Акакий Белиашвили - Бесики

— И кровь нужно пустить и желудок очистить, — подтвердил Леонардо и бросил на Турманидзе красноречивый взгляд, говоривший: «Поучитесь у меня — пригодится».

Ираклий вопросительно взглянул на третьего врача — Зазу Асланишвили, который стоял в стороне и не принимал участия в разговоре. Врачебное искусство Заза изучил в Риме. Он только недавно вернулся оттуда на родину.

— А вы что скажете? — спросил Ираклий Зазу.

— Не предавайтесь тревоге, государь! Но больному нужен покой. Одного человека в комнате царевича совершенно достаточно. Вашим величествам и всем остальным придётся удалиться. В дальнейшем у постели больного должен днём и ночью дежурить врач.

— Это легко выполнить, нас троих совершенно достаточно, — сказал Леонардо. — Ночное дежурство беру на себя.

Заза сделал рукой знак Леонардо, чтобы тот дал ему договорить.

— Я должен также сказать следующее, — сказал он. — Эту болезнь лечат разными способами. Лекарств известно много, но не все хороши. Я лечу одним способом, Леонардо — другим, а наш Иване, хоть он и хирург, тоже умеет лечить эту болезнь по-своему. Мы должны остановиться на чём-нибудь одном. Пусть ваше величество возложит руководство лечением на того из нас, кому больше доверяет, а остальные будут в точности следовать его указаниям. Это я вот почему позволил себе сказать: царевич в жару — я хотел положить ему на лоб влажное полотенце, а патер Леонардо воспротивился, Иване же сказал, что полотенце надо положить больному на грудь.

Леонардо и Турманидзе хотели что-то возразить, но Ираклий знаком остановил их и приказал Зазе руководить лечением, Заза почтительно склонился перед царём.

Анна скоро вернулась к себе во дворец, ей не терпелось узнать, о чём беседовали Ираклий и Бесики. Во дворце, кроме прислуги, никого не было — все придворные ушли в Сачино. Анна намеревалась пойти к мачехе будто бы для того, чтобы сообщить ей о болезни Иулона, а на самом деле, чтобы встретиться с Бесики или хотя бы узнать о нём что-нибудь. Но когда она вошла в свои комнаты, то увидела своего управляющего, который сидел около постели Димитрия и беседовал с ним.

С тех пор как муж Анны заболел, она сама заботилась обо всех своих и мужниных поместьях. Именья её были многочисленны и обширны, так что управление ими было не лёгким делом.

Большинство деревень в Грузии было разорено и почти обезлюдено. Кое-где в деревнях ещё можно было встретить несколько крестьянских семейств, но и те стремились в города или в густо населённые места, где они чувствовали себя в безопасности от лезгин. Помещики очутились в весьма затруднительном положении: тот владетель, который не мог держать постоянную вооружённую охрану для защиты своих поместий от лезгин, терял крепостных одного за другим. Крестьяне оставляли насиженные места, засеянные поля и цветущие виноградники. Ираклий был вынужден издать специальный указ о строительстве деревень. Согласно этому указу помещикам вменялось в обязанность образовать новые большие селения вместо опустошённых, сосредоточив население в тех местах, где имелись старинные крепости, восстановление которых не требовало больших затрат, или где легко было возвести новые укрепления. Помещикам давалось при этом право разыскивать своих беглых крепостных и заселять ими строящиеся деревни.

Всеми этими хозяйственными делами должна была заниматься сама Анна. В течение года она сумела с помощью своего управляющего Росаба Мачавариани разместить тысячу дворов крепостных крестьян в тридцати пяти деревнях вместо прежних семидесяти. В каждой из этих деревень имелись крепости с каменными оградами или хотя бы простые башни. Правда, все эти укрепления были в различной степени повреждены и требовали ремонта, но Анна надеялась, что с этим делом ей легко будет справиться, хотя для восстановления крепостей ей нужны были по меньшей мере триста или четыреста туманов, которых у неё в наличности не имелось. Конечно, у Анны было мною золота, серебра и драгоценностей, но в те времена никому не пришло бы в голову закладывать или продавать жемчуг и бриллианты для того, чтобы привести в порядок поместье. Анна надеялась на поступления от своих владений.

Едва ли не самой трудной задачей был розыск беглых крестьян с тем, чтобы поселить их в новых деревнях. Анна поручила управляющему составить список таких людей, чтобы предъявить государю и, получив его разрешение, приступить к переселению. Составление списка было не простым делом: управляющий уже почти шесть месяцев разыскивал беглых крестьян. Правда, всех крестьян не удалось разыскать, но большинство всё же было обнаружено, и теперь Росаб явился к Анне со списком.

— Здравствуй, Росаб, — приветствовала управляющего Анна.

— Повелительницу нашу, сестру государя, почтительнейше приветствует покорный раб и слуга её Росаб Мачавариани, — управляющий вскочил со стула, опустился на колени и по турецкому обычаю коснулся лбом пола.

— Ну зачем это? Вставай, Росаб! — приказала ему Анна. Она села в кресло и показала управляющему на стул. — Садись здесь и расскажи мне, как ты поживаешь.

— Стоит ли занимать ваше внимание моей скромной особой? Лишь бы ваша светлость с супругом здравствовали и были счастливы долгие лета!

— Как у тебя с пахотой и посевом? — перебирая чётки, спросила Анна.

— Да вот я уже докладывал тут его сиятельству.

Димитрий вдруг приподнялся на подушках и, смешно шевеля и сюсюкая беззубым ртом, воскликнул:

— А ну вас всех с вашими пашнями и посевами к…! — тут он добавил непристойное ругательство, — Голодом меня морят, ты понимаешь? Ничего не дают мне есть! Разве я этого заслуживаю? Эх вы… гм, да… голодом морят! Вот оно как!

Управляющий провёл рукой по бороде и покачал головой, показывая этим князю, что с ним поступают нехорошо. В то же время он едва заметной улыбкой дал почувствовать Анне, что понимает причину капризов Димитрия.

— Перестань, пожалуйста! — прикрикнула на мужа Анна. — Ты забыл, что тебе сказали врачи? Если не хочешь умереть, не ешь через меру.

— А ну вас с вашими докторами к… — начал опять Димитрий, но тут Анна поднялась.

— Выйдем в другую комнату, — сказала она управляющему. — Видишь, он потерял разум, а с ним и всякое понятие о пристойности!

Управляющий последовал за Анной. Оба прошли в другую комнату, где Анна села, поджав ноги, на тахту, а управляющий опустился на стул, стоявший рядом, и достал из-за пазухи сложенную вчетверо бумагу.

— Вот, ваша светлость, список разысканных крестьян.

— Постой, скажи сначала, как ты управился с пахотой и посевами?

— Какая уж там пахота, скоро пора приниматься за жатву! На господских полях давно уже колосятся нивы — любо взглянуть!