Акакий Белиашвили - Бесики

— Откуда ты знаешь, какие намерения у царевича Александра? А что, если он хочет помириться с государем? Не для того ли он решил и нас повидать?

— Много ты понимаешь в политике! Зачем было ему приезжать в Шираз, если он хочет примирения?

В конце концов Бесики и Кайхосро решили не отклонять приглашения царевича, если оно будет повторено.

Нариман-хан ушёл во дворец узнать у шаха, когда тот пожелает принять грузинского посла. Чтобы убить время до его возвращения, Бесики решил осмотреть город. Дворецкий Керим-хана вызвался сопровождать почётных гостей и повёл их по городу. Втроём они обошли оружейные, шёлкоткацкие и бумажные мастерские, посмотрели, как делают розовую воду, побывали в мастерских эмалировщиков, а затем посетили знаменитую мечеть, построенную шахом Атабегом, и другую — «Факили», недавно начатую Керим-хаиом. Оттуда провожатый повёл гостей на могилы Саади и Гафиза, поэтов, которыми гордился Иран. Над обеими могилами стояли мраморные памятники. Бесики опустился на колени перед усыпальницами поэтов и со вздохом сказал Кайхосро:

— Почему я не могу также преклонить колени перед могилой Руставели? Мы, грузины, неблагодарные люди. Мы не знаем себе настоящей цены и не умеем чтить великих поэтов, которые прославили и возвеличили нас своим талантом! Где их могилы? Исчезли без следа. Гонения, изгнание, смерть на чужбине — вот судьба наших гениев!

— Всех, кроме Бесики, — пошутил Кайхосро.

— Мне ли, слабому светлячку, ставить себя в ряды с великими светочами духа!.. Может быть, и меня тоже ожидают изгнание и смерть на чужбине…

Когда они вернулись, Нариман-хан был уже дома. Он сообщил, что Керим-хан приказал без промедлений привести к нему посла Ираклия. Бесики хотел было уже приниматься за приготовления, но визирь остановил его с улыбкой:

— Не торопись! Ты удостоишься лицезреть шахиншаха лишь послезавтра. — Потом Нариман-хан отвёл Бесики в другую комнату и вполголоса сказал ему: — Царевич Александр виделся с шахом и просил его о помощи. Он обещал, если Керим-хан вернёт ему карталинский престол, быть покорным Ирану, как его дед и прадед. Всё это я сообщаю тебе в строжайшей тайне, смотри, чтобы никто об этом не узнал! Доведи до сведения своего государя.

— Но какой ответ дал царевичу шахиншах? — нетерпеливо спросил Бесики.

— Шахиншах, да славится его имя, изволил ответить так: «Иран не забыл верной службы деда твоего, Вахтанг-хана. Думаю, что внук его унаследовал благородный нрав своего деда, и поэтому не откажу тебе в милости. Жалую тебе должность сардара, а там поступим, как велит нам аллах».

— Но это значит, что он обещал царевичу всё, о чём тот просил!

— Нет, только обнадёжил его и оставил у себя, — успокоил Бесики визирь. — Шахиншах прекрасно знает, что с Ираклием шутки плохи! Свергнуть его так же трудно, как свалить кулаком скалу! Но знай, что, если подвернётся удобный случай, ни за что нельзя поручиться.

Бесики поблагодарил Нариман-хана за сообщение и весь день мучился сомнениями — повидаться ему с царевичем Александром или нет? Непринуждённая беседа с царевичем могла доставить Бесики много важных сведений, за которые Ираклий поблагодарил бы своего посла. Но что, если царь разгневается на Бесики за то, что тот осмелился разговаривать с его соперником?

Бесики решил ещё раз посоветоваться с Кайхосро, и они сошлись на том, что нужно повидать царевича.

Они отправились к Александру в ют же вечер. Царевич жил в гостинице и занимал две комнаты: в одной помещались его приближённые и слуги, в другой он сам. Завидев издали на улице Бесики и Кайхосро, слуги выбежали им навстречу. Они целовали гостям руки, обнимали их колени и плакали от радости. Глядя на них, Бесики и Кайхосро сами едва не расплакались. Все эти люди, как и сам царевич, никогда не видели Грузии, но унаследовали любовь к утраченной родине от своих отцов. Рождённые и воспитанные в России, они с детства привыкли слышать, как отцы молились богу, чтобы он вернул им родину. Встреча с грузинами была для них настоящим праздником.

Слуги провели гостей к царевичу Александру, который принял их с большим радушием.

— Неужели тебе не хотелось узнать, как поживает твой отец? — Александр с улыбкой похлопал Бесики по плечу и посадил его рядом с собой. — Вчера прибежал слуга, говорит мне: «Сын преподобного Захарии приехал послом из Грузии». По правде сказать, я очень обрадовался. Отец твой явился в Москве к нам, мы узнали обо всех его несчастьях, приютили его и помогли ему.

Бесики поблагодарил царевича и учтиво осведомился о его здоровье и делах.

— Правда ли, что в Тбилиси чума? — спросил Александр.

— Вам доставили неверные сведения, ваше высочество, — ответил Бесики.

— Ты от меня скрываешь правду? Впрочем, может быть, это и выдумки… Как дела Ираклия? Избежал ли хоть кто-нибудь его немилости?

— Если государь ради благоденствия страны наказывает виновного, то это простительно ему, кем бы ни был наказанный, — смело сказал Бесики, глядя прямо в лицо Александру.

Александр нахмурился, помолчал несколько мгновений и сказал Бесики:

— Вот что я скажу тебе, юноша. Государь, пекущийся о благоденствии страны, должен сделать так, чтобы подданные были довольны им, а враги боялись его. Лишь тогда он достоин похвалы. Перерезать горло брату, чтобы отнять у него власть, — разве это забота о стране? Постой! Я заранее знаю твой ответ. Ты скажешь, что Ираклий стремится возродить прошлое величие Грузии и поэтому деятельно борется как с внутренними, так и с внешними врагами… Да, я знаю, что Ираклий — бесстрашный полководец, который сам с обнажённой саблей ведёт в сражение свои войска. Но где слыхано, чтобы сосед ворвался в твоё жилище, отнял у тебя твоё добро и выгнал тебя из дому, утверждая, что он лучше тебя сумеет управлять твоим имением! Да ещё разорил бы всех твоих близких, объявив, что делает это для благоденствия страны! Разве дед мой, покойный царь Вахтанг, уехал в Россию для того, чтобы отказаться от карталинского трона? Пет, он хотел с помощью России изгнать турок из Картли, но счастье изменило ему. Царь Пётр скончался, а наследники его забыли о завещании великого государя. Может быть, мы сделали бы лучше, если бы вместо России приехали сюда и просили покровительства у шаха Надира Тогда карталинский престол остался бы в наших руках и нам не пришлось бы скитаться по миру. Что я такое теперь? Как горька моя судьба! Лишившись всего, что принадлежит мне по праву, ограбленный собственным родичем, я должен искать помощи и куска хлеба при дворе чужеземного государя! Мне, потомку Давида Строителя и великой Тамары, пришлось на коленях проползти пятьдесят шагов, чтобы коснуться лбом ковра перед троном персидского солдата.