Михаил Семевский - Тайный сыск Петра I

Из дел Преображенского приказа: дело гостя Романова, по извету тяглеца золотаря, 30 августа 1698 г. Розыск тянулся год; богатый гость послал Александру Меншикову бочонок с 1000 рублями, царь заметил посланного и деньги отправил в Преображенский приказ; Алексашке, однако, удалось удержать у себя 200 рублей, но заступничество его опоздало, Романов умер в тюрьме. Будущий «птенец» Петра и, по его смерти, вершитель судеб России с юных лет обвыкался принимать взятки.

«По указу государеву, ныне, в 1697 году, нам гостям, говорили недовольные купцы, указано устроить корабли на Воронеже; а чорт ли его государя несет под Царь-город; жаль силы что пропадет, а он государь хоть бы и пропал — мало горя!» (Дел. Преобр. приказа 1698 г.). Подобные толки показывают, как неохотно принимал народ даже те повеления нелюбезного ему государя, которые явно клонились к пользе и величию России.

Helbig, Russisschc «Günstlinge», говорит, что Mons de la Croix был родом из Франции, сын содержателя таверны (Weinschenke); отец его поселился сначала в Риге, а оттуда перешел в Москву. По словам других Монс был по происхождению фламандец. Нужно однако заметить, что прибавление к его фамилии de la Croix встречается гораздо позже и только в письмах, относившихся к его второму сыну, знаменитому Виллиму Ивановичу.

«Меншиков, — по отзыву английского посланника Чарльза Витворта, — человек очень низкого происхождения, необыкновенно порочных наклонностей, вспыльчивый и упрямый. Мне передавали из довольно достоверных источников, что он не умеет ни писать, ни даже читать. Низкое происхождение не дало ему случая получить образование, а прямое возвышение на высшие должности, помимо всякого подчиненного положения, лишило его возможности сделать личные наблюдения или научиться чему-нибудь из собственного опыта. Между тем он своим рвением и вниманием к царской воле сумел войти в беспримерную милость к царю: он состоит дядькой юного царевича, губернатором Ингрии, да собственно и всего государства Московского, в котором ничто не делается без его согласия, хотя он, напротив, часто распоряжается без ведома царя, в полной уверенности, что распоряжения его будут утверждены. Он заявляет притязания на такую же неограниченную власть в армии…».

Кстати, как о факте, свидетельствующем, как сурово закон в описываемое нами время оберегал на Руси верность жены их мужьям и как жестоко казнил жену, не только изменившую супругу, но и убившую его, приводим рассказ того же Чарльза Витворта.

19 ноября 1706 г. русская женщина, занимавшая в московском обществе хорошее положение, за убийство ею мужа подвергнута была ужасной казни вместе с двумя сообщниками в преступлении: «В яму, вырытую на площади, женщину-убийцу опустили живою и засыпали ее там до плеч; затем прямо пред ея глазами поставили плаху, на которой тут же обезглавили прислужницу, помогавшую убийце; другого сообщника — управителя и вместе любовника зарытой — повесили прямо над ея головою… сама же она оставалась без пищи и питья до ночи 24 ноября, когда, наконец, землю вокруг нее прибили плотнее с целью ускорить смерть, иначе несчастная прожила бы еще два или три дня в ужасном положении».

Он родился в России в 1688 году, что видно из письма его матери от 28 февраля 1717 года.

Горки принадлежали стольнику литовскому, графу Сапеге, и были куплены у него князем Меншиковым.

Патент Виллиму Монсу, данный от государя Петра Алексеевича в 1724 году.

Так называл ее Петр в 1708 г.

Екатерины; она умерла 27 июня 1708 г.

Это тот самый князь Трубецкой, который впоследствии, в 1743 г., обще с Ушаковым и Лестоком, приговорил родную племянницу Монса, Наталью Федоровну Лопухину, рожденную Валк, к вырезанию языка, колесованию и к выставке ее трупа на колесе. Наталья Лопухина потеряла на эшафоте язык, бита нещадно кнутом и сослана в Сибирь.

Готовность эта осуществлялась на деле до того, как Монс через гофмаршала герцогини Курляндской заказывал себе в Митаве башмаки. Бестужев брался наблюсти, чтоб сапожник не смешал колодки, чтоб башмаков было сделано не менее дюжины и проч.

Того самого карлика, шутовскую свадьбу которого Петр устроил в 1710 году. См. наш очерк «Царица Прасковья».

«Новорожденными» детками Головина назывались новые корабли.

Здесь, таким образом, объяснение освобождения Василия Юшкова, фаворита царицы Прасковьи Федоровны. (Об этом эпизоде речь шла в книге «Царица Прасковья». — Ред .)

Под этим названием с 1719 г. была постоянная комиссия по разным судебным делам первой важности.

Правда, во второй статье трактата о супружестве герцога мы читаем: «царевна, равно как и герцог, отказываются за себя и за всех своих потомков — от всех прав, требований, дел и притязаний на корону российской империи». Но из этого пункта вовсе нельзя выводить заключения, чтобы Петр не имел намерения завещать Анне корону: он только лишал их права притязать, и за собой оставил произвол завещать.

Чечуй — геморрой. — Ред .

Рихтер в сочинении: «История медицины в России», М., 1820, т. III стр. 84–94, опровергает разные свидетельства о том, будто бы Петр умер по одним — от яда, принятого им в молодости, по другим — от каменной болезни, по третьим — от сифилиса, от чирья в мочевом пузыре и т. д. По мнению Рихтера, основанному на свидетельстве известного Штелина (авторитет, впрочем, далеко ненадежный), государь умер от затруднения мочи, которое обратилось в воспалительное задержание и наконец в местное расстройство мочевого пузыря. Антонов огонь ускорил смерть.

Иноземные дворы спешили поздравить Екатерину I с восшествием на престол. Особенно интересно поздравлял персидский шах: «Я надеюсь, моя благовозлюбленная сестра, что Бог не одарил тебя любовью к крепким напиткам; я, который пишу к тебе, имею глаза, подобные рубинам, нос, похожий на карбункул, и огнем пылающие щеки; и всем этим обязан несчастной привычке, от которой я и день и ночь валяюсь на своей бедной постели» и т. д. Зап. княгини Дашковой, стр. 18–19.

Как волк в отношении к овцам, так и кот в отношении к мышам издревле занимали в баснях и притчах свойственную им роль: тот и другой — утеснителей и мучителей, а овцы и мыши — угнетенных и страждущих… Кот поступает с пойманною мышкою подобно опытному кату-палачу, который сперва вымучивает у жертвы своей медленными пытками признанье в содеянных и даже несодеянных преступлениях, потом так исторгает у нее жизнь, чтоб чувствовала как умирает… Мыши — это подданные, утесненные котом, своим владыкою. Свойства и действия людей перенесены на этих животных. — Снегирев. Лубочные картинки, изд. 1861, стр. 125.