Радченков О.М. - Тайна сенатора Карфагена

Вскоре из-за деревьев стала проглядываться поляна, залитая ярким дневным солнцем. Крики зазвучали чаще и вскоре всадники услышали шум схватки – лязг мечей, ржание лошадей и глухие удары оружия по щитам.

Не сдерживая более лошадей, путники ринулись к месту стычки.

Картина, представшая перед ними, возмутила Гауду до глубины души: судя по всему, семеро здоровенных разбойников напали на женщину, старика и двух подростков. Трое из них наседали на двух мальчишек, которые прижались спинами друг к другу и бесстрашно орудовали короткими фалькатами. Двое других наседали на старого седого воина, который, уже раненый, выдыхался, но сдаваться не собирался, не подпуская к себе злодеев и тыча в них коротким копьем. Оставшиеся бандиты, не обращая внимания на драку и сгорая от похоти, срывали одежду с молодой стройной женщины, которая яростно отбивалась и громко кричала.

Увлеченные своим грязным делом негодяи не обратили внимания на появившихся на поляне воинов. За короткий миг они успели убить старика, перерезав ему горло кривым кинжалом. Мальчикам приходилось туго – нападавших стало больше. Тот, что повыше – должно быть, илергет или кельтибер – уже лишился своего меча. Подростка сбили на землю сильным ударом дубины, а над головой его товарища взметнулся меч.

Боевой клич Гауды заставил разбойников обернуться. Все злодеи – кроме одного, который разорвал платье на девушке, спустил кожаные штаны, готовясь войти в нее, – ощетинились копьями, мечами и топорами, готовясь встретить нежданных гостей. Увидев, что нападавших меньше, они успокоились, а тот, который собрался насиловать девушку, даже не остановился, по-видимому, решив, что его товарищи легко справится с несложной задачей – отогнать четверых непрошеных путников.

Но перед ними были не обычные забияки, а профессиональные воины, ветераны Гасдрубала Баркида, убившие не один десяток врагов.

Даже если бы разбойников оказалось в два раза больше, все равно шансов на победу у них не было никаких.

Первым, издав глухой крик, погиб насильник, – дротик воткнулся ему точно между лопаток. Девушка с отвращением спихнула негодяя с себя, вскочила и, голая, начала яростно пинать ногами его мертвое тело, стараясь попасть по не успевшему опуститься пенису. Вскоре от некогда могучего достоинства разбойника осталось кровавое месиво.

Спустя короткое время еще двое злодеев, пронзенные копьями нумидийцев, упали как подкошенные, а третий грузно опустился на колени и кулем свалился на бок, так как меч Гауды помог его голове расстаться с телом раньше, чем он понял, что случилось.

Подобная скоротечность боя ошеломила двух оставшихся в живых негодяев, но один из них, сообразив, что драться бесполезно, схватил начавшегося подниматься оглушенного подростка и приставил к его горлу нож.

– Нет!.. – завопила голая девушка. – Не убивай его!..

Она громко зарыдала, протянув к нему руки.

Все присутствующие на поляне замерли, – крик привел в чувство, охладив бурлящую от схватки кровь. Но на Гауду произвел впечатление не ее пронзительный выкрик, а громкие стенания. Так может плакать только один человек на свете – Верика! Он помнил, как она рыдала, когда они надолго расставались; ее горе всегда было неподдельным.

– Верика?! – ошеломленно выдохнул он. – Неужели это ты?!..

Теперь пришла очередь молодой женщины округлить глаза от изумления.

– Гауда… – прошептала она еле слышно.

Оставшиеся в живых разбойники, не понимая, что происходит, воспользовались возникшей заминкой и стали пятится назад, держа перед собой мальчишку, как живой щит.

Материнский инстинкт Верики взял вверх над нахлынувшими чувствами и воспоминаниями. Она снова стала громко кричать.

Гауда кинулся вперед, но державший подростка злодей слегка надавил на нож, и кровь тонкой струйкой потекла по тонкой шее мальчика.

– Остановись, Гауда! – вскрикнула Верика. – Они убьют его!..

Тем временем разбойники вскочили на коней и, перекинув мальчишку через круп лошади, развернулись и ринулись прочь во весь опор.

За поляной открывался вид на большое поле, в дальнем конце которого показался отряд вооруженных людей. Беглецы направили коней в ту сторону. Судя по всему, это были их соплеменники.

– Надо уходить, – взволнованно сказал Гауда. – Их слишком много, нам не справиться. Они захотят отомстить за убитых товарищей.

– Но мой сын… – зарыдала Верика.

–Он никуда не денется, – попытался успокоить ее Гауда. – Постараемся найти его и выкупить. – Его слова сейчас мало кого могли утешить, но другого выхода не было. – У тебя остался еще один сын, – добавил Гауда, указывая на Карталона, взбиравшегося на лошадь.

Накинув на обнаженное тело Верики плащ, Гауда посадил ее на коня перед собой, и вскоре маленький отряд скрылся в лесу.

Второй день их преследовали, не отрываясь и наступая на пятки.

Гауда избежал внешней войны, а попал на внутреннюю, от которой никуда не спастись.

После смерти своего отца царевич Масинисса пытался стать царем всеми возможными способами. У него не было прав на престол – у нумидийцев престолонаследие передается не по прямой линии, – но это его нисколько не заботило. Он зубами готов был загрызть любого, кто перейдет ему дорогу. Междоусобная война охватила всю страну. Кровь лилась рекой. Бывшие соратники становились врагами и наоборот. Но верный Гауда всегда оставался подле своего патрона и друга.

«На войне с Римом было гораздо проще, – думал Гауда. – Там мы точно знали, кто друг, а кто враг. Но здесь, на родине, все по-другому. Я могу верить только преданным людям моего рода и более никому».

После того как Масиниссе наконец-то удалось занять трон, их настигла новая напасть. Сифакс, науськанный Карфагеном, вторгся в страну и разбил ослабленные гражданской войной войска нового царя Восточной Нумидии.

Несколько сотен бойцов укрылись в горах и во главе со своим царем-атаманом занялись откровенными грабежами. Они разоряли и убивали всех, кто хоть как-то проявлял лояльность к новой власти. Награбленное продавали купцам, которые быстро освоились и скупали все награбленное в условленных местах.

Масинисса и его ватагу не могли уничтожить: ведь для того чтобы наказать разбойников, их нужно сначала поймать. Но у них не было ни лагерей, ни запасов продовольствия, они жили случайной добычей. Спали на голой земле, укрываясь шкурами диких животных, и при малейшей опасности вскакивали на своих лошадей и скрывались от преследователей, отягощенных обозами.

Страна жила в постоянном страхе набегов, и терпение Сифакса лопнуло. Новый поход против них был тщательно организован. Агенты Сифакса выследили разбойников, и армия царя окружила людей Масиниссы со всех сторон. В неравной битве они полегли почти все: осталось всего двенадцать - тех, кому удалось вырваться из смертельного кольца. И теперь их гнали, как волков, наступая на пятки.