Томас Костейн - Серебряная чаша

— Почему я оказался здесь?

— Это я могу сказать тебе. Я в курсе всех дел во дворце, заявил Септимий, гордо выпятив грудь. — Это из-за одной женщины, с глазами черными, как ночь. Короче, из-за таинственной Елены, помощницы Симона Волшебника.

— Я так и думал.

— У нее всегда под рукой ухо одного влиятельного сенатора, куда она и нашептывает свои просьбы. Конечно, это не лучший способ привлечь внимание Цезаря. Нерон терпеть не может политику и с большим презрением относится к сенаторам. Но этот — большой крикун и обычно добивается того, что хочет. Именно он сообщил Нерону о том, что сейчас в Риме находится молодой, многообещающий скульптор из Антиохии. И Цезарь решил устроить тебе испытание. А так как я уже говорил тебе, он терпеть не может политиков, то приказал поселить тебя в этот полуразвалившийся барак. Но, может быть, это даже и к лучшему. Так как ты не принадлежишь ни к одной из партий, то тебя могут оставить в покое.

— Ты так умен и благоразумен, словно сенатор! — воскликнул Василий с восхищением.

— Я не глуп — это правда. Я создан для того, чтобы быть политиком. Но я предпочитаю пока не выставлять своих талантов. По крайней мере до тех пор, пока мои шансы не станут реальными.

Молодой римлянин поддался немного вперед и указал пальцем на какую-то тень в саду.

— Ты видишь отблеск, вон там? Посмотри, как будто вода колышется?

Василий посмотрел в указанном направлении.

— Да, — сказал он. — Вижу.

— Это бассейн. Совсем маленький, предназначенный исключительно для округлых бедер и пухленьких ножек очаровательной Поппеи. Он хорошо скрыт за деревьями и кустами. Но его можно видеть, спрятавшись за одной из статуй, что стоят там полукругом на высоких пьедесталах. Но, если я тебе сейчас говорю об этом, то вовсе не для того, чтобы ты рискнул пробраться в это священное место. Просто этот бассейн дает начало густому ряду деревьев. Если идти вдоль этого ряда, то можно дойти до стены как раз в том месте, где вода проходит во дворец. С некоторых пор я заметил, что в том месте, где проложены трубы, земля опустилась и под стеной образовалась небольшая дыра. Она постепенно увеличивалась и сегодня в нее спокойно может пролезть человек. Насколько мне известно, я единственный, кто знает об этом проходе. Дело в том, что дыра закрыта густым кустарником.

Как-нибудь, мой юный друг, — продолжал он, — сходи туда, чтобы ознакомиться с обстановкой. Дело в том, что, может быть, этот лаз тебе еще пригодится. Если тебе придется испытать благосклонность Цезаря, а потом подвергнуться его немилости, то у тебя будет возможность незаметно скрыться.

— Неужели невозможно сохранить расположение императора?

— Так же невозможно, как увидеть солнце, пробегающее небосклон два раза за один день. Ты пойми, Нерон — безумец. И притом из самых опасных. Он разрушает все, до чего дотрагивается. Он похож на дикое кровожадное животное, которое убивает в первую очередь тех, кто находится подле него. Как только ты заметишь красный отблеск в его глазах, как только он нервно задергает ногой — беги со всех ног к той дыре в стене.

Василий задумался над тем, что с такой искренностью и доброжелательностью только что поведал его новый знакомый. Сопоставив это с тем, что он слышал ранее, Василий пришел к выводу, что Септимий был в полной мерю искренен с ним. «Будет полезно, — подумал он, — если я последую его советам».

— Если мне когда-нибудь удастся выбраться живым из этого зверинца, то это будет только благодаря тебе!

— Я думаю, нам надо стать добрыми друзьями, — заявил молодой римлянин. — Ты нравишься мне! С первого взгляда я восхитился твоей осанкой и подумал: вот это твой человек Септимий Руллианий. Будет жаль, если он найдет тут свою смерть из-за того, что ты поленился предупредить его. Я сразу понял, что могу рассчитывать на твое молчание. Ну, а теперь, — сказал он, поднимаясь, — у нас как раз осталось время навестить великого Селеха. Ты увидишь, как готовятся блюда к императорскому столу. А это небезынтересно. Что касается меня, то я предпочитаю смотреть на то, как готовятся великолепные блюда, чем на ненасытных обжор, которые их пожирают.

— Ну что ж, настало самое время испробовать новый гарум [78] Garum (лат.) — вид рассола из крови различных рыб. , — заявил главный повар императорских кухонь Селех. И он посмотрел на обсонатора [79] Obsonator (лат.) — человек, который занимался закупкой продуктов. , который сидел на небольшом возвышении, поджав под себя ноги. — Слушай, может быть, ты принесешь наконец бочку. Говорю тебе, я очень беспокоюсь. На этот раз это очень рискованный эксперимент.

Обсонатор тут же скорчил усталую гримасу. К этому часу его нервы были вконец растрепаны. Он встал ни свет ни заря, обошел все рынки пока не приобрел, и надо признать не без труда, все необходимые продукты. Рынки были ужасно переполнены и нельзя было и шагу ступить, не спихнув кого-нибудь с дороги. После этой жуткой толкотни ему пришлось пробежать галопом всю улицу Субур, чтобы купить каплунов, уток, деревенских колбас и павлиньи яйца. Затем выдержать целое сражение с единственным купцом, у которого можно было купить дроздов, нашпигованных фигами. Его дрозды были отличного качества и, к сожалению, купец хорошо знал цену своего прекрасного товара.

Он взглянул на Селеха с высоты своего величественного возвышения и нахмурился.

— Какой еще эксперимент? Что-то я не понимаю.

— Я не хотел никому говорить об этом… за исключением тебя, разумеется… Но все же я надеялся избавить тебя от лишних волнений. На этот раз я решился на то, — тут он сделал драматическую паузу, — чтобы использовать только рыбью печень. Но конечно-конечно, я не отказался от использования прежних добавок: фалернского вина, уксуса, чеснока и прочих душистых трав. Ровно два месяца и одну неделю я ждал пока все это перебродит и станет чистым, абсолютно чистым. И вот все готово, но будет ли это иметь тот замечательный вкус, который я жду? Своевременное беспокойство уже не раз спасало меня.

Бочка, которую принесли рабы, была сколочена из сухого дерева, в нее могло поместиться более десяти литров. Селех сам схватил длинный нож и пробил крышку. Тут же сильный, резкий запах ударил в нос всем присутствовавшим. Из дыры потекла темная, густая жидкость. Главный повар несколько раз нервно дернул носом, затем бросил нож, схватил ложку и зачерпнул немного из вытекающей жидкости, вытекающей на тарелку, подставленную кем-то из поварят. Он поднес ложку ко рту, и тут же выражение безумной радости осветило его лицо.

— Великолепно! — закричал он. — Великолепно! Еще никогда у меня не получалось ничего подобного. С такой добавкой можно проглотить любое блюдо.