Виктор Мануйлов - Жернова. 1918–1953. Держава

— Откуда идет информация? — спросил Сталин, не взглянув на папку, которую Голиков положил на стол.

— Из Берлина, Анкары, Лондона, Вашингтона, Токио, Осло, Цюриха…

— Из Токио тот же Рамзай?

— Так точно, товарищ Сталин.

— Вы полностью доверяете ему?

— Так точно, товарищ Сталин, полностью… как преданному нам человеку. Но не информации.

— А не может быть, что ваш Рамзай находится на подозрении у японцев? Или у немцев?

— Не думаю, товарищ Сталин. Скорее всего, немецкое посольство распространяет такую дезинформацию довольно широко: авось, кто-то да клюнет.

— А в Берлине?

— То же самое, товарищ Сталин: люди верные, но информация сомнительна.

— Что пишут на Западе о вторжении немецкого самолета?

— Пишут, что у русских практически отсутствует противовоздушная оборона, что ее нет даже вокруг Москвы, что авиация плохо организована и не способна отразить даже незначительные вторжения на территорию России, что самолеты обслуживаются плохо, командный состав пьянствует, в авиационных полках нет элементарной дисциплины. Было несколько статей о нашей победе над японцами в Монголии и над белофиннами…

Сталин выжидающе посмотрел на Голикова. Тот на Сталина. Первым не выдержал Сталин:

— И что там пишут?

— Пишут, что победа русских войск была обеспечена многократным их превосходством в живой силе и технике, что потери русских превышают японские и финские в несколько раз, — бесстрастным голосом докладывал Голиков, глядя Сталину прямо в глаза. — Что русские вообще способны побеждать исключительно при подавляющем своем превосходстве, что они не способны держать удар, что при равных условиях побеждать не смогут. При этом ссылаются на Фридриха Великого, Наполеона и даже Маркса. Перевод статей в этой папке.

Сталин нахмурился и опустил голову. «Вот единственный человек, — подумал он, — который говорит мне правду. А все остальные лишь дрожат за свои места и свою шкуру».

— Хорошо, спасибо, можете идти, — произнес он и, едва Голиков покинул кабинет, вновь принялся ходить взад-вперед по ковровой дорожке, переваривая полученную информацию, сравнивая ее с другими источниками, анализируя и пытаясь понять, что в этой информации соответствует действительности, а что ложь и дезинформация. Одно бесспорно: если у Гитлера на столе два плана и ему предстоит выбирать, которому отдать предпочтение, он должен выбрать «Морского льва», а не «Барбароссу», ибо два фронта немцам не потянуть. Надо будет написать Гитлеру, что мы все видим и знаем, что ему невыгодно рвать с нами отношения. Надо намекнуть, что председатель Совнаркома Сталин готов к личной встрече, чтобы обсудить все имеющиеся между нами разногласия.

Лаврентий Павлович Берия имел в структуре наркомата внутренних дел Главное управление государственной безопасности (ГУГБ, бывшее ОГПУ), а в структуре этого управления — так называемый Иностранный отдел — разведку.

— Кто сказал, что проституция — древнейшая профессия? Этого не может быть, — с убежденностью говаривал при случае Лаврентий Павлович, поблескивая стеклами пенсне. — Без разведки и контрразведки ни одно государство, ни одна власть, в том числе и на местном уровне, не могут чувствовать себя спокойно и в безопасности. Даже какие-нибудь неандертальцы наверняка испытывали необходимость в том, чтобы знать, что творится за пределами их пещеры. А без разведчиков такое знание не получишь. Да что там неандертальцы! — восклицал он. — Волки — и те рассылают разведчиков, которые ищут добычу, а потом скликают к ней стаю. А среди волков какая, извиняюсь, проституция? Никакой.

Сталин не ошибся в Берии: за короткое время тот сумел восстановить многие заграничные резидентуры, порушенные Ежовым в результате чисток аппарата НКВД, вернув тех, кого можно было вернуть из тюрем и лагерей, набрал новых. Разрастающаяся угроза войны заставляла спешить, часто беря количеством, а не качеством, но Берия знал, что время отберет лучших и способнейших, что без жертв ни одно серьезное дело обходиться не может.

Сталин встретил Берию, стоя у большой карты СССР, с прилегающими к нему Европой и Азией. Кивнув на приветствие Берии, спросил:

— Что нового?

Лаврентий Павлович, хорошо изучивший Сталина и тонко чувствующий, когда, что и как надо ему говорить, по одному виду встретившихся на лестнице Тимошенко и Жукова определивший, что Сталин сегодня явно не в духе, а по самодовольному выражению лица Голикова, что тот, как всегда, угодил Хозяину, на вопрос Сталина пожал плечами и принялся бесстрастным голосом докладывать последние сообщения из-за кордона:

— В Германии отпечатаны большим тиражом подробные карты Англии, особенно ее побережья. В войска, дислоцированные на востоке Польши, доставлены немецко-английские разговорники, к каждой дивизии прикомандированы переводчики с английского. В Швеции заказаны десантные баржи, надувные плоты, во Франции шьют прорезиненные плащи, в Киле строятся бронекатера артиллерийской поддержки. Все эти данные говорят за то, что операция «Морской лев» находится в стадии интенсивной подготовки. Вызывает настороженность лишь тот факт, что сведения об этой подготовке уж очень легко достаются, чтобы быть похожими на правду. Как и бьющая в глаза их повышенная секретность. Тут что-то не так…

Берия на несколько мгновений замолчал и выжидательно посмотрел на Сталина, медленно расхаживающего по ковровой дорожке. Но Сталин не издал ни звука, и Берия продолжил свой доклад:

— Вместе с тем обязан еще раз подтвердить, что немцы всерьез прекратили поставки промышленного оборудования в СССР в обмен на наше сырье и продовольствие, хотя мы свои обязательства выполняем пунктуально. Их отговорки экономическими трудностями не выдерживают критики и вызывают подозрение. Далее: уже месяц дипломатическая почта из Японии и других стран Азии не перевозится через нашу территорию. Тоже самое с каучуком и другими стратегическими материалами. Вагоны в портах Дальнего Востока простаивают, на наши запросы ответ один: возобновим, как только позволят условия. Я уже не говорю об увеличении интенсивности разведывательных полетов немецкой авиации над нашей территорией, о засылке к нам разведывательных и террористических групп, в задачу которых входит уточнение дислокации воинских частей, убийство командиров Красной армии, порча телефонной связи, взрывы мостов и железнодорожного полотна. Как стало известно, действия указанных групп должны начаться по особому сигналу из центра одновременно на всем протяжении западной приграничной зоны. Большинство групп снабжено радиопередатчиками, взрывчаткой и подробными картами района действия той или иной группы. Вызывает беспокойство и такой факт: так называемые фольксдойче, выехавшие в Германию из западных областей СССР, сегодня возвращаются к нам в составе забрасываемых разведывательных и террористических групп, среди них встречаются и те, кого мы сами завербовали перед их отъездом в Германию. Из этих же источников идет особенно интенсивная информация, доказывающая, что Гитлер собирается нападать в этом году именно на Англию. Есть подозрение, что некоторые наши агенты перевербованы СД и дают нам дезинформацию. В то же время нельзя не отметить упорства, с каким в различных кругах на Западе муссируются слухи о неизбежном вторжении германской армии на территорию СССР не позже июня месяца сего года и возможном заключении договора между Германией и Англией…