Андрей Караулов - Русский ад. Книга первая

Ельцину повезло: Бурбулис был запрограммирован (весь, до мозга костей) на борьбу за демократию, то есть — за Ельцина. Как же он хотел демократию, Господи! Бурбулис не сомневался, что это будет вечный бой. Именно вечный, а как иначе? И этот бой, если угодно, есть его миссия. Бурбулис сам возложил ее на себя от имени Президента России.

Может ли Бог создать тот камень, который Он не сможет поднять?

В 89-м, два года назад, Бурбулис дал принципиальную, твердую оценку окружению Ельцина: люди полезные, преданные, но порох не изобретут.

Одну из центральных ролей исполнял Исаков, нынешний деятель Верховного Совета, но Бурбулис быстро отодвинул его в сторону. Нужна была идеология — и Бурбулис сам назначил себя философом при Президенте.

«— Почему генерал на памятнике изображен в такой неприличной позе?

— Он по проекту должен быть на коне. Ноу нашего муниципалитета на коня денег не хватило…»

«Мигалки» ревели как чокнутые. Люди ворочались в кроватях и проклинали демократию. Перед тем как лечь спать, Бурбулис будил половину города.

«Идите домой, — вертелось в голове, — идите домой…»

Бурбулиса пугал стиль руководства Президента Ельцина: стиль начальника большой стройки.

«Он хочет, ему нужно выкинуть Горбачева как можно скорее, но это вопрос цены…» Окна в его ЗИЛе были зашторены; Бурбулис оставил маленькую щелку, снял пиджак, нажал на кнопку и откинул сиденье.

«Развалить Союз, сломать такую махину Ельцин не захочет, это ясно. У Ельцина психология хозяина… значит, что нужно? Убедить Ельцина, что новый Союз Независимых Государств есть тот же СССР, но без Горбачева. Как просто: единая армия — раз. Единый флот — два. Единая граница — три. Кроме того, дороги, самолеты, поезда, связь…

Можно общий МИД, это удобно. Общая валюта — рубль. Куда они, к черту, от России денутся, вся страна связана — перевязана той же оборонкой, ракетами, Кузбассом, тракторами, хлопком и, самое главное, хлебом!»

Бурбулис знал: все, что делает Ельцин, он делает так, как крестьянин сколачивает свой собственный дом — крепко, на сто лет. Значит — убедить. Если упрется, не отступать, долбить, долбить… вода камень точит… Что плохого в интриге, если интрига нужна для победы демократии?

«А если Ельцин решил, что СНГ бьет не по Горбачеву, а в Ельцина? И я вроде как отнимаю у него власть? Так он рано или поздно будет избран Президентом СССР. А здесь только Россия, только часть этого пирога. Ему мало, черт возьми, он кушать любит, у него аппетит, и он — уже замахнулся…

Стоп. Надо проверить, не вызывал ли он Скокова».

Этот парень… Скоков… растопчет все, что угодно, любую клумбу, если цветочки на клумбе не он посадил… Вот оно, минное поле власти, любимый образ Бурбулиса; никогда не знаешь, где взорвешься, никогда!

«Ельцин, Ельцин… неужели идею загубит?

Не загубит. Куда он денется…

И я дурак, — размышлял Бурбулис. — Самому надо было идти, разговаривать… тут глаза важны, глаза, а я папку подсунул… автореферат…»

…Великая Россия уже лет десять была великой только на словах. У людей заканчивались деньги, а когда денег нет, пропадает вкус к жизни. Страна надеялась неизвестно на что. Недавно, в августе, народ боролся с ГКЧП, на Садовом кольце зазря погибли четверо ребятишек. Один нечаянно свалился со стены под танк, другого убила шальная пуля, третий… третий, самый пьяный, погиб еще глупее: эти трое стали Героями Советского Союза: механик-водитель БМП, сгоревший в тоннеле, никак не отмечен. Он же гекачепист.

Сгорел и сгорел.

Цены росли, продукты исчезали, «отчаянный экономист» Пияшева рассуждала о крахе экономики с таким пафосом, будто наступал конец света, а Гаврила Попов быстро убедил чиновников, что взяток нет, это просто услуги… Жить становилось противно.

В глубине души Россия, конечно, никогда не верила Ельцину. В Президенты его выбрали ради интереса. Может, он и впрямь на рельсы ляжет, если в магазинах цены поднимутся?

Птица-тройка, воспетая Гоголем, так получила плетью по морде, что упала на колени и уткнулась в грязь. Все радовались перестройке, но никто, даже такой «коллекционер жизни», как Евгений Евтушенко, не мог объяснить, почему для того, чтобы выпустить из тюрем диссидентов, разрешить читать все, что хочется читать, и вернуть в Россию Ростроповича с супругой, надо разрушить экономику, остановить заводы, получить безработицу и перестать сеять хлеб!

Бурбулис не сомневался, что в государственных делах он разбирается лучше, чем Ельцин, и поэтому имеет право являться к Президенту когда угодно.

На его пути встал Илюшин, произошел конфликт, и Илюшин получил от Ельцина нагоняй.

Есть только один способ проделать большую работу — полюбить ее!

Президент жил здесь же, в Архангельском. Дача Бурбулиса была в ста метрах, но Бурбулис решил, что обсуждать его проект, ставить точки над «i» надо, конечно, не в Архангельском, а в Кремле.

На самом деле Геннадий Эдуардович любил поспать; в Свердловске сущим наказанием для Бурбулиса была среда, когда он читал студентам первую «пару». Став государственным секретарем России, Бурбулис взял за правило не только уезжать с работы позже Ельцина, но и являться в Кремль раньше Президента — и почти всегда опаздывал. Так было и 23 сентября 1991-го: у Ельцина с утра сидел вице-премьер Полторанин, потом, к половине десятого, должен был приехать Хасбулатов.

Войдя в кабинет, Бурбулис сразу позвонил Илюшину:

— Сообщите, пожалуйста, когда уйдет Руслан Имранович.

Илюшин ненавидел тихие приказы Бурбулиса!

— Конечно, Геннадий Эдуардович, не беспокойтесь. Но в 10.50 у Президента выезд в «Макдоналдс».

— Куда?! — изумился Бурбулис.

— В «Макдоналдс», Геннадий Эдуардович. На улице Горького сегодня открывают «Макдоналдс». То есть на Тверской, — поправился Илюшин.

«Интересно, кто воткнул в его график этот «праздник жизни»? — подумал Бурбулис. — Надо проверить…»

Настроение было хуже некуда.

Заглянул Недошивин, его пресс-секретарь:

— Геннадий Эдуардович, я…

— Жора, потом, — махнул рукой Бурбулис.

Недошивин исчез.

Недоверие к Бурбулису у Ельцина возникло в тот самый момент, когда Бурбулис привел Гайдара. Их сблизил (в «Московских новостях») Попцов: это странно, наверное, но до середины 90-го года Бурбулис и Гайдар были не знакомы. Так вот, — Егора Тимуровича привели в баню (это было в загородном доме у Ельцина). Прямо в парилку. Гайдар ужасно волновался! Он терпеть не мог баню и не знал, как в бане себя вести. Он разделся (баня все-таки!) и предстал перед Ельциным, как новобранец на медкомиссии, в чем мать родила.

Ельцин удивился, но подписал указ о назначении Гайдара заместителем премьер-министра. Здесь же, в бане. Правда, с третьей попытки, то есть — после третьей рюмки, больше похожей на фужер, и под сильным нажимом Бурбулиса Результаты в промышленности, объяснял Бурбулис, появятся только в том случае, если в правительстве будет человек, который с удовольствием, как свинья, зароется в грязь, оставленную после себя Рыжковым и Силаевым. Самое главное — отпустит цены. Введет рынок! Опять-таки: примет все на себя. На самом деле Бурбулис искал того, кто будет проклят, Гайдар это понимал, конечно, но Гайдару очень-очень хотелось быть премьер-министром.