Джордж Сондерс - Линкольн в бардо

К такой красоте.

уилли линкольн

Мистер Линкольн, сидевший на стуле, вздрогнул.

роджер бевинс iii

Словно мальчик, вдруг проснувшийся в классе во время урока.

ханс воллман

Огляделся.

роджер бевинс iii

На миг, казалось, засомневался: где это он.

ханс воллман

Потом поднялся на ноги и поспешил к двери.

роджер бевинс iii

Уход парнишки освободил его.

ханс воллман

Он двигался так быстро, что прошел через нас, прежде чем мы успели расступиться.

роджер бевинс iii

И опять на миг мы познали его.

ханс воллман

Его мальчик ушел; его мальчика больше не было.

ханс воллман

Его мальчика нигде не было; его мальчик был повсюду.

роджер бевинс iii

Здесь для него больше ничего не осталось.

ханс воллман

То есть его мальчик находился здесь в той же мере, в какой он находился в любом другом месте . В этом месте больше не было ничего особенного.

роджер бевинс iii

Оставаться здесь и дальше было бы ошибкой с его стороны, вроде скатывания в яму.

ханс воллман

Его приход сюда вообще был отклонением от маршрута, слабостью.

роджер бевинс iii

Его разум поначалу склонялся к скорби, к тому факту, что мир полон скорби; что все живут под тем или иным бременем скорби; что все страдают; что, куда бы ты ни посмотрел в этом мире, ты должен стараться помнить, что все страдают (никто не удовлетворен; всюду несправедливость, пренебрежение, непонимание), а потому ты должен делать все, что в твоих силах, чтобы облегчить груз тех, с кем соприкасаешься; понять, что твоя скорбь не представляет собой чего-то особенного, отнюдь, от нее в той или иной мере страдают или будут страдать многие и многие во все времена, в любое время, и эту скорбь не должно продлевать или преувеличивать ее значение, потому что, предаваясь ей, ты никому не будешь полезен, а поскольку твое положение в мире дало тебе возможность приносить либо немалую пользу, либо существенный вред, тебе не следует хандрить, если ты можешь преодолеть себя.

ханс воллман

Все пребывают, или пребывали, или вскоре будут пребывать в скорби.

роджер бевинс iii

Такова природа вещей.

ханс воллман

Хотя на первый взгляд кажется, что все люди разные, на самом деле это не так.

роджер бевинс iii

В душе у каждого страдания; наш неизбежный уход, многочисленные потери, которые мы переживаем, пока движемся к концу.

ханс воллман

Мы должны попытаться увидеть друг друга под таким углом зрения.

роджер бевинс iii

Под углом зрения страдающих, обреченных на уход существ…

ханс воллман

Которые вечно становятся жертвой неодолимых обстоятельств, а наград в виде радости получают ничтожно мало.

роджер бевинс iii

Его сочувствие в это мгновение распространялось на всех, распределялось, согласно строгой логике всем поровну.

ханс воллман

Он уходил отсюда сломленный, устрашенный, усмиренный, униженный.

роджер бевинс iii

Готовый поверить во что угодно об этом мире.

ханс воллман

Утративший вследствие этой потери часть присущей ему твердости.

роджер бевинс iii

А потому довольно могущественный.

ханс воллман

Ослабленный, уничтоженный, изменившийся.

роджер бевинс iii

Милосердный, терпеливый, ошеломленный.

ханс воллман

И все же.

роджер бевинс iii

И все же.

Он вел войну. Хотя те, с кем он вел войну, тоже были страдающими ограниченными существами, он должен…

ханс воллман

Уничтожить их.

роджер бевинс iii

Убить их, лишить средств к существованию и вернуть в лоно.

