Андрей Караулов - Русский ад. Книга первая

Выродов? Кто такой? В списке пленных нет такой фамилии. Догадаться, что он, этот худющий мужичонка в чалме, с козлиной бородой и мутными глазами, русский человек… — да кто же поверит, честное слово!

Руцкой схватил его за руки и развернул к себе лицом:

— Коля! Сын! Рви домой, родненький! Срочно! Самолет стоит. Тебя ждет! Завтра, Коля, маманьку увидишь. Помнишь маманьку? Ах, какая женщина! Твои фотки как иконку с собой носит! Только о тебе говорит! У нас в стране все изменилось, Коля. Перестройка! А маманька твоя плачет, надрывается, ждет тебя, сердечная, знает, ты жив и здоров.

Выродов испуганно глядит на Руцкого, а Руцкой не дает ему слова сказать:

— Ах, какая тет… женщина, твоя маманька! Ангел! С фотографией твоей ходит… как привидение… забегала ко 384 мне в Кремль на той неделе и рыдала, как проклятая!

О тебе рассказывала. Взахлеб, Коля, — какой ты у нее сын замечательный…

Про «маманьку» Руцкой загнул для убедительности, разумеется. Хекматьяр кивает головой:

— Поезжай, Николай. Не бойся. Поезжай! Захочешь — сразу обратно вернешься.

Выродов смотрит на Руцкого, как на умалишенного.

— Спасибо, господин! Меня здесь не обижают. Хорошо кормят. Ни разу не били! Я живу с именем Аллаха, господин. Я принял ислам. И учу язык. У меня скоро свадьба, мой повелитель, командир Хекматьяр, хороший человек. Он был так добр, что подарил мне невесту, ее зовут Айга…

Выродов смешно, по-козлиному тряс бородой, свисала борода чуть ли не до колена, хотя истинный мусульманин не отпускает бороду ниже сердца.

Алешка подошел к Андрею Федорову:

— Это конец.

— Конечно, конец, — сплюнул советник Руцкого. — И на хрена летели, твою мать! Рыбалки не будет.

Руцкой не сдавался.

— Какая свадьба, Коля?! Ты что? Ты ж русский! Наш! Из Махновской области!

Знаешь, кончай. Вспомни Родину. Бабий Яр! Или Кремль. Красные звезды на Спасской башне. Помнишь? Какая силища, — да?

С чего Руцкой заговорил вдруг про Бабий Яр, он и сам не понимал: волновался. Какой парень стоит на кону!

— Главное, Коля, не бойся! Я, как и ты, сынок, был в плену у господина Хекматьяра. П-получил за свой, п… подвиг, — заикался Руцкой, — Звезду Героя! И Родина, Николай, обо мне не забыла. И тебя не забыла. Ты думаешь, Президент России Борис Николаевич Ельцин не в курсе, что я, вице-президент, специально за тобой прилетел? Нет, Коля, — Руцкой стал очень серьезен. — Президент все знает. Просто маманька твоя строгий наказ дала: тащи, говорит, Руцкой, моего Колю обратно, не то я подох… умру — к чертовой матери!

Как убивается, бедная… Ты бы видел! А свадьбу, сынок, мы в Москве сыграем! Хочешь — прямо на Красной площади. Широко накрываем столы и духовой оркестр приведем. Господин Хекматьяр посаженым отцом будет. Спецрейсом доставим.

Хватай невесту, короче говоря, и — вперед! В Белокаменную! Здравствуй, здравствуй… Новый год, как говорится! Айга звать? С маманькой познакомишь. Папаня живой? Вишь, как хорошо! Да, решено: гулять будем на Красной площади. С шампанским! С икрой и блинами! Живой медведь и цыгане, я распоряжусь. Все будет красиво и величественно… — это же семья новая…

Выродов, похоже, забыл язык: он плохо понимал по-русски.

