Мэри Келли - Залив Голуэй

— Это было неофициально, — возразила миссис Ньюджент.

— Мама… — Джеймс Ньюджент весело подмигнул Бриджет. — Тогда я пришлю вам официальное приглашение.

— И прошу вас еще раз передать вашей сестре мои личные соболезнования, — добавил полковник Маллигэн.

— Ваше письмо было очень важно для нее. Некоторое из того, что мы будем рассылать, написано ею. Она сказала, что рада хоть чем-то помочь другим матерям.

— Да. Это будет важно для всех. Жаль, что мне нужно уезжать. Я хотел бы поблагодарить ее.

— Она работает в городе, в магазине мистера Поттера Палмера, — его лучшая продавщица.

Я видела, как миссис Ньюджент уже открыла рот, чтобы что-то прокомментировать, но в этот момент Мэрион толкнула ее локтем в бок.

— Мы уже пойдем, полковник. Я отнесу письма прямо на почту. Хорошего вам дня.

— О, мама, как ты могла? Ты так похвалялась мной перед Мэрион и полковником Маллигэном! — воскликнула Бриджет. — Что подумает Джеймс Ньюджент?

Мы шли вдоль по улице Ласаля.

— Будем надеяться, что у него есть своя голова на плечах и он не позволит такому снобу, как его мамаша Элис, помыкать им. Если же у него не хватит мужества противостоять ей, он тебе не подходит. Это напомнило мне одну историю о матери, которой не нравилась девушка, полюбившаяся ее сыну. Ее мне рассказала одна женщина в Кладдахе, — сказала я. — Хочешь послушать?

— У меня совсем не то настроение, мама, чтобы слушать истории. Я больше никогда не смогу посмотреть Джеймсу Ньюдженту в глаза.

— Перестань, Бриджет, истории сокращают путь.

Упираться она не стала, и я начала:

— Fadó , давным-давно один парень из Кладдаха влюбился в девушку, но его мать была настроена против нее. Она начала распускать о девушке ужасные сплетни, говорила, что та не более чем потаскуха и тому подобное. Парень поверил наговору и порвал с девушкой, однако затем выяснил, что все это была ложь. Он отправился к девушке с извинениями, но теперь уже она не хотела иметь с ним дела. Он постоянно приходил в дом ее отца, но она не желала даже видеть его. Однажды он случайно повстречал возлюбленную на берегу и начал просить вернуться к нему. «Выходи за меня. Выходи за меня», — настаивал он, повторяя, что собственная мать привела его в ярость. Эти двое теперь любили друг друга с такой страстью, которая сродни проклятию. Девушка сказала ему: «Я выйду за тебя». Он был на седьмом небе от счастья. «Я выйду, — продолжала она, — но при одном условии: ты должен принести мне в ладонях сердце своей матери». Он так и сделал: вырезал сердце матери и еще кровоточащим предложил его своей девушке. «Прими его из моих собственных ладоней», — сказал он ей. Именно это сердце и эти ладони мы видим на кладдахском обручальном кольце.

— Ох, мама, какая жуткая история!

— Возможно, однако в ней что-то есть. Матери могут относиться к своим сыновьям по-собственнически.

Впрочем, не только матери, но и сыновья: последним словом Джонни Ога было « Mathair ». Я сама вырвала бы себе сердце ради своих сыновей. И если миссис Ньюджент действительно не захочет, чтобы ее сын имел дело с девушкой из Бриджпорта, Бриджет, по крайней мере, предупреждена о такой возможности.

Вернувшись домой из магазина, Майра была больше похожа на себя, чем до начала войны.

— Нет, ты не поверишь! — с порога воскликнула она.

Ее вызвали в кабинет мистера Поттера Палмера, и кого же она там увидела? Полковника Маллигэна собственной персоной! Он хотел лично поблагодарить ее перед своим отъездом в Вашингтон. Мистер Поттер Палмер был очень впечатлен. Она сообщила полковнику Маллигэну, что служащие магазина уже начали сбор средств, чтобы поставить на могиле Джонни Ога надгробный камень. А затем эти двое мужчин спросили, не желает ли она включиться в более активную деятельность в память о своем сыне. Похоже, что ныне клубы матерей по всей стране объединяются в Санитарную комиссию Соединенных Штатов, призванную улучшить условия в госпиталях и военных лагерях.

— Подумай об этом, Онора, — сказала Майра. — Джонни Ога убила лихорадка. И, возможно, будь там получше с медициной, он выжил бы.

Женщины собираются внимательно следить за судьбой каждого раненого и оперативно передавать информацию их семьям.

— Я тоже поехала бы к нему, если бы знала, где он находится.

— Майра, звучит это просто здорово. И ты точно прекрасно справишься с этим.

— Да, — согласилась она. — Большинство остальных женщин там протестантки, но я в состоянии поладить с ними. Не этим ли я каждый божий день занимаюсь в своем магазине?

Вдруг глаза Майры наполнились слезами.

— Джонни Огу это тоже понравилось бы.

— Несомненно, — подтвердила я.

Эта новая цель в жизни Майры взбодрила нас всех. Лишь Бриджет была расстроена: она так и не получила приглашения от Джеймса Ньюджента и старалась скрыть свое разочарование. Две недели она ежедневно ходила на почту — и ничего.

Майра заметила унылое настроение Бриджет и спросила меня, в чем дело.

— По сравнению с твоим настоящим горем это сущие пустяки, — сказала я.

Но сестра заставила меня рассказать подробнее. Майра сказала, что любовное томление дает облегчение. По крайней мере, это нормально. После этого у них с Бриджет состоялась длинная беседа. Не знаю, о чем они там говорили, но только Бриджет написала Джеймсу Ньюдженту записку, в которой поздравляла его с Рождеством и приглашала как-нибудь навестить нашу семью. Майра поручила доставить послание Томасу.

— Он точно сумеет сделать это в обход матери Джеймса, — заявила она.

Я подумала, что теперь Бриджет будут считать там нахалкой, но ничего не сказала.

Вернувшись, Томас так и сыпал подробностями разговора с Джеймсом Ньюджентом. Похоже, миссис Ньюджент сказала своему сыну, что Бриджет Келли помолвлена с одним бриджпортским парнем из Бригады, заявив, что об этом ей сообщила их горничная. И офицеру негоже заглядываться на возлюбленных своих подчиненных. Короче говоря, Томас открыл ему глаза.

Бриджет была уверена, что больше никогда не увидит и не услышит Джеймса Ньюджента. Какое унижение, какой позор…

— Займись-ка стиркой, чтобы отвлечься от Джеймса Ньюджента, — посоветовала я ей.

На следующий день, в субботу, Бриджет выставила во дворе лохань для стирки. Было холодно, но солнечно, и с запада тянул легкий бриз. Я сказала, что, если она прополощет белье и развесит его до полудня, оно успеет высохнуть и при этом не заледенеть.

Я подошла к окну, чтобы посмотреть, как у нее получается, но тут заметила молодого человека, который широким шагом направлялся прямо сюда: черные брюки, зеленый китель, медные пуговицы сияют на солнце — и эти золотистые кудри… Джеймс Ньюджент собственной персоной.