Джордж Сондерс - Линкольн в бардо

ханс воллман

Окрашивавший все в синеватые тона.

роджер бевинс iii

После вчерашней службы унесли все стулья, кроме нескольких первых рядов, да и они стояли в беспорядке.

ханс воллман

Мистер Линкольн сидел ко входу спиной, выставив перед собой ноги, сжимая руками колени, опустив голову.

На мгновение мне показалось, что он спит.

Но потом, словно почувствовав наше появление, он поднял голову и огляделся.

роджер бевинс iii

Любопытствующие личности из другого угла территории входили внутрь сквозь стены часовни, как вода проникает сквозь протекшую дамбу.

Входи, сказал я парнишке.

ханс воллман

Мальчик моргнул дважды.

Вошел.

роджер бевинс iii

Усевшись на колени отца.

ханс воллман

Как он, вероятно, часто делал в том предыдущем месте.

роджер бевинс iii

Сидя один в другом, они занимали одно и то же физическое пространство, ребенок — уменьшенная копия мужчины.

ханс воллман

(Папа // Я здесь

Что я

Если скажешь мне уйти // Я уйду

Если скажешь мне остаться // Я останусь

Я жду совета // Сэр)

Я слушал ответ папы

Лунный свет набухал все становилось голубоватым Мозг папы был пуст // пустпустпуст

А потом

Не могу поверить, что все это и в самом деле

Он начал вспоминать // Пересматривать // Разное // Обо мне

Связанное с моей болезнью

Как звали ту женщину, чью дочь поразила молния. На лугу Понса. Перед этим, проходя по нему, она с дочерью разговаривала о персиках. О разных сортах персиков. Кто какой предпочитает. Несколько ночей после этого ее видели на сенокосном лугу Понса, она бормотала что-то о персиках в поисках того момента их беседы, к которому она могла бы вернуться во времени и, вернувшись к их разговору, оттолкнуть девочку и самой подставиться под роковой удар молнии. Она не в силах была принять случившееся, снова и снова переживала его.

Теперь я понимаю.

В тот день он принес пять камней на подносе. Хотел узнать научное название каждого. Камни все еще лежат на том подносе. На подоконнике в коридоре около его комнаты. (Я думаю, что никогда не смогу убрать их.)

Ближе к сумеркам я увидел, что он сидит на ступеньках, а поднос лежит на его коленях.

Да, я себя сегодня чувствую похуже, сказал он.

Я приложил руку ему ко лбу.

Горячий.

уилли линкольн

Горячка, которую диагностировали как простуду, перешла в тиф.

Лич. Там же.

Тиф развивается медленно и жестоко на протяжении недель, лишая жертву пищеварительной функции, вызывая прободение кишечника, кровотечения и перитонит.

Эпштейн. Там же.

Подрывающие его силы симптомы болезни делали свое дело — высокая температура, диарея, мучительные боли, внутреннее кровотечение, рвота, изнеможение, бред.

Гудвин. Там же.

Болеутоляющие могли облегчать мучительные брюшные боли; бредовые состояния могли уносить ребенка в райские кущи сладких снов, а возможно — в лабиринт кошмаров.

Эпштейн. Там же.

Пациент бредил и не узнавал страдающее любящее лицо высокого человека, который склонялся над ним.

Кунхардт и Кунхардт. Там же.

Президент возвращался домой после очередного дня служения стране и принимался расхаживать по комнате, он сжимал голову руками, когда слышал мучительные стоны свего несчастного мальчика.

Флагг. Там же.

«Добрые короткие слова, у которых та же суть, что и у великих и святых деяний», постоянно срывались с его губ.

Источник:

«Линкольн, каким я его знал». Гарольд Холцер. Свидетельство Элизабет Тодд Гримсли.

У Линкольна было нежнейшее сердце для всех, кто попадал в беду, будь то человек, животное или птица.

Холцер. Там же. Свидетельство Джошуа Фрайя Спида.

Он обладал большим и добрым сердцем. Он был полон нежных чувств, был очень человечен.

Уилсон и Дэвис. Там же. Свидетельство Леонарда Суэтта.

Я никогда в жизни не встречал человека, который, казалось, был так готов служить другим.

Холцер. Там же. Свидетельство Джона Х. Литтлфилда.

Он определенно не умел ненавидеть.

Источник:

«Авраам Линкольн: Истинная история великой жизни». Уильям Херндон и Джесс У. Уэйк.

Как страдания любимого ребенка, вероятно, мучили этого столь чувствительного от природы человека.

Флагг. Там же.

Уилли Линкольн бился и стонал, и сделать ничего было нельзя.

Хильярд. Там же. Свидетельство Д. Стрампхорта, дворецкого.

Горящие щеки, безумные блуждающие глаза, тихие стоны отчаяния, казалось, говорили о сильных мучениях и желании избавиться от них, снова стать самим собой — счастливым маленьким мальчиком.

Хонер. Там же.

Маленький Уилли ужасно метался, он сбросил с себя золотую с алым простыню. И она комом легла на пол.

Стернлет. Там же.

Желтые бордюры, золотые кисточки и бахрома не могли рассеять мрак королевского декора, напротив, напоминали посетителям, что темнота и смерть приходят даже к принцам.

Эпштейн. Там же.

Теперь глаза затуманились, всякое беспокойное движение закончилось. Эта неподвижность казалась самой страшной из всего. Теперь он был сам по себе. Никто не мог помочь ему или замедлить его уход в самое последнее земное путешествие, которое вроде бы уже началось.

Хонер. Там же.

На его лбу выступил предсмертный пот.

Кекли. Там же.

В комнате Смерти, перед тем как пресечься дыханию, время, кажется остановливается совсем.

Стернлет. Там же.

Президент мог только стоять и смотреть широко раскрытыми глазами, не имея никакой власти в этой новой жестокой реальности.

Хонер. Там же.

Постой, сказал парнишка.

Он сидел там, внутри отца, на его маленьком лице застыло выражение испуга, его, казалось, скорее расстраивало, чем утешало то, что он слышал.

Выходи, приказал я.

Я не понимаю, сказал он.

Выходи немедленно, сказал я.

ханс воллман

Тело бальзамировали 22 февраля доктора Браун и Александер, помогал им доктор Вуд.

Источник:

«Традиции времен Линкольна: Бюллетень фонда „Жизнь Линкольна“». №№ 1511, 1964.

Ни Браун, ни Александер лично не бальзамировали Уилли; эту задачу выполнил их главный бальзамировщик Генри П. Каттелл.

Источник:

«Похищение тела Линкольна». Томас Дж. Кроуэлл.

Главным гробовщиком был Франк Т. Сэндс. Видимо, он и предложил такую меру предосторожности, как покрыть грудь покойного зелеными и белыми лепестками резеды (Reseda odorata), обладающей чрезвычайно сильным приятным ароматом.

Эпштейн. Там же.

Использовался метод Санье из Парижа.

«Традиции времен Линкольна». Там же.

Санье был первым, кто использовал хлорид цинка.

Источник:

«Замедление смерти: Бальзамирование в девятнадцатом веке и культ бессмертия». Стив Уэдж и Эмили Уэдж.

Инъекция пяти кварт двадцатипроцентного раствора хлорида цинка в подколенную артерию позволила не только сохранить тело как минимум на два года, но и вызвала удивительную трансформацию, придав телу вид светящегося белого мрамора.

Читать дальше