилу за руку, и они вышли. Через полчаса ходьбы Мехти стал жаловаться, что Андрей тяжелый, как медведь. Вели ответил, что женщина тоже все время спотыкается, мука одна идти так.

— Не убежите? — спросил Мехти у Андрея. Тот рассмеялся.

— Для чего бежать и куда? Обратно домой? Но мы сами ушли оттуда.

— Ладно, — сказал Мехти, которому до смерти надоела его ноша. — Развяжем. А это что? — спросил он, увидев в руках Людмилы связку книг.

— Книги!

— Ну, вот еще. Вы что, в медресе собрались, что ли? Дай-ка.

— Он выхватил книги и отшвырнул их прочь. — Теперь скорее — вон туда.

Беглецы вовремя заторопились. Едва они углубились в лес, со стороны Гёруса послышались выстрелы, ржанье лошадей. Вышла из облаков предательская луна, и каждый камешек на дороге стал виден как днем.

Поднявшись немного вверх по узкой тропинке, путники спрятались в зарослях передохнуть. И тут братья не выдержали и стали задавать вопросы. Кто они, откуда, кем друг другу приходятся, почему их зовут мусульманами. Андрей отвечал один, объяснял все подробно и очень охотно, чувствуя как все его тело пронизывает диковинное ощущение полной свободы и в жизни начинаются огромные перемены, которых он давно ждал.

На следующий день вечером секретарь генерал-губернатора, верный своей многолетней привычке, записывал свои впечатления.

«Ночью я услышал на улицах какой-то переполох. Мне не спалось, я оделся и вышел. Возле дома армянского купца толпились солдаты, потом прискакало еще трое казаков. В комнате Андрея и Людмилы горели свечи. Я прошел вовнутрь.