Акакий Белиашвили - Бесики

Совет длился долго. Давид настойчиво советовал царю прибегнуть к быстрым и смелым действиям. Моуравов испытывал жестокие муки, боясь, как бы Давид в самом деле не убедил царя, и всячески поддерживал Ираклия против него. Георгий не принимал участия в разговоре, так как мысли его шли по совершенно иному пути. Он не мог решить, что выгоднее для него — победа или поражение Тотлебена. Если Тотлебен победит и свергнет Ираклия с престола, то ведь должен же кто-нибудь наследовать престол Грузии, не оставят же русские Грузию без царя! И, конечно, этим царём будет он, Георгий. Не зная, чего держаться в этом запутанном положении, царевич то соглашался с Давидом, то поддакивал отцу, то поддерживал Моуравова. Ираклий то и дело бросал удивлённые взгляды на своего старшего сына.

Совещание было прервано внезапным восклицанием Левана, который, стоя у окна, глядел на улицу.

— Бесики приехал! С ним русские офицеры.

Все поспешили к окну. Только царь и католикос не тронулись с места.

— Слава богу! Теперь нам не о чем больше заботиться! — облегчённо воскликнул Ираклий и обратился к католикосу: — Это приехал Ратиев, ваше святейшество! Он привёл с собой русское войско. Сын мой Леван, — обратился Ираклий к царевичу, — ступай навстречу и проведи гостей в тронный зал. Мы с католикосом сейчас придём туда.

Леван поспешно оставил кабинет и почти бегом спустился по лестнице. Он приказал эджнбам попросить сановников и придворных в тронный зал, а сам в сопровождении дежурных минбашей вышел к прибывшим на площадь. Они уже спешились и теперь отряхивали своё запылённое платье. При виде Левана офицеры выстроились в шеренгу. Ратиев скомандовал:

— Смирно, господа офицеры! — Затем твёрдым шагом, позванивая шпорами, подошёл к Левану, щёлкнул каблуком и отрапортовал по-грузински: — Ваше высочество, подполковник Ратиев по приказанию царя Грузии Ираклия Второго прибыл с пятьюстами гусарами в Тбилиси. Со мной прибыли также подполковник граф Чоглоков и поручик Дегралье, которые желают присягнуть на верность царю Ираклию.

Ратиев замолчал и, вытянувшись в струнку, ждал от Левана приказаний. Но царевич несколько растерялся от неожиданной церемонии. Правда, он уже несколько раз видел, как в русской армии встречают старших командиров и высокопоставленных особ, но вытянувшаяся вдоль площади стройная шеренга солдат и быстрый чёткий рапорт Ратиева были настолько неожиданны для него, что он смешался и не знал, как поступить. Не поворачивая головы, он обвёл глазами площадь и увидел Бесики, который, улыбаясь, делал ему какие-то знаки, смысл которых, однако, остался ему непонятным. Из затруднения вывел его опять-таки Ратиев.

— Скажите «вольно», — шепнул он.

— Вольно, — кое-как выдавил из себя Леван. Ратиев повторил приказание по-русски. Леван подошёл к офицерам и обнял каждого из них в отдельности.

Бесики поцеловал царевича в плечо. Леван пригласил гостей во дворец и по дороге осыпал Бесики вопросами.

— Как вы могли приехать так быстро? Мы ждали вас только через два дня…

— Мы поехали через Тианети, — ответил Бесики. — Ехали днём и ночью, не останавливаясь, загнали лошадей, да и сами не в лучшем состоянии. Колени у меня так одеревенели, что я едва могу их расправить. Ну как, свадьбу ещё не справили? Я очень боялся опоздать!

— На твоё счастье, венчание будет как раз сегодня вечером. Полировать-то мы всегда успеем, только бы нам свернуть шею этому Тотлебену…

— Гм, Тотлебену! — улыбнулся Бесики и взглядом показал царевичу на русских офицеров. — Вы потерпите немного — скоро узнаете любопытные вещи. Эти люди быстро покончат с Тотлебеном!

Свадьба получилась беспорядочная и сумбурная. Прежде всего, было нарушено торжественное настроение, которое обычно царит в доме невесты перед прибытием жениха. Напряжённое ожидание прерывается «вестником радости», врывающимся во двор на полном скаку; потом с радостными возгласами, пением и звуками зурны въезжает процессия — жених со своей свитой. Сегодня всё шло не так, как полагается. Дружки Давида не знали, как быть: жених с утра находился во дворце, куда его следовало проводить лишь перед венчанием, сидел у царя в кабинете и, как видно, даже не собирался возвращаться к себе домой. Вызвать его не было возможности. Не могла же свита отправиться в дом невесты без жениха? С какой вестью прискакал бы во дворец «вестник радости»?

Ираклий, казалось, забыл, что в его дворце нынче вечером свадьба. Давида и Левана он послал присмотреть за гусарами Ратиева, а сам вызвал к себе ага Ибреима, который несколько раз до того просил у него приёма.

Купец заперся с царём один на один и рассказал ему о своих горестях. За эти два года у него на складах скопилось шестьсот тысяч мотков шёлковой пряжи, тысяча вьюков шёлка-сырца, и всё это ему нужно было везти в Турцию. Шёлк он хотел доставить в Лион. Между тем, вследствие войны с Турцией, дороги закрылись. Держать дольше товар стало невозможно. Он хотел повезти шёлк через Россию, но отношения с Россией были так неясны, что он боялся потерять по пути всё своё добро: могут русские отобрать на границе, могут напасть горцы и ограбить до нитки.

Ага Ибреим советовал царю порвать с русскими и договориться с Турцией. Роль посредника он брал на себя.

— Я сам явлюсь к султану и представлю ему всё дело в таком виде, что он добровольно уступит вам весь Ахалцихский пашалык. Если падишах узнает, что вы решили объявить русским войну, он обезумеет от радости! Лучшего времени для того, чтобы договориться с султаном, мы не найдём. Пусть вас не тревожит, что вы разбили его войско под Аспиндзой. Турки сами вели себя по отношению к вам не очень дружелюбно, так что, собственно говоря, вы вправе быть в обиде. Они и не заикнутся о том, что было, напротив, вас осыпят щедрыми дарами. Если султан не пожалел двадцати тысяч туманов, чтобы восстановить против вас Супфав-хана, то для того, чтобы вас задобрить, он заплатит впятеро больше.

— Значит, ты скоро собираешься ехать? — спросил погруженный в свои мысли Ираклий.

— Если будет на то ваше согласие… Я буду готов через месяц. Но ваше величество должны одолжить мне тысячу верблюдов. Плату за пользование ими я зачту в проценты вашего долга.

— Ты пойдёшь через Ахалцих?

— Нет, через Арзрум, по Лори-Бамбакской дороге. Арзрумский паша — мой хороший друг. Я распущу слух, будто еду в Персию, в Шираз, к Керим-хану. По правде говоря, я мог бы отправиться и в ту сторону, с тем, чтобы попасть в Багдад: крап там ценится дорого. Но мне всё же выгоднее ехать через Арзрум. Я поеду прямо в Смирну, и пока мой крап будет продаваться, съезжу в Стамбул. В Смирне я не достану корабля, так что поездки в Стамбул мне всё равно не миновать.