Андрей Караулов - Русский ад. Книга первая

Он влюбленно смотрел на туркмена, который, как выяснилось, не понимает по-русски.

Алешка подошел к Гаджиеву.

— Слушай, че этот малый орет? Не знаешь?

Гаджиев растерянно смотрел на Хабибулу.

— Хрень какая-то. Говорит, через неделю он обратно вернется…

Увидев телекамеру, Хабибула смачно плюнул в лицо оператору, но не попал.

«Волнуется, — подумал Алеша. — На родину летит…»

— Забирай, Ваше превосходительство, — повторил Раббани. — Твое!

Руцкой торжественно подошел к Хабибуле, взял его за плечи и развернул к микрофонам.

— Не плачь, Хабибула, не плачь! — откашлявшись, Руцкой начал речь. — Я, как и ты, сынок, сам пережил все ужасы афганского плена. Но теперь все позади, Хабибула. Ты летишь в Россию, и тебя встретят твои маманька с папанькой.

Я хорошо знаю их, Хабибула. Особенно маманьку. Какая женщина! Недавно она забегала ко мне в Кремль и горько-горько плакала у меня на плече. Ждет тебя не дождется, даже портретик твой приносила, ходит с ним, как с иконкой, волнуется за тебя, колготится… и не расстается с портретиком.

Знает, что Родина, брат, встретит своего Хабибулу как героя.

Так встретит, Хабибула, как встречали когда-то космонавтов. Весь народ будет на улицах, потому что ты, Хабибула, настоящий воин и патриот!..

На аэродроме воцарилась торжественная тишина.

Хабибула глядел на Руцкого с ненавистью.

И опять Руцкой поразил Алешку: как эффектно, с каким пафосом он сейчас говорил!

Рядом с Алешкой стояли немцы из Deutsche Welle. Ничего не понимая по-русски, они слушали Руцкого затаив дыхание, подчиняясь его энергии.

— Пройдут годы, Хабибула, — спокойно продолжал Руцкой, — и ты… напишешь об Афгане большую книгу. О всех своих… подвигах. Обо всем! И она, эта книга, быстренько облетит всю планету. И везде станет национальным бестселлером, потому что даже американцы, Хабибула, ничего не знают о том, как мы сражались с тобой в горах Гиндукуша, штурмом брали Хост, налаживали в Афгане мир и счастье…

Прошли годы, Хабибула! Ты вырвался из тюрем, ты победил смерть! Россия, сынок, тоже за это время воспряла духом, скинула с плеч тоталитарный коммунистический режим, поэтому нашей боевой родине, Хабибула, дорог сейчас каждый человек, гражданин, каждый русский, каждый уз… прости, туркмен, все ей дороги!

Последние слова Руцкой говорил прямо в объектив камеры канала «Россия».

Федоров успел найти в Москве Попцова и предупредил его, как важна для страны эта акция.

— И я, Хабибула, — горячился Руцкой, — лично приехал за тобой в Исламабад. От имени российского руководства я сердечно благодарю господина Раббани за его гуманитарную помощь и передаю всем лидерам оппозиции большой привет от Президента России Бориса Ельцина!..

Руцкой взмок, пот лил с него ручьем: звездный час, как никак, весь мир сейчас у телевизоров, телекамер на летном поле — штук двадцать, Би-би-си ведет прямой репортаж!

Руцкой театрально обнял Раббани и пригласил его «хоть завтра» посетить с визитом Российскую Федерацию.

Оркестр взорвался музыкой: гимн Российской Федерации.

…А Хабибула и впрямь какой-то странный… Все время плюется — на всех. Вошел в самолет и как загорланит вдруг песню! На весь салон! По-туркменски!

Алешка переглянулся с Федоровым.

— На радостях, видно, — пояснил Федоров. — А ва-аще странно, парни: если этот черт ни бельмеса по-русски, как он воевал-то? У него в Афгане личный переводчик был?

Белкин торжественно вручил Хабибуле две тысячи долларов. На новую жизнь! Хабибула схватил доллары и тут же спрятал их за пазухой.

Теперь он постоянно озирался по сторонам, боялся, похоже, что доллары отнимут…

Настрадался парень, это видно. Ну хорошо, что домой летит, в Туркмению…

Стюард подал Хабибуле котлету по-киевски. Услышав, как чавкает Хабибула, Алешка вежливо попросил:

— И мне такую же. Пожалуйста…

Самолет набрал высоту.

Федоров открыл бутылку коньяка:

— Ну что, коллеги? За Александра Владимировича?..

Умяв котлету, Хабибула отвернулся к окну. Алешка понял, что самолет для него — тоже в диковину.

Зина, стюардесса, принесла котлету. Через дверь неожиданно заглянул Руцкой:

— Чтой-то ты в одну харю жрешь?

— Простите, Александр Владимирович… — покраснел Алешка.

— Кушай, кушай, я шучу.

Руцкой и Федоров ушли в президентский салон.

В команде Руцкого никто, даже Федоров, поражавший своей осведомленностью, не знал, что Алешка будет работать с Бурбулисом, поэтому к Алешке все относились с полным доверием.

Алешка достал диктофон, и они с Гаджиевым уселись рядом с Хабибулой.

— Скажи, дорогой, как ты в плен попал?

Хабибула удивленно посмотрел на Алешку:

— Какой плен?

— Ну, к Раббани — в застенки? К господину Раббани. В тюрьму.

— А!.. В 89-м.

— Когда, Хабибула?

— Год прошел. Или два? Три прошло… — Хабибула зевнул и отвернулся к окну.

— Хабибула, в 89-м война закончилась… — засмеялся Алеша.

— Ага, кончилась, — согласился Хабибула.

— А какое у тебя звание? — насторожился Гаджиев.

— Хурзабет.

— Какое, Хабибула?

— Хурзабет. Не понимаешь?

Белкин заинтересовался и подошел поближе.

— Хабибула, не волнуйся… не волнуйся, пожалуйста, — попросил Алешка. — Ты в каких войсках служил?

— Как в каких? — не понял Хабибула. — В наших!

— Пехота, авиация?..

— Да погоди ты… — Белкин пристально взглянул на Хабибулу — Слушай, чмо: у тебя, дурака, советский паспорт был?

Хабибула вытаращил глаза: — Что?

— Паспорт!

— Какой паспорт?..

— Красный. Советский Союз. С серпом и молотом?

— При Наджибулле, господин, паспортов не было. Зачем паспорт? Он — шах!

Хабибула испытывал к Белкину абсолютное доверие.

— При ком, при ком, сука?..

— Наджибулла. Шах!

— Да ты кто ж, бл, будешь?! — изумился Белкин. — Говори, сука!

— Туркмен я… — вздрогнул Хабибула. — Из Кабула. Там родился…

— В Кабуле?

— В Кабуле…

«Скорей бы в шкаф!» — думал любовник.

Первым очнулся Гаджиев. Бросился вперед, в главный салон — к руководству.

А там идет пир! Руцкой, Федоров и новый товарищ Руцкого, журналист Иона Андронов из «Литературной газеты», никогда не скрывавший, впрочем, свою работу в органах государственной безопасности, отмечают (четвертая бутылка) крупную политическую победу…

Алешка похолодел: вице-президент России берет в правительственный самолет гражданина непонятно какой страны, без паспорта, без визы, возможно — афганского туркмена, причем кто он такой — никто толком не знает!

Самое замечательное, что следующая остановка Руцкого — в Кабуле, откуда Хабибула, сын Барбакуля, рванул когда-то к духам с оружием в руках!

А во Внуково-2 Хабибуле готовят торжественную встречу, ибо все мировые СМИ наверняка уже сообщили, что Руцкой лично вырвал у моджахедов советского солдата — героя, который летит на Родину!