Анна Берне - Воспоминания Понтия Пилата
- Название:Воспоминания Понтия Пилата
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Молодая гвардия
- Год:2003
- Город:Москва
- ISBN:5-235-02589-X
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Анна Берне - Воспоминания Понтия Пилата краткое содержание
Воспоминания Понтия Пилата - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Прошли недели, месяцы; наступила весна. Я пытался править Иудеей, а Луций Аррий мне помогал. Но можно ли справиться с вулканом, готовым вот-вот взорваться? Со времен Помпеи, присоединения Палестины к Империи прошло уже больше полувека, и все же римский мир был лишь пустым звуком. Банды мятежников, которых называли наемными убийцами, или зилотами, тайно собирались и рассуждали о вооруженном восстании. Их вожделенным желанием было бросить нас в море. Вождем у них был назначен Исус бар Абба, о появлении которого нам сообщали отовсюду и которого никак не удавалось арестовать. Под прикрытием патриотизма эти разбойники врывались к служащим и торговцам, работавшим на нас, грабили и терроризировали их. Своими нападениями на откупщиков они завоевали расположение бедных, всегда готовых пожаловаться, что налоговые органы душат их поборами. Простонародье видело уже в бар Аббе освободителя, который восстановит власть Иуды.
Исус бар Абба в действительности был негодяем, вором и, возможно, убийцей. Потому что много раз солдаты, выходившие вечером из дому в одиночку, уже не приходили на ночлег. Аррий причислял их к дезертирам, хотя и был уверен, что людей этих убили, а их трупы спрятали.
За всяким инцидентом мы обнаруживали зилотов. Мы ощущали, как растет напряжение в Иудее, и опасались всеобщего восстания. Я отдал приказ, чтобы один корабль был всегда готов сняться с якоря и перевезти мою семью в Александрию, если ситуация ухудшится.
Я давно бы уже сожалел, что жена и дети со мной, если бы не письма Проба, сообщавшего об усиливающемся влиянии Сеяна на Тиберия и о подписанном кесарем смертном приговоре многим сенаторам, единственным преступлением которых было то, что они не угодили фавориту. Кто знает, может, будь мы в Риме, он увидел бы в моих сыновьях, в моей супруге, во мне некие препятствия на пути к получению пурпурной мантии? Было бы лучше, чтобы Элий на возможно более длительный срок забыл, что кровь Клавдиев и Тиберия текла в жилах моих детей. Может, этого и хотел кесарь, поспешно удаляя нас из Города.
Недели проходили в тяжелой атмосфере. С дурным предчувствием мы встретили великий иудейский праздник Пасхи, посвященный памяти об освобождении Израиля от порабощения Египтом. Мне нужно было, по традиции, установленной моими предшественниками, приехать в Иерусалим и выступить с речью перед толпой. Я должен был предложить освободить из-под стражи какого-нибудь узника. Аррий вручил мне список, содержавший имена малоопасных людей: мошенников или карманных воров, пойманных на месте преступления. Я остановил свой выбор на мальчике по имени Дисмас, укравшем из сундука своего хозяина сумму, необходимую для покупки какого-то дрянного ожерелья для девочки, в которую он был влюблен. Вспоминая о Помпонии и безумствах, которые я совершал ради нее, я пожалел Дисмаса.
В конечном счете, несмотря на наши тревоги, ничего не произошло. Я испытал облегчение, однако у меня было такое чувство, как после стихнувшей без вмешательства зубодера острой боли, когда спрашиваешь себя, сколько продлится эта передышка.
Мои опасения были обоснованны. В народе судачили о скором приходе царя из рода Давида, великом воине, которому предназначено одержать блестящие победы и вернуть верховенство израильскому дому. Народ ждал его, готовый встать под его начало, чтобы выгнать римлян из Иудеи.
Я не верил в пророчества иудеев, но был настороже, ведь в руках дерзкого человека история о тайном царе Израиля могла обернуться для нас реальной угрозой.
Сказать, что я возненавидел Ирода Антипу с первой встречи, было бы слишком неточно, ибо невозможно передать, какую резкую антипатию он у меня вызвал. Глядя на него, я испытывал отвращение, ужас, презрение и недоверие, поскольку человек этот был хитрый, злой, коварный интриган, во всех смыслах опасный.
Народ называл его «Лисом» или «Гиеной». Тиберий, никогда с ним не встречавшийся, но бывший очень чувствительным к его лести (Ирод назвал свою столицу Тибериадой), оставил ему во власть, скорее теоретическую, чем реальную, Галилею на севере Иудеи, которая была самым зеленым, цветущим и плодородным краем Палестины, а климат ее был восхитителен.
Почему я возненавидел Ирода? Разве возможно определить, что порождает между двумя существами ненависть или дружбу и любовь?
Он представился мне тираном, восточным сатрапом из моих детских книжек, кем-то вроде Тарквиния, растлителя Лукреции, но в иерусалимском духе. Нужно ли что-нибудь еще, чтобы не понравиться римлянину? Правда, неприятно в нем было еще и поведение, манера вытирать перепачканные соусом руки о шелковую тунику. Почему это вызвало у меня такое отвращение, ведь гости Палатина на императорских ужинах вытирают руки о волосы молодых рабов. Я не смог бы это объяснить. Ирод был обжорой, жадиной и пьяницей. Но не стоит об этом. Я знал и других, кто не менее отвратительно обжирался. Нет, на самом деле я начал его ненавидеть, заметив его взгляд, устремленный на Понтию.
Моя дочь усвоила привычку без предупреждения проникать в мой рабочий кабинет и даже в приемную. Она не раскрывала рта, съеживалась у моих ног и не шевелилась. Если аудиенция затягивалась, случалось, она засыпала подле меня. В тот день, когда я первый раз принимал Ирода (его просьба об аудиенции меня удивила: я еще не знал, что он — плохой иудей и мало заботится о том, чтобы не оскверниться через общение со мной), Понтия именно так сидела возле меня.
Хотя она была еще маленькой, можно было догадаться, какой красавицей она вырастет.
Прокула, сильно переживавшая то, что некрасива, радовалась сверкающей красоте Понтии; я же не видел во внешности дочери гарантии ее счастья.
— Поздравляю тебя, господин прокуратор: у тебя красивый ребенок!
Комплимент безобидный, но сопровождаемый взглядом, прощупывающим, раздевающим, пачкающим Понтию. Похоть была написана на лице Антипы, и он не позаботился ее скрыть. Я не сказал ни слова, лишь отправил Понтию к матери сухим и суровым тоном, каким никогда не обращался к детям. Удивленная, она непонимающе посмотрела на меня и вышла, опустив голову. Я слышал, как она расплакалась в коридоре.
Да, я ненавидел Ирода Антипу всеми фибрами моей души.
Я сделал над собой усилие, чтобы скрыть гнев, и ждал, когда он сообщит мне о цели своего визита.
Если и есть что-то невыносимое для римлянина, так это терпеть разглагольствования и бесконечно долгие речи, которыми злоупотребляют восточные люди, прежде чем перейти к вопросам, которые их занимают. И еще они находят способ утаить свои мысли, часто самую суть… По истечении двух часов, опустошив четыре кубка вина с Кармельской горы и корзину с сотней сушеных фиников, которые он поглотил, болтая, Ирод соблаговолил поднять на меня глаза, заплывшие жиром:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: