Акакий Белиашвили - Бесики

— Разве время теперь спорить? — настойчиво повторил Иване и обратился к воинам: — Эй, ребята! На коней!

Воины кинулись к лошадям, но, видя, что ни царевич, ни его свита не трогаются с места, стали мяться и в недоумении переглядываться.

Георгий, нахмурившись, взглянул на Иване, недовольный тем, что Иване без его разрешения приказал воинам садиться на коней.

— Да сойди с коня, не слышишь? — снова обратился к посланцу Георгий. — Ведь ты передал мне поручение царя, ну и достаточно. Садись, выпей вина, позавтракай. Остальное — моё дело. Царевич приглашает тебя на трапезу, а ты отказываешься!

Георгию хотелось разузнать у Иване, действительно ли царь находится в таком затруднительном положении, что принуждён ввести в бой даже обозную охрану.

— Не могу и не смею, царевич, — ответил Иване. — Я должен немедленно вернуться. Царский приказ я вам передал, теперь поступайте как хотите…

— Вот тоже, вояка, — заметил Георгий. — У лекаря своё ремесло, какое тебе дело до войны?

Иване ничего не ответил, натянул поводья и помчался обратно.

Георгий проводил его ленивым взглядом и приказал пареши:

— Налей мне рог, надо выпить за упокой души Иване.

Свита подобострастно захихикала.

Воины некоторое время потоптались на месте, но, не дождавшись распоряжения царевича, разошлись и стали балагурить.

Дольше ждать было невозможно. Отряд Георгия запаздывал, и Ираклий не знал, кого послать закрыть дорогу на ложбинке. Тут он вспомнил о казаках Моуравова, находившихся в засаде в трёхстах шагах от него.

Ираклий сам поскакал к ним и ещё издали крикнул Моуравову:

— Антон, мне нужна помощь твоих казаков.

— Готов служить тебе, государь, — ответил Моуравов и крикнул казакам: — А ну, молодцы, с богом — в бой! Следуйте за царём, он сам вас поведёт!

Казаки поскакали за царём. Ираклий как раз вовремя перехватил бежавших к ложбине турок. Первого же попавшегося ему по пути вражеского воина он разрубил пополам. Скакавшие за ним казаки опередили царя и погнали янычар обратно. Грузины окончательно замкнули врага в тесное кольцо.

Ираклий въехал на пригорок. Одним взглядом оценив создавшееся положение, царь осадил коня и спокойно сказал:

— Конец туркам!

Грузины уже не сражались, а наотмашь рубили растерявшихся турок. Лишь кое-где отчаянно защищались небольшие группы неприятельских всадников.

Сражение кончилось. Только на берегу Куры, в камышах, ещё виднелись грузинские воины, преследовавшие немногих уцелевших турок.

Одни воины, спешившись, собирали трофеи, другие ловили коней, некоторые несли царю отсечённые головы вражеских сардаров.

Худиа-борчалинец принёс отсечённую голову Супфав-хана, спустя некоторое время Абай Битураули бросил к ногам царя голову владетеля двух княжеств — Гола-паши; вскоре к этим головам прибавились отсечённые головы бегларбега Эмина Калым-бека, Киским-бека, Баш-аги и Баш-дели, таскарийского бека Мусалим-Рача и других.

Утомлённый Давид подошёл к царю и поздравил его с победой. Ираклий обнял Давида.

— Это я должен поздравить тебя, а не ты меня.

Подъехал к царю и Бесики, вынул из-за пазухи свиток и протянул Ираклию. Сначала Ираклий не догадался, что это за бумага, но потом, вспомнив, улыбнулся.

— Счастливая у тебя рука, сын мой, — сказал Ираклий Бесики и спрятал бумагу во внутренний карман. — Теперь я вправе вновь облечься в царские одежды.

Пареши сейчас же принесли халат, и сардары надели его на Ираклия.

На сбор добычи и оружия понадобилось больше времени, чем на сражение, которое продолжалось не более двух часов.

Грузин было убито всего двадцать человек и пятеро ранено. Вражье войско было истреблено почти целиком. Воины принесли больше четырёх тысяч отсечённых голов. Около тысячи турок погибло в Куре, и только человек сто успело спастись бегством. Двадцать восемь человек было захвачено в плен казаками.

Особенно радовался Моуравов.

— Государь! — обратился он к Ираклию, поцеловав ему колено и поздравив с победой. — Теперь путь на Ахалцих открыт. Город мы возьмём без боя и сообщим императрице, что её генерал, как сорвавшийся с привязи козёл, бродит по чужим огородам в то время, как мы громим турок.

— Ты прав, Антон, Ахалцихом мы овладеем… — Ираклий умолк и обвёл взглядом царедворцев. — И наша давнишняя мечта вернуть Грузин этот богатый край исполнится. Но мы возьмём Ахалцих, а граф тем временем захватит Тбилиси.

— Тбилиси? — переспросил поражённый Моуравов. — Кто вам сообщил о таком его намерении?

— Об этом не трудно догадаться, зная теперь, что за человек Тотлебен. Завтра же мы должны быть в Тбилиси, а не то будет поздно.

О действиях Тотлебена доходили до Тбилиси чуть ли не каждый час новые вести. По возвращении в Сурами он собрал народ, призвал духовенство и всех заставил присягнуть русской императрице. Тотлебен объявил народу, что Ираклий, поступая неразумно, потерпел поражение от турок и погиб.

Потом разнёсся слух, что к Тотлебену явились князья Амилахвари, арагвские Эристави и Павленишвили, присягнули на верность России и граф возвратил им поместья, отобранные у них Ираклием.

Начальник города Гори отправил гонца к царице с извещением, что Тотлебен, прибыв в Цхинвали, сообщил о гибели Ираклия и привёл горожан к присяге на русское подданство, что завтра Тотлебен собирается в Гори, и он, начальник, не знает, как ему поступить.

Дареджан обращалась за советом то к католикосу, то к мдиванбегам, то к камеристкам, но ни тот, ни другие, ни третьи ничем не могли ей помочь, так как были растеряны ещё больше, чем сама царица.

Вечером распространился слух, что Кура несёт трупы погибших в сражении грузин. Всё население города устремилось к берегам реки. Полноводная Кура с шумом стрёмила мутные, пенистые волны, по ним действительно проплыло несколько трупов. Но невозможно было распознать, турки то или грузины, — в волнах мелькали то нога, то рука, то спина.

Женщины, вопя и царапая щёки, бегали по берегу. Мужчины угрюмо глядели на реку.

До поздней ночи народ толпился у Куры.

Вначале говорили, что проплыло двенадцать трупов, потом утверждали, будто собственными глазами видели триста трупов, а под конец уверяли, что Кура пронесла пять тысяч трупов. Эти слухи, конечно, были нелепы, но народ настолько потрясли происшедшие события, что он верил всяким небылицам.

К одиннадцати часам утра из Гори прискакал новый гонец с вестью: Тотлебен вчера ночью прибыл в Гори, в крепости поставил свой гарнизон и сегодня должен привести народ к присяге на подданство русской императрице.

Царица снова вызвала во дворец мдиванбегов. Она умоляла их посоветовать, как поступить. Чабуа Орбелиани усиленно крутил усы, словно желая из них извлечь какую-нибудь мысль, но всё же ничего толкового не сказал. У него в душе теплилась надежда, что русские не обойдут его милостями, и он предусмотрительно зашёл к русскому президенту Василию Петровичу Лопухину, прося его пожаловать к царице.