Андрей Караулов - Русский ад. Книга первая

— Сейчас поеду домой и свалюсь там с инфарктом… — пробормотал Акоп. — Все беды от баб, Александр Владимирович!

— Нуда, нарожали дураков, — согласился Руцкой. — Ради бога, Борис Николаевич: если вам Чубайс с Гайдаром дороже золота… — и Руцкой махнул рукой, говорить не хотелось…

…Совсем недавно, на первом (революционном) этапе демократии, Руцкой буквально боготворил Президента России. Увидев, в каких ботинках ходит Ельцин, он тут же приволок в Белый дом целую кучу коробок: вам… все вам, Борис Николаевич, выбирайте любые!

Ельцин покраснел… и так зыркнул на Руцкого, что тот забрал все свои подарки и быстро вышел из его кабинета.

О нем, о Ельцине, есть кому позаботиться, господин Руцкой!

— Но Президент-то, Президент… Александр Владимирович… — не переставал удивляться Акоп.

— Я и сам, Акопчик, не пойму! Какие они себе там… запасные аэродромы соорудили… Но точно же соорудили. Три тонны прямо на посадочную полосу пошли.

Теперь соображаем, Акопчик: когда вся эта шобла из России на аэродромы бросится, власть за кем будет? Как думаешь?

Акоп кивнул:

— Понимаю, Александр Владимирович…

— Ты знаешь, насколько я моложе Ельцина? Не считал? На несколько десятилетий! Я еще успею стать первым. Я сегодня — уже второй!

Руцкой взял рюмку, кусок черного хлеба и снова потянулся за помидором.

— За всю, Акопчик, русскую историю два царя, только два, не вели войн. Бабы — это вообще было что-то страшное. И Елизавета, и Екатерина. Как бабы кровь любят, — о! А вот двое не вели войн: Хрущев и Горбачев. И как закончили? Свои же и попросили. Спрашиваю Горбачева: чего ты не стреляешь? Зачем тебе тогда армия?

— Стрелять, говорит, это слабость проявлять… Представляешь? Если Горбачев не стреляет, значит, он сильный! Вон как!

Акоп дождался, когда Руцкой выговорится, и аккуратно начал — издалека.

— Я, Александр Владимирович, профессионал… Я ведь как в бизнесе кручусь: от милиции-терпел, от Андропова-терпел, в тюрьме чалился, через хрен знает что прошел. Даже через финальную стадию недосыпания прошел. Это, Александр Владимирович, когда тебе снится, что ты наконец спишь!

И я такой один. На всю округу один. От Пушкина до Мытищ. Саня Говорский еще есть в Калининграде — все. Только мы можем без ущерба распорядиться предприятием. Других нет, мелюзга. А заводов — под сотню.

— Большой район? — удивился Руцкой.

— Ну да, в просторах мы не обижены, Александр Владимирович. Есть у нас братья Соколовы. Старший — наркоман. Три куба в день, может, и больше. Но при бабле. И что, «Металлоремонт» сейчас ему достанется? С какого дуба? А Соколенок не упустит, колоться бросит, схватит завод и снова: три куба в день!

— Да, — кивнул Руцкой, — произвол, а произвол, Акопчик, порождает безответственность. Разве можно базовые отрасли промышленности откидывать в частные руки? Твой пример — это только штрих, Акопчик. Если все вместе собрать…

— И что будет? — встрепенулся Акоп. — Со страной?! Они ж ничего не умеют, соколята эти… — водка дала о себе знать, Акоп как-то забыл, что ему положено внимательно слушать Руцкого и не перебивать его. — Завод получат, но бабки вламывать в него не станут, такие только на вынос работают…

— И я им все время, Акопчик, твержу: смотрите, лопухи, кому продаете… Тэтчер в Англии как делала? 3-загибается госзавод. Тэтчер тут же, пока з-завод не сдох, дает ему бабки… И у правительства, Акопчик, у правительства берет, чтобы завод поднялся до уровня. Ш-шоб он привлекательный стал. И после этого… только после этого! говорит, что ищет сейчас нового хозяина…

Я когда узнал… иду к Гайдару: ты куда спешишь, насморк? А я, Акопчик, не чинюсь, сам иногда хожу, хотя как должностное лицо могу и к себе пригласить… Но они что же сделали? В указе написали, что вице-президент участвует в заседаниях правительства только с совещательным голо сом. Звоню Шахраю: Сережа, убери «совещательный», мне ж стыдно! Представляешь, какая порнография? А порнофильмы, Акопчик, культивируют нереалистические ожидания от жизни — например, о том, как быстро может приехать к бабе сантехник. Короче, так: если у меня в обозе есть ты и твой тыл, значит, будут и песни. П-понял меня?

Вопрос прозвучал в лоб.

— А у приватизации все-таки какая цель? — Акоп тянул время и не торопился с ответом.

— Я ж поясняю: быстро нужны собственники. Купцы — те капитал веками строили. А Гайдар говорит: времени в обрез, поэтому расхватывайте, ребята, государство! Я тут спрашиваю у одного, он у Гусинского работал: чего свалил-то? Гусинский вроде и платит хорошо, потому как крадет еще больше… — нет, ушел. — А я, говорит, сижу у Гуся на совещаниях и мысленно подсчитываю (он юрист) статьи Уголовного кодекса, под которые мы идем…

Руцкой вернулся к столу.

— Выпьешь, брат?

— Да нет, Александр Владимирович, все… Не могу уже.

— Писатель Чехов после сорока советовал переходить на пиво.

— Погорячился…

— Я согласен: дурак. Твое здоровье!.. — и Руцкой с размаха опять опрокинул рюмку. — Ельцин, штоб ты знал, конь-тяжеловес. В какие сани ты его поставишь, те он и потащит…

— Значит, остановить его некому?

— Я остановлю. Так отрихтую, мир вздрогнет. Плохо все афганцев знают.

— А… не ошибетесь, Александр Владимирович?

— Ошибусь — дальше што? Ты че, бл, рыдать будешь?..

Руцкой все-таки напился.

— Если я с вами, значит — до конца…

— Вот это ты молодец! Это разумно!

— Еще как понимаю, Александр Владимирович, — кивнул Акоп.

— Хотя осторожность, брат, не помешает. Опытный электрик даже бабу не берет за две сиськи сразу! Если Россия убедится, что Ельцин — алкаш конченый… да снять на камеру, слушай, как он в блевотине своей плавает… сразу импичмент будет. Возьми помидор!

— Правду говорят, что у него эпилепсия?

— Не уверен. Не присутствовал.

— С нефтью-то получится, господин вице-президент?

Руцкой удивленно посмотрел на Акопа.

— Еще как! Детали с Белкиным обсуди. Я, Акопчик, своих не сдаю, шоб ты знал. Сам посуди: если ты будешь валить лес незаконно, тебя посадят, и ты все равно будешь валить лес.

— Моя порядочность, Александр Владимирович…

— Лады, — обрубил Руцкой.

— Тонн бы 500–700. Тысяч…

— Погоди, это много иль немного?

— Копейки.

— Так ты больше бери! — икнул Руцкой.

— Больше не вывезу.

— Ведрами вывози, ведрами! Давай, Акопчик, — Руцкой поднял рюмку, — шоб у тебя все было и шо-б теб-бе, значит, за это ничего бы не было!..

Они выпили и поцеловались.

«Слышал бы Ельцин!» — подумал Акоп.

Вице-президент России проводил его до лестницы.

— Запомни… — Руцкой ладонью вытер усы. — Я был с тобой оч-чень от-кро-ве-нен. Цени!

Он поднял указательный палец. Точь-в-точь как делал Ельцин.