ханс воллман

Он должен (мы должны, полагали мы) сделать все, что в наших силах, помня о множестве лежащих на бескрайних полях по всей земле убитых и раненых солдат, сквозь тела которых прорастают сорняки, чьи глаза выклеваны или истлевают, чьи губы уродливо вытянуты, вокруг кого разбросаны письма, напитанные дождем/напитанные кровью/покрытые снежной коркой, мы должны сделать так, чтобы не лечь вместе с ними, а идти этим трудным путем, на который уже все равно встали, чтобы мы не ошибались, не ошибались еще больше (мы и без того совершили множество горьких ошибок), и этими своими ошибками не уничтожали новых и новых мальчиков, каждый из которых был кому-то дорог.

Неуничтожитьновых, неуничтожитьновых , чувствовали мы, мы должны пытаться неуничтожитьновых .

Мы обязаны обуздать свою скорбь, она не должна управлять нами и сделать нас никчемными, погрузить в эту канаву еще глубже.

роджер бевинс iii

Мы должны ради всеобщего блага скорейшим образом закончить ее и…

ханс воллман

Убивать.

роджер бевинс iii

Убивать более эффективно.

ханс воллман

Действовать решительно.

роджер бевинс iii

Чтобы текла кровь.

ханс воллман

Чтобы враг истекал кровью, пока к нему не вернется здравый смысл.

роджер бевинс iii

Скорейший способ остановить ее (а потому самое большое милосердие) может быть самым кровавым.

ханс воллман

Мы должны положить конец страданиям, причинив новые страдания.

роджер бевинс iii

Мы утратили боевой дух, растерялись, стали предметом осмеяния, у нас почти ничего не осталось, мы терпели неудачу за неудачей, мы должны предпринять что-то, чтобы остановить наше падение и стать самими собой.

ханс воллман

Мы должны победить. Должны победить это.

роджер бевинс iii

Сердце его упало при мысли о новой крови.

ханс воллман

Заслуживал ли он этого. Заслуживал ли стольких смертей. На поверхностный взгляд он был пустой формальностью (всего лишь Союз), но если копнуть глубже, то он оказывался чем-то большим. Как следует жить людям? Как могут выживать люди? Он вспомнил теперь того мальчика, каким был (прятался от отца, чтобы читать Баньяна [35] Джон Баньян (1628–1688) — английский писатель, баптистский проповедник. ; выращивал кроликов, чтобы заработать несколько монеток; слушал, каждый день, как собравшиеся в городе суровые, исхудалые люди вели тяжелые разговоры — о том, как пережить голод; отпрыгивал в сторону, когда кто-нибудь из тех, кому повезло больше в этой жизни, весело катил мимо в экипаже), как он чувствовал себя странным и необычным (и в то же время умным, умнее других), длинноногим, всегда переворачивал что-нибудь, как его обзывали (Абезьян-Линкольн, Паук, Мавр-а-хам, Каланча), но еще и думал тихонько, там, в глубине души, что настанет день, и он, может быть, получит то, чего действительно заслуживает. А потом, когда он отправился в путь, чтобы получить заслуженное, дорога оказалась свободна — соображал быстро он, люди любили его за путаные речи и яростную целеустремленность; и персиковые сады, и стога сена, и молоденькие девочки, и древние дикие луга едва не сводили его с ума своей красотой, и странные животные двигались ленивыми стадами вдоль заиленных рек, пересечь которые можно было только с помощью какого-нибудь старого гребца-отшельника, чей язык едва походил на английский. И все это, все это изобилие принадлежало всем , чтобы все им пользовались, все было, казалось, сотворено здесь, чтобы научить человека быть свободным, внушить ему мысль, что он может быть свободным, что любой человек, любой свободный белый человек, может прийти из такого беспросветного места, из какого пришел он (он помнил звук, сопровождающий соитие, из хижины Кейна, куда заглянул через открытую дверь и увидел две пары ног в носках и малыша, который, чтобы не упасть, хватался за ноги одного из предающихся похоти), и даже молодой парень, который видел такое и жил среди таких , может подняться в этой стране настолько высоко, насколько высоки будут его амбиции.

Читать дальше