Екатерина Мелентьева - Бартоломе де Лас-Касас защитник индейцев

— Мне нужен маис! — крикнул Окампо индейцам.

— Маис есть! — отвечали индейцы.

Каноэ с касиком Маракапаны приблизилось к борту каравеллы. Один из испанцев — матрос — ловко прыгнул в каноэ и обнял касика. И вместе с ним упал в воду, конечно, нарочно. В воде матрос ранил касика ножом. Индейцы на каноэ бросились к берегу, но Окапмо вышел на берег с испанцами и захватил этих индейцев. На одной из своих каравелл он отправил их в виде добычи в Санто-Доминго — за то, что они пытались «восстать».

Когда Бартоломе сообщили о приходе каравеллы с рабами, он, возмущенный, бросился в Аудиенсию:

— Я возвращаюсь в Кастилию! И, клянусь честью, заставлю вас заплатить за тот ущерб, который вы причинили землям и вассалам короля. Вас накажут со всей строгостью закона!

— Сеньор Лас-Касас, — ответил главный аудитор, когда Бартоломе немного успокоился. — Нет надобности вам ехать в Кастилию, мы сможем все решить здесь на месте. Я дам приказ Окампо прекратить карательную экспедицию, и вы сможете на этих землях устраивать мирные поселения. Но, сеньор, ваш план страдает финансовыми недостатками. Мы хотим предложить вам основать компанию по добыче жемчуга и золота. Доходы будут делиться так: король получит шесть частей, вы и ваши пятьдесят рыцарей, если вы их найдете, — тоже шесть частей, адмирал Колон — три части, и члены Аудиенсии — по одной части. Вам будет отдан в полное подчинение капитан Окампо, две каравеллы и триста солдат.

— А зачем мне Окампо и его солдаты?

— Ну как же, — удивился аудитор непонятливости Лас-Касаса. — Ведь для добычи жемчуга и золота нужно вербовать индейцев…

— И вы хотите, чтобы я благословил захват индейцев в плен и рабство? — гневно перебил аудитора Лас-Касас.

— Не захват в рабство, а вербовка, — терпеливо разъяснял аудитор, — и потом, только диких индейцев, которые едят человеческое мясо. А мирных индейцев Окампо трогать не будет. С мирными индейцами в этих провинциях мы с вашей помощью установим дружественные отношения.

— И все-таки я не могу согласиться! Это противно всем моим убеждениям.

— Напрасно, сеньор, — уже не столь мягко сказал аудитор. — Вы рискуете остаться тогда в одиночестве. И карательная экспедиция Окампо не будет отменена. Подумайте, как вы тогда будете налаживать мирные отношения с индейцами.

— Хорошо, я подумаю. Завтра я вам дам ответ. — И Лас-Касас вышел из Аудиенсии.

Аудитор сказал секретарю:

— Этот святоша должен будет согласиться. У него нет другого выхода. Разве что ехать опять в Кастилию.

— Вряд ли у него хватит денег на поездку, — смеясь, возразил секретарь, — у него никогда нет денег, это уже стало известно всем!

Всю ночь проговорили Бартоломе и Рентерия, не зная, что решить, соглашаться ли на предложение Аудиенсии.

— Они просто-напросто приперли нас к стенке! — говорил Рентерия. — Но у нас нет другого выхода, Бартоломе. Поймите, иначе все рухнет!

— Но, Педро, ведь это означает, что мы должны будем закрывать глаза на вербовку индейцев для жемчужных водяных шахт. Там гибнут более, чем на золотых рудниках!

— Бартоломе, как ни ужасно, надо соглашаться.

— Я знаю, что делаю ошибку, идя на соглашение с ними. Но вы правы — другого пути нет.

И вот на двух каравеллах, нагруженных хлебом, маслом, сыром и вином, отплыли Рентерия, Лас-Касас и Хасинте из Санто-Доминго. В Пуэрто-Рико они должны были забрать своих земледельцев. Хотя те были простые и порядочные люди, но, попав в окружение грабителей и мародеров, многие из них пошли по дурному пути. Только пять человек примкнули к Бартоломе.

— Видно, мне приходится рассчитывать только на ангелов, — горько шутил он. — Увидев несчастных овец — индейцев — все испанцы, и знатные и простые, превращаются в лютых тигров!

В порту Сан-Хуан к ним присоединился Гонсало Окампо. Бартоломе вручил ему приказ Аудиенсии об отмене карательной экспедиции и о том, что Окампо с отрядом назначен к нему, в Куману. Окампо, ловкий и удачливый офицер и колонист, был не слишком доволен этим назначением. Он знал Лас-Касаса и его взгляды еще по Санто-Доминго, но приказ есть приказ… Окампо недовольно поморщился и перешел на каравеллу к Бартоломе.

Во время плавания в Куману Бартоломе и Рентерия читали книгу Томаса Мора, ища в ней советов по устройству новой жизни на индейской земле. Бартоломе не переставал удивляться тому, насколько взгляды Мора отвечали их убеждениям.

— Знаете, Педро, можно подумать, что этот англичанин побывал в Индии, но только до прихода сюда испанцев! Его идеальное общество на острове Утопия так похоже на бывший здесь ранее золотой век. Мир и согласие царят среди людей, все равны и все трудятся, нет праздных тунеядцев, нет богатых и нищих…

— Вспоминаю старого индейца, деда Мигелито, — отвечал Рентерия. — Он словно сошел со страниц этой удивительной книги.

Окампо с удивлением и даже некоторым страхом прислушивался к разговорам своих спутников. Он сразу понял, что едва ли удастся осуществить выгодную добычу жемчуга с этими полоумными мечтателями!

К тому часу, когда каравелла подходила к берегам Венесуэлы, у Бартоломе уже был начертан план новой жизни и написано послание к индейцам. В этом письме простыми и доходчивыми словами рассказывалось о целях мирной колонии, об установлении дружбы между двумя великими народами — Испании и Индии.

Жемчужный Берег тянется к западу, образуя невысокую скалистую гряду с волнистыми очертаниями. На побережье почти ничего не растет, кроме огромных кактусов с кроваво-красными колючими шишками. Кактусы высятся как колонны. Вершины далеких гор подымаются до облаков и словно тонут в них…

Корабли, подходившие к Кумане, становились на якорь в большой бухте, напротив устья реки. По берегам реки темнели пальмовые густые рощи. Перистые широкие листья пальм, точно кружева, рисовались на ярком синем небе.

— Как прекрасны эти берега, — сказал Бартоломе, когда их каравелла подходила к порту.

— Они не только прекрасны, — ответил маэстре, услышав его слова. — Клянусь святым Исидором, это самые здоровые берега во всей Индии! Поверите ли, сеньоры, от самых злых лихорадок выздоравливают здесь, в Кумане!

— Нам повезло, Педро! Здоровье и красота станут залогом успеха нашей колонии в Кумане!

Маэстре усмехнулся:

— Испанцы, которые поселились здесь недавно и построили поселок, названный ими Новое Толедо, живут так голодно и бедно, что вряд ли разделят ваше мнение, сеньор!