Екатерина Мелентьева - Бартоломе де Лас-Касас защитник индейцев

Голоса и шаги смолкли.

— Теперь вы поверили, что вам могло понадобиться оружие?

— Я начинаю понимать. К счастью, эти люди были пьяны и не заметили нас. Не думал я, что моя особа вызовет такой интерес среди отребья Санто-Доминго!

— Эх, Бартоломе, не будьте так наивны! Разве вы не догадываетесь, кто стоит за спиной наемных убийц?

…Монахи-иеронимиты приехали на Эспаньолу раньше Бартоломе на тринадцать дней.

В канцелярии губернатора Санто-Доминго монахов принял секретарь вице-короля Диего Колона.

— Я, собственно, не понимаю, с какой миссией вы присланы, святые отцы?

— Дело касается реформ в Индии, сеньор, — многозначительно сказал старший из них.

— Реформ? Мы ничего не знаем!

— Вот поэтому мы и поспешили уведомить вас об этом.

Секретарь задумался. Потом решительно сказал:

— Пойдемте к вице-королю. Там вы доложите обо всем.

Доклад монахов был недолгим, но произвел впечатление не менее сильное, чем землетрясение или ураган.

— Я не понимаю, что за безумие охватило Совет по делам Индий! Что смотрел Фонсека? — воскликнул вице-король.

— Его преосвященство очень сопротивлялся этой реформе, — ответил один из монахов. — Но ваш Лас-Касас произвел впечатление на кардинала Сиснероса, а главное — на фламандца Адриана.

— Зачем Веласкес выпустил Лас-Касаса в Кастилию? — раздраженно спросил секретаря Диего Колон.

Тот насмешливо улыбнулся:

— О, дон Веласкес не раз проклянет тот день и час, когда уехал лисенсиат Лас-Касас. Между прочим, он сказал, что едет в Париж… и Веласкес попался на этот обман!

— Старый дурак! Ну, а вы, святые отцы, каковы ваши планы? — прямо спросил вице-король.

Монахи переглянулись.

— Ваша милость, у меня родной племянник владеет на Эспаньоле большим поместьем.

— А как зовут вашего племянника?

— Гонсало де Мансанедо, ваша милость.

— Я знаю вашего племянника. Его дела процветают, он является примером для наших колонистов.

— А у меня родная сестра с детьми, вдова алькальда Саласара. После смерти мужа она сама ведет свои дела.

— И очень хорошо ведет, могу вас заверить в этом!

— У меня, правда, нет родных на Эспаньоле, ваша милость, — сказал третий монах, — но сын моего старого друга, Хуан де Грихальва, племянник губернатора Веласкеса, писал мне, что идеи Лас-Касаса не пользуются большой популярностью среди колонистов.

— Мне все ясно, святые отцы! Вы правильно сделали, что опередили Лас-Касаса. Устраивайтесь в доминиканском монастыре.

— Мы бы не хотели там, ваша милость. Доминиканцы — приверженцы идей Лас-Касаса, особенно приор Педро Кордова. Лучше мы будем жить у своих родных.

— Прекрасно, святые отцы! Это даже удобнее. А вечером прошу вас ко мне, вы расскажете моей жене последние придворные сплетни и новости из Кастилии. Итак, до вечера!

Маленький двор вице-королевы на Эспаньоле сотрясали заговоры и интриги, присущие всем дворам. Но известие о реформах, которые привез из Кастилии лисенсиат Лас-Касас, было встречено с редким единодушием. Говорить об освобождении рабов — абсурд! Хорошо с ними обращаться — так кто же с ними плохо обращается? Кормят их, строят им дома — чего же еще нужно? Все колонисты, особенно чиновники и офицеры, были возмущены королевскими реформами, а еще более — Лас-Касасом, которого считали прямым виновником их. Враги Лас-Касаса открыто говорили о том, что надо избавиться от этого опасного безумца.

Вот какова была обстановка в Санто-Доминго, когда приехал протектор индейцев.

…Приор монастыря Педро Кордова еще не спал и принял Бартоломе. У него в келье находился прибывший недавно из Кастилии дон де Суасо.

— Меня сегодня чуть не отправили на тот свет, — сказал Бартоломе, здороваясь с приором и доном Суасо. — Если бы не падре Бернардо, не знаю, пришлось ли бы нам говорить сейчас!

Приор обеспокоенно сказал:

— Я боялся этого. Обстановка в Санто-Доминго очень напряженная, сеньоры. Надо что-то предпринять!

— Я думаю, — сказал серьезный пожилой дон Суасо, — что сеньору Лас-Касасу придется опять отправиться в Кастилию. Эти монахи-иеронимиты ничего, кроме вреда, не принесли и продолжают в том же духе. Вы знаете, что они подписываются уже капелланами Веласкеса? Вы знаете, что они пишут без конца доносы на вас и на меня кардиналу Сиснеросу, в Совет Индий и еще бог знает куда? Этих доносчиков надо убрать из Санто-Доминго.

— Особенно они злы на вас, Бартоломе, — сказал приор. — Они называют вас факелом, который превращает все в пламя!

— Это очень образная и лестная характеристика, — заметил Суасо. — Делает честь таким неучам, как отцы-иеронимиты.

— Их мнение мне безразлично. Плохо то, что они прощают бесчеловечность обращения с индейцами, а считают себя слугами милосердного бога, — ответил Бартоломе.

— У них слишком много родственников на островах, — проворчал Суасо, — и причем родственников состоятельных. Для слуг господа бога это совершенно излишне!

— Ну, а теперь о деле, — сказал приор. — Я согласен с доном Суасо: вы должны ехать в Кастилию и обо всем рассказать кардиналу Сиснеросу. Никто лучше вас не сможет этого сделать, дорогой Бартоломе: ваша горячая убежденность и красноречие покорили кардинала и фламандца.

— И еще сильнее, чем красноречие дона Бартоломе, была боязнь потерять доходы короны. Сиснерос — тонкий государственный ум и видит, что колонисты думают только о своей выгоде. А молодой король стеснен в средствах, и фламандцы это отлично знают, — проговорил практичный Суасо.

— Неважно, что руководит кардиналом Сиснеросом и доном Адрианом, — сказал Бартоломе. — Важно, что это отвечает законам гуманности и справедливости. В этом Индия более всего нуждается.

В тот же вечер Бартоломе написал кардиналу Сиснеросу о поведении монахов-иеронимитов и обстановке в Санто-Доминго и стал ждать ответа.

На другой день Бартоломе направился на официальный прием к вице-королю Диего Колону и вручил ему свои полномочия. Тот с обидой сказал:

— Неужели мы не могли здесь по-семейному решить все наши дела? Зачем вам понадобилось тайком ехать в Кастилию и жаловаться королю на ваших друзей, ибо я считал себя всегда вашим другом. И наши покойные отцы, мир их праху, тоже были друзьями…

— Не будем говорить о наших отцах! За их ошибки теперь надо расплачиваться нам. И не только за их ошибки, но и за нашу слепоту. Диего, разве вы не видите, что делается в Индии? Как гибнет земля, которую открыл ваш великий отец?

— Мы могли бы обуздать некоторых колонистов сами…

— Нет, Диего, не обольщайтесь. Люди слишком крепко держатся за свои богатства. И нужна большая власть, чтобы вернуть Индии то, что было захвачено незаконно, силой, а именно — свободу и земли ее жителей!