Радченков О.М. - Тайна сенатора Карфагена

Велиты спешно выстроились в неровные ряды и по команде центуриона стали забрасывать нумидийцев дротиками. Однако враги были готовы к этому: всадники мгновенно рассыпались в стороны, не понеся потерь. Велиты бросили дротики еще раз, потом еще, но это не принесло видимого результата, и консул дал команду идти в атаку.

Конница, а следом за ней пехота, бросились на врага.

Нумидийцы разбились на три отряда под командованием Адербала, Батия и Хирама, и стали не спеша отступать к реке, увлекая за собой противника в трех направлениях.

Преследуя их, римляне вынуждены растянуть свои порядки. Противник же ускользал, осыпая преследователей градом стрел.

Взбешенный консул Семпроний приказал коннице форсировать Требию и, во что бы то ни стало, уничтожить наглых карфагенян.

А в это время остальные воины армии Ганнибала плотно завтракали, насыщаясь мясом у костров, грелись и обмазывали открытые части своих тел оливковым маслом и жиром.

Узнав, что римляне вошли в воду, Ганнибал дал приказ к построению. В центре боевого порядка находились недавно присоединившиеся к карфагенянам галлы. На флангах стали тяжеловооруженные ливийцы и иберы под командованием Магона Самнита и Гасдрубала из Гадеса. Еще дальше – отряды африканской и кельтиберийской конницы под началом Ганнона Бомилькара и Магарбала. Там же находились слоны Ферона. Впереди рассыпалась легкая пехота – балеарские пращники и легковооруженные кельты, ведомые Мономахом.

Сытые, согретые, построившиеся в стройные ряды, карфагеняне были готовы к бою и ждали противника.

Поднятые рано утром по тревоге, невыспавшиеся, голодные римляне, подгоняемые нетерпеливым консулом, вошли в холодную зимнюю реку.

Первая манипула консульского легиона пересекала Требию под непрерывно идущим мокрым снегом, чередующегося с дождем. Ноги легионеров сводило от ледяной воды. Окоченевшие руки еле удерживали оружие. Даже центурион Юний, закаленный в бесконечных походах, на минуту почувствовал слабость и мечтал о костре и горячем пайке.

«Проклятые пунийцы, – с мрачной злобой думал он. – Не могли подождать до утра. Боги, как же холодно! А если впереди засада? Мы же не сможем сражаться!»

Тем временем конница римлян во главе с консулом, преследуя нумидийцев, растянулась и выскочила на открытую местность, лоб в лоб столкнувшись со стройными рядами готовых к бою карфагенян. Это стало для них полной неожиданностью. Попав под град камней и дротиков застрельщиков Мономаха, консул приказал немедленно отступить и подготовиться к атаке. Он был полон решимости принять бой.

Римляне, самая организованная армия мира, сумели быстро перестроиться, сомкнуть ряды и достойно встретить врага.

Манипула за манипулой, стройными шеренгами, напоминающие единый организм, легионеры двинулись неторопливой, железной поступью в сторону карфагенян.

– Держать строй!.. – крикнул Юний, увидев, что трое солдат отстали на полшага, нарушая идеальную целостность ряда.

До врага оставалось шагов сто, не более. «Это не карфагеняне», – подумал центурион, рассматривая орущую толпу варваров, размахивающих длинными мечами, топорами и дубинами, усеянными железными заклепками.

Он был прав. Перед римлянами оказались не опытные ливийцы и не иберийцы, пришедшие с Ганнибалом из Испании. Это - галлы в длинных куртках и шкурах диких животных. Огромные, свирепые, они казались довольно опасными врагами.

Юнию приходилось сражаться с ними под началом консула Гая Фламиния при захвате Цизальпинской Галлии. Это было пять лет назад. Те события оставили на теле центуриона два больших шрама и навсегда избавили его от «страха предстоящего боя».

Но сейчас дурное предчувствие не покидало его. Давно позабытая боязнь внезапно вернулась. Нет, не галлы вызвали ее. Что-то неведомое, словно бы предупреждающее о возможной гибели его манипулы. А может быть, и всей армии?..

Тит Юний тряхнул головой, отгоняя наваждение. Получилось: страх куда-то пропал, он был снова готов убивать.

Когда до врага оставалось шагов пятьдесят, галлы сорвались с места и с душераздирающими криками ринулись вперед.

Взревели трубы легиона.

– Играй – метнуть копья!.. – крикнул Юний горнисту манипулы, и тот синими от холода губами два раза резко дунул в свой рожок.

Легионеры размахнулись и метнули пилумы – короткие копья с металлическими наконечниками, равными по длине древку.

Большинство копий достигли цели: одни поразили бегущих галлов, другие сделали бесполезными их щиты, из которых вынуть пилумы было сейчас невозможно.

– Играй – остановиться, сомкнуть щиты! – снова крикнул центурион, и горнист четко выполнил команду.

Манипула замерла, образовав единую стену из красных щитов. Вопящая толпа галлов разбилась об эту преграду и откатилась назад, оставляя на заснеженном поле трупы и лужи крови.

– Труби – идти вперед, держать строй! – раздалась очередная команда Юния, и солдаты медленно, но уверенно двинулись с места, наседая на варваров, которые визжали, не в силах пробить красную стену.

Но талант Ганнибала – это не полководческие способности Семпрония, и римская машина дала сбой.

Легион Тиберия Фонтея смел легковооруженную пехоту Мономаха, потеснил галлов, мужественно сражающихся в центре и несущих наибольшие потери. Однако, пробив центр карфагенян, римляне оголили свои фланги, по которым тут же ударили тяжеловооруженные ливийцы и иберы. А в это время более многочисленная и опытная конница Ганнибала смяла римскую и начала окружение легионов.

Римляне бились мужественно и достойно. Среди них не было трусов. Они верили в непобедимость своего оружия и умение командиров.

Тит Юний командовал манипулой, одновременно отбивая удары галльских мечей и уклоняясь от ливийских копий. Он выкрикивал команды и одновременно колол и рубил, рубил и колол, уворачиваясь от ударов и отбивая их.

Центуриону не полагался щит, как не полагалось и вступать в рукопашный бой, но ситуация требовала демонстрации личного мужества, и Юний, подобрав щит легионера, убитого ударом длинного меча в шею, сейчас сознательно нарушал эти правила.

Снег давно стал красным от крови. Центурион спотыкался об трупы, перешагивал через них, не опуская взгляда, и двигался вперед, стараясь держаться справа от своей манипулы.

Иногда трупы оживали и хватали его за ноги, тогда он коротким колющим ударом своего меча добивал их, не отвлекаясь ни на мгновение. Видеть все вокруг – этому центурион научился давно, когда еще простым легионером резал таких же галлов при Теламоне.

Снег не прекращался ни на минуту, но Юний уже не замечал его. Наоборот, разгоряченное лицо получало хоть какую-то свежесть. Ему уже не было холодно, но силы иссякали.