Мэри Келли - Залив Голуэй

Я взглянула на Пэдди, который стоял рядом — целый и невредимый. И подумала о Джонни Оге и Майре.

— Майра, это я. У меня кое-что для тебя есть. Открой, пожалуйста.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем дверь отворилась. Сестра взяла у меня письмо и пошла на кухню, чтобы прочесть его. Я последовала за ней.

Там было холодно. Дрова прогорели до золы. Волосы у Майры были засалены и нечесаны. Она куталась в черную шаль. «Интересно, где же ее красная шелковая?» — подумала я.

Положив письмо на стол, Майра подтолкнула его с одной стороны, потом с другой. Наконец она открыла его и перечитала дважды. Медленно провела пальцами по верхушке бланка. Арфа — « Erin Go Bragh » — «Помни Лексингтон».

— Хочешь послушать, что здесь написано? — спросила она.

— Хочу.

И Майра начала читать:

« Дорогая миссис Лихи!

Ваш сын погиб за славное дело, и я знаю, что вы не разочарованы такой его судьбой. Молюсь, чтобы взамен вашей жертвы наш Господь даровал вам Свою милость, силы нести этот крест. Он просил у своей матери того же. И как она увидела Его Воскресенье, так и вы станете свидетельницей того, как ваш Джон оживет в нашей победе. Победе здесь и в нашей любимой Ирландии. Имя Джона Лихи будет внесено в список славы. О нем будут помнить .

Ваш покорный слуга,

Джеймс А. Маллигэн,

полковник Ирландской Бригады,

23-й Иллинойский добровольческий полк ».

— Внесен в список славы, — повторила Майра. — О нем будут помнить. Мой сын. Мой Джонни Ог. Он получил больше, чем его отец.

Она улыбнулась мне. Это была первая ее улыбка за целый месяц.

— Конечно больше, — согласилась я.

— И еще эту укромную могилку. Нужно поставить там надгробный камень — из зеленого мрамора, с надписью «Ирландская Бригада», с листьями клевера и арфой. Чтобы все видели.

— Поставим, обязательно, — заверила я.

— А ты веришь в то, что сказал отец Келли? Что Джонни Ог на Небесах дома и в безопасности?

Я посмотрела на нее и взяла ее за руку.

— Конечно, Майра. Джонни Ог наконец-то познакомился со своим отцом.

Она кивнула и сжала мою ладонь.

— Мой Джонни гордился бы тем, что его сын вступил в бой за свободу. Как думаешь, он знает об этом?

— Знает, Майра. И мой Майкл тоже знает это.

— На Небесах, — задумчиво произнесла она. — С мамой, папой и бабушкой. Великое воссоединение. Думаю, если я собираюсь поверить в Небеса, мне нужно снова впустить Бога в сердце. Я соскучилась по мессам. Не верила тебе, что новости из церкви могут вернуть меня к жизни. — Майра встала и оглядела кухню. — Ладно, давай лучше приготовим поесть мальчикам. Ты только взгляни на мой очаг. У тебя есть дрова, Онора? Сможешь мне одолжить?

— Есть, Майра.

— Хотя почему я так сказала — одолжить… Ты ведь все равно не возьмешь их обратно.

— Об этом не беспокойся.

— А помнишь ту ночь на Рождество, когда мы собирались сжечь стулья Молли, а потом вдруг появился Патрик Келли?

— Конечно помню, — ответила я.

— Славный парень этот Патрик Келли. Все-таки привез Джонни Ога домой. Джонни Ог был умным не по годам, а теперь оказалось, что он не дожил до седых волос, — вздохнула она. — Я думала, он обманет смерть.

— Я знаю.

Она принялась ходить по комнате, а затем остановилась перед зеркалом.

— Боже мой, на кого я похожа! — воскликнула она. — Ужас какой-то. Слушай, Онора, а не найдется ли у тебя немного жаркого, которое ты могла бы разогреть для меня? Я вдруг почувствовала, что голодна как волк.

— Найдется, Майра, все найдется.

— Я вернулась, Онора, — сказала она. — Вселившаяся в меня фея носила меня непонятно где. А слова полковника Маллигэна разрушили ее чары. И она отпустила меня. Сегодня ночью я, наверное, усну.

— Что, даже без poitín ?

— Возможно, — ответила она. — Может, полковник Маллигэн прав? Как думаешь, сойдет ли на меня благодать, которая даст мне возможность быть сильной?

— Ты всегда была смелой, Майра.

— Да, — согласилась она. — Но я должна думать и о других. А представь, если у женщины всего один ребенок и она его теряет… Слушай, нельзя ли поживее насчет жаркого?

— Пойдем к нам, наверх, — предложила я.

И она пошла. В тот вечер мы поужинали вместе впервые за месяц, минувший с похорон Джонни Ога. Грейси, Бриджет и — слава богу — Майра тоже помогали мне работать над письмами полковника. Майра заявила: то, что она будет писать слова соболезнования и утешения матерям и женам солдат, служивших вместе с ее Джонни Огом, обязательно поможет ей.

— Отменная каллиграфия, Майра, — заметила я.

— Благодарю вас, мисс Линч, — шутливо огрызнулась она.

В каждое письмо мы добавляли что-то от себя: «Он был честью рода Каннингемов», «Герой и гордость клана О’Мара», «В лучших традициях Фитцджеральдов… О’Доннеллов…» «Они рождены воинами, — думала я, — и ничего нам с этим не поделать». Закончили мы лишь за полночь.

— Сегодня я точно усну, — сказала Майра, — а утром, думаю, пойду в свой магазин.

На следующее утро мы с Бриджет отнесли эти письма в дом Маллигэнов. Я просила Майру пойти с нами, но ей не терпелось быстрее вернуться в магазин. Бриджет тоже не хотела идти.

— Один раз школу можно и пропустить.

— Но мне надеть нечего. А что если там будет Джеймс Ньюджент?

— Ты же не на бал собираешься, — успокоила я ее. — Надень свою школьную форму — юбку и жакет — вместе с той блузкой, которую я подарила тебе на Рождество.

Маллигэны жили на Северной стороне, неподалеку от Собора Святого Семейства напротив озера Мичиган.

Остановившись, мы с Бриджет рассматривали это серое каменное здание с длинным балконом на втором этаже.

— Как здорово было бы выходить на этот балкон, чтобы попить чаю на рассвете, когда солнце поднимается над озером Мичиган, — мечтательно сказала я.

— Я убеждена, что Маллигэны пьют кофе, мама.

Мэрион сама открыла нам дверь и сердечно обняла Бриджет. Месяц плена на ее внешности не отразился. Я сказала ей, что она хорошо выглядит. Мэрион ответила, что генерал Прайс оказался настоящим джентльменом, хотя он и сепаратист. Она сказала, что помнит Бриджет по школе Святого Ксавьера — ведь та поступила как раз в тот год, когда Мэрион ее оканчивала, верно? А теперь Бриджет уже в предпоследнем классе! Как быстро летит время…

Ведя нас в гостиную, она непринужденно болтала с Бриджет. Полукруглые окна выходили на озеро. В камине горел слабый огонь, а по обе стороны от него стояло по мягкому креслу с набивкой из конского волоса.

Не здесь ли Джеймс Маллигэн и его жена сидят по вечерам? Он курит свою трубку, а она вышивает или читает книгу. Впрочем, сейчас полковник не так много вечеров проводит дома. Однако непременно будет в их жизни время, когда они смогут сполна насладиться здесь обществом друг друга.