— Представь, родной, — тараторил Руцкой. — Завтраутром, в Москве, мы идем с тобой на Красную площадь. Хочешь — в Исторический музей заглянем, в Мавзолей? Потом, Коля, берешь мою машину и — на Ленинские горы! Птичий полет! Облака! Можно в баньке попариться, пива попить, сорганизуем… чего уж там!..

Хочешь, господин Хекматьяр с нами поедет? Чего ему здесь сидеть-то, он же снега не видел! А какие девки, Коля, у нас в резиденции банщиками служат, ты и представить не можешь… — Руцкой даже крякнул от удовольствия.

— Так как, Коля?

Такое впечатление, что Выродов под кайфом. Смотрит куда-то в угол, качается на стуле из стороны в сторону и — молчит.

— Как? — повторил Руцкой.

Он любовно смотрел на Выродова, но еще минута и он, пожалуй, вырвет ему печень.

Да, тяжелая это вещь — международное признание.

Руцкой покрылся красными пятнами:

— Ты… ты слышишь меня… родненький?..

— Я никуда не поеду, добрый господин. Я живу с именем Аллаха, и мне не нужна Красная площадь.

— Поедешь! — Руцкой проглотил стакан воды и шутливо погрозил ему пальцем.

— Нет, господин…

— Да?

— Да.

— Не валяй дурака, Николай! Навалял уже… Главное, не бойся!

Выродов качает головой:

— Никуда не поеду.

— Почему, твою мать?!

— Мне и здесь хорошо. Я учу язык…

— На хрена тебе язык? — взорвался Руцкой. — У тебя ж не вся жопа засрана!..

Выродов отвел глаза и опустил голову.

— У вас там нет господина Хекматьяра, — сказал он.

«Нет, так будет!» — чуть было не заорал Руцкой, но остановился, перехватив издевательский взгляд Андрея Федорова.

Алешка видел, что Хекматьяру напряженно переводят каждое слово.

…Над головами спокойно и плавно крутились вентиля торы, но все равно в комнатах было очень душно.

Алешка вышел на свежий воздух, во двор.

Хорошо здесь, много зелени, из-под земли мощной струей бьет высокий фонтан.

«Дорогое удовольствие, наверное, — подумал Алешка, — фонтаны в Пакистане…»

Как же под таким солнцем люди живут, — а?

Оставшись ни с чем, точнее — ни с кем, Руцкой проклинал всех: моджахедов, Хекматьяра, пакистанскую военную разведку, Андрея Федорова и даже посла России Якунина.

К Руцкому было страшно подойти: изувечит.

Как ему важно, черт возьми, вернуть в Россию хоть кого-то из пленных, показать свою силу, авторитет, влияние — влияние на тех, на кого и повлиять-то невозможно, это Хекматьяр!

Полторанин только что эффектно опозорил Руцкого перед Ельциным. И — перед журналистами ведущих российских изданий, то есть — перед всей страной.

Профсоюзная улица в Москве, здание книгохранилища.

50 000 квадратных метров — недострой, и сейчас здание просто брошено.

Руцкой вызвал Полторанина, его ведомство, и познакомил Полторанина с тремя с бизнесменами, желающими взять недострой в свои руки.

Разумеется, за копейки. Недострой же!

Полторанин разорался. Выскочил из-за стола, накрытого по такому замечательному случаю, послал всех по матери, тут же рассказал обо всем Ельцину и созвал пресс — конференцию: вице-президент России нагло лоббирует бизнес, потому как с бизнесом в доле…

…Летом прошлого года Полторанин спас Президента России от смерти.

На Пироговском водохранилище.

Если Ельцин гулял, то по-обкомовски, с «ближним кругом»: Хасбулатов, Руцкой, Бурбулис, Полторанин, кто-то из доверенных депутатов и, разумеется, Коржаков с коллегами (тогда, летом 91-го, все они дружили, враг был только один, общий — Горбачев)

Пикники по субботам. Дикий берег, не турбаза, не территория закрытого санатория (они есть там, на Клязьме-то?), нет: обычный берег, заранее, с ночи, отгороженный часовыми.