Радченков О.М. - Тайна сенатора Карфагена

Когда враг уставал, они делали короткие привалы, чтобы дать лошадям немного отдохнуть, и по очереди смыкали глаза на короткий сон. А потом все начиналось заново. Беглецы без отдыха скакали во весь опор, пытаясь уйти на юг. Там, на территории независимых племен гарамантов, можно будет скрыться от преследователей.

Гауда оглянулся назад, чтобы убедиться, что Карталон не отстает. За последние полтора года он настолько привык к нему, что испытывал поистине отцовские чувства к этому упрямому пятнадцатилетнему подростку.

Карталон, пройдя с ними столько испытаний, в свои юные годы стал настоящим воином. Невзгоды, опасности, стычки закалили его, сделав его тело не по-юношески сильным, а мозг – холодным и расчетливым. Еще находясь у илергетов, он овладел искусством конного фехтования – с ним, как с внуком царя, занимались лучшие воины племени, – а здесь, в Нумидии, отточив навыки верховой езды и стрельбы из лука, стал великолепным бойцом.

Своего родного отца Карталон почти не помнил – в памяти остались лишь смутные воспоминания о его редких возвращениях в Новый Карфаген из постоянных отлучек, – поэтому к Гауде он привык очень быстро и уже не представлял себя без него.

Верику они вынуждены были оставить кочевать с родом Батия, – ведь женщине в стане разбойников не место – где она очень быстро прижилась, так как считалась женой Гауды, в данный момент главы рода.

Они прожили недолго в любви и в счастье. Война разлучила их, а когда судьба сведет влюбленных снова, никому не было известно. Те недолгие радостные дни казались такими далекими, что Гауда порой сомневался: а было ли оно, это счастье? Но живое напоминание, Карталон, снова вызывал в его голове картины прошлого, как бы говоря: да, было, а иначе – откуда я здесь?..

Очередной привал был коротким, расстояние между беглецами и преследователями постоянно сокращалось.

Но лошадям был нужен отдых. Запасные кони все пали, не выдержав столь долгого преследования. Потерять последних – равносильно смерти.

– Сыновья гиены! Никак не отстают! – огорченно сказал Масинисса Гауде, пытаясь успокоить тяжело дышавшего коня, которого ласково похлопывал по взмыленной шее.

– Да… Похоже, удача от нас отвернулась. – Гауда был мрачен как туча, потому что чувствовал: на этот раз они могут не уйти. – Карталон, – позвал он невозмутимого юношу. – Подойди ко мне. Хочешь немного воды?

Тот кивнул и протянул руку за бурдюком.

«Такое впечатление, что он нисколько не устал! – Гауда с ног до головы оглядел покрытого дорожной пылью Карталона. – Даже не пытается размять кости после бешеной скачки».

– Спасибо, – буркнул Карталон, возвращая бурдюк. Он начал протирать коня, нежно поглаживая его по ушам.

«Гремучая смесь получилась, – с гордостью за Карталона подумал Гауда, продолжая наблюдать за ним. – Он вобрал все лучшее от карфагенян, илергетов и нумидийцев. Ведь Мисдес, Мандоний… ну, и я – лучшие представители своих народов!»

Неожиданно они услышали вдали какой-то шум.

Все подскочили, как ужаленные.

– Откуда они здесь, так быстро? – недоуменно воскликнул расстроенный Масинисса.

– Наверное, к погоне подключились свежие силы, – предположил Гауда.

– Быстро! По коням! – приказал царевич. Беглецы вскочили на своих верных, не успевших отдохнуть друзей и ринулись вдаль.

Но расстояние между ними и преследователями сокращалась. Да, это были всадники из одного из свежих отрядов, предусмотрительно расставленных Сифаксом на всех направлениях, куда могли уйти разбойники.

Вот уже засвистели стрелы, и люди Масиниссы начали падать, широко вскидывая руки от ударов в спины. На небольшой холм их взлетело только семеро, остальные остались лежать, попав под копыта лошадей воинов Сифакса.

Картина, открывшаяся перед беглецами с высоты холма, удручала: небольшая полоска равнины отделяла их от полноводной, быстрой и широкой реки, по берегу которой в их сторону во весь опор мчался небольшой отряд всадников в надежде перехватить беглецов в этой естественной западне.

«Это конец!» – мелькнула мысль в голове у Гауды. Он, закаленный в боях воин, не видел выхода из сложившейся ситуации.

Но Масинисса, подскакав к краю крутого берега, не раздумывая, прыгнул в воду, не слезая с коня.

Волны поглотили его, но он быстро вынырнул и, уносимый бурым течением, махнул рукой своим соратникам, приглашая их повторить то же самое.

– Прыгай!.. – крикнул Гауда замешкавшемуся Карталону, прикрывая его щитом от стрел, положивших на землю еще двоих его бойцов.

Увидев, что тот погрузился в воду, он бросил щит и, оттолкнувшись, полетел следом за ним в реку.

Вода накрыла его с головой, а притороченный к поясу меч и колчан за спиной потянули вниз.

Гауда быстро, хотя с сожалением, избавился от них, заодно скинув обувь и шкуру леопарда. Ему легкие уже были пусты, когда он все же вынырнул на поверхность, жадно хватая воздух ртом. Гауда стал беспокойно озираться, ища глазами Карталона. Но тот, широко раскидывая руки, уже греб к нему, чтобы помочь удержаться на воде. Парень вырос на море и плавал очень хорошо.

– Я в порядке, – успокоил его Гауда, благодарно посмотрев на пасынка. – Где царевич? – с трудом выдавил он, отплевывая воду, которая все же попала в горло.

Молчаливый Карталон указал подбородком вправо, где футах в сорока над бурлящей поверхностью реки, виднелась то погружающая, то снова выныривающая голова Масиниссы.

– Слава богам… он жив, – облегченно прохрипел Гауда. – Теперь… главное… не утонуть!..

Он замолчал, стараясь беречь силы, и отдался бурному потоку, пытаясь удержаться на плаву.

В конце концов, им втроем удалось выплыть на другой берег. Опускающая ночь скрыла их от глаз преследователей, и обессиленные беглецы скрылись в невысоких горах, найдя себе убежище – спрятанную от человеческих глаз пещеру, где они, голодные, изнемогающие, решили переждать.

Через десять дней у неугомонного Масиниссы под началом снова было две сотни удальцов, и он продолжил свою разбойничью жизнь, полную опасностей и приключений.

На одном из ночных привалов он поделился с Гаудой своими планами.

– Я все-таки дождусь высадки Сципиона в Африке. – Глаза царевича горели неукротимым огнем, горевшим ярче костра, у которого они грелись прохладным вечером. – Без него мне не вернуть власть в Нумидии. Он обещал прийти сюда, и он сдержит свое слово!

Гауда знал о тайных переговорах царевича с Публием: Масинисса поведал ему об этом во время их первой встречи после его возвращения. Эти переговоры проходили в Испании, под самым носом Гасдрубала Гискона, несостоявшегося тестя царевича. Масинисса был очарован римским проконсулом и решил стать его вечным союзником.