Екатерина Мелентьева - Бартоломе де Лас-Касас защитник индейцев

— Сын мой, — сказал кардинал, — помощники избраны; берите письма и отправляйтесь в Индию! Вам надо получить деньги на дорогу.

— Не надо, ваше преосвященство! — пылко ответил Бартоломе. — Я благодарю вас за доверие, которое вы оказали мне! А денег мне не надо. Для трат на себя у меня их достаточно.

— Ну, ну, лисенсиат, — улыбаясь, сказал кардинал, — я немного богаче вас, и вы не обижайте меня отказом!

Бартоломе пришлось, чтобы не сочли его гордецом, взять у кардинала двадцать дукатов на путешествие.

Победа была действительно велика: основные статьи принятого закона гласили, что все индейцы, принадлежащие правительственным чиновникам, офицерам и алькальдам в колониях, должны быть освобождены. Но были и статьи, включенные против воли Бартоломе: это касалось принудительного труда индейцев на рудниках.

Перед самым отъездом из Кастилии ночью к нему пришел Антонио Монтесино:

— Не пугайтесь столь позднего визита и простите, что я разбудил вас. Но мне стало известно, что приехали чиновники с Эспаньолы…

— Что же из этого, Антонио? — спросил сонный Бартоломе.

— А то, дорогой Бартоломе, что они встретились с монахами-иеронимитами и напели им всякие вещи, порочащие вас.

— Меня это нимало не трогает.

— Бартоломе, вы перемените ваше мнение, если узнаете, что вместо помощников в их лице вы обретете врагов. К тому же сегодня некоторые члены Совета, недовольные слишком большими полномочиями, которыми кардинал облек лисенсиата де Суасо, а его, как известно, посылают главой всех судебных инстанций в Индии, отказались подписать законы о реформе.

— Как это нехорошо, Антонио! А дон Суасо, что он сделал?

— Суасо уехал и сердито сказал, что, если он еще раз вернется в Вальядолид, потом уж никакая сила его оттуда не вытащит!

Бартоломе едва дождался утра и поспешил к кардиналу.

— Я заставлю их сегодня подписать, чего бы это ни стоило, — сказал сердито кардинал. — Суасо приступит к своей миссии. Я не позволю им играть со мной!

Кардинал послал за юристами, и те, под давлением, подписали закон. Но они подчеркнули свое особое мнение и то, что их вынудили подписать. Когда все ушли, усталый кардинал воскликнул:

— Кому верить, на кого опираться?

При всем желании успокоить кардинала Бартоломе не мог скрыть от него то, что рассказал ему Монтесино о монахах-иеронимитах.

— И я боюсь, ваше преосвященство, что наше дело под угрозой. Нет никакой уверенности в освобождении индейцев от рабства.

— Кто может сомневаться в том, что они должны быть свободны? — возмутился кардинал. — Вы едете туда и берите дело в свои руки!

Перед отъездом, в Севилье, Бартоломе хотел все же наладить с монахами ордена святого Иеронима хорошие отношения и плыть вместе на одном корабле. Но хитрые монахи, под тем предлогом, что ему нужны большие удобства, постарались от него отделаться. Он так устал от всех передряг, что не стал спорить. Там, на Эспаньоле, придется бороться с ними, он это уже понял. Но его не пугала борьба. Он был вооружен таким оружием, против которого бессильны все интриги и помехи.

Приказ, полученный им от кардинала Сиснероса, гласил:

«Бартоломе де Лас-Касас, священник, родом из Севильи, живущий постоянно на острове Куба, так как вы имеете опыт, находясь так долго в Индии, и знаете жизнь индейцев, общаясь с ними, и так как у вас есть доброе усердие и рвение, мы ожидаем, что вы со всем упорством и тщанием будете действовать на пользу душ и тел живущих в Индии и испанцев и индейцев. Приказываем, чтобы вы проводили реформу на островах Эспаньола, Куба, Ямайка и на материке под названием „Терра Фирма“ [51] Терра Фирма — такое название носила вся северо-западная часть Южной Америки между реками Ориноко, Амазонкой, побережьем Тихого океана и побережьем Карибского моря. вместе с монахами ордена святого Иеронима, которых мы посылаем вам в помощь и для участия в реформе Индии — в свободе и хорошем обращении с индейцами. Вы пишите нам и сообщайте о всех событиях, которые там происходят, о всех трудностях и недостатках. Приказываем нашему адмиралу, губернатору и всем алькальдам, чтобы они соблюдали нашу власть и не нарушали приказа под страхом нашей немилости и штрафа в 10 тысяч мараведи тем, кто будет вам мешать. Мадрид, 17 октября 1516 года. Кардинал Сиснерос, посол Адриан. По приказу королевы и короля — Хорхе Баракальдо».

Лас-Касас был назначен этим приказом официальным протектором — защитником индейцев. Его труды за десять месяцев, что он пробыл в Кастилии, не пропали даром. Он сумел убедить всех в необходимости реформ в Индии.

…На пристани Санто-Доминго Бартоломе встретил старый знакомый — монах Бернардо, которого Педро Кордова уговорил остаться на Эспаньоле.

— Я давно жду, Бартоломе! Приор просил меня встретить вас и проводить в монастырь.

— Благодарю, падре, но разве я не пришел бы сам?

— У вас есть с собой оружие? — вместо ответа спросил монах.

— Разве на остров напали карибы? — пошутил Бартоломе.

— Не смейтесь, а посмотрите, не забыли ли вы вашей шпаги.

— Шпагу мою я отдал, а кинжал всегда ношу с собой. Но что случилось, падре?

Уже темнело. Монах посмотрел вокруг. На пристани было немного людей.

— Пойдемте скорее в монастырь. Я не буду спокоен, пока не приведу вас туда. Не спрашивайте ничего, там все расскажу.

Монастырь доминиканцев все никак не могли достроить, хотя это был монастырь святого покровителя города. Но Педро Кордова и его монахи не ладили с властями и колонистами столицы Эспаньолы. И поэтому им не очень охотно помогали.

Когда Бартоломе и Бернардо подходили к монастырю, стало уже совсем темно. Вдруг около стены мелькнула какая-то тень. Падре Бернардо схватил Бартоломе за руку и увлек в пустую нишу, где должна была впоследствии стоять статуя святого Доминго. Они спрятались там.

Послышались шаги.

— Ты уверен, Хосе, что этот капеллан должен приехать из Кастилии сегодня? — спросил чей-то хриплый голос.

— Дьявольщина! Мне сказал сам дон…

— Не надо имен, болван!

— Но он мог ошибиться. На пристани я его не заметил!

— Я знаю, что ты торчал в венте и накачивался вином, вместо того чтобы следить!

— А почему я обязан отчитываться перед тобой? Ты мне не начальник!

— Бросьте пререкаться, идиоты! — раздался властный окрик.

— Ах, это вы, сеньор! Этот дурак Грегорио снова пьян.

— Сам ты пьян, образина!