Мэри Келли - Залив Голуэй

— Но в лагере сейчас еще хуже, чем было, когда ты туда попал. Некоторым из наших нравится задирать пленных. Брата одного из охранников застрелили, когда тот сражался против вашего полка в Эринс-Холлоу. Теперь он твердит, что должен убить кого-то из ваших до нашего отъезда — глаз за глаз.

— Лучше бы он пристрелил одного из генералов янки, Макклернанда, который погнал ваших бедолаг вверх по склону холма прямо под наши пули. А если враг атакует, что еще можно сделать, кроме как стрелять в него? — ответил Джеймс Маллой.

— Да я знаю. В Лексингтоне было то же самое. Неимоверный шум, дым, и на тебя бегут люди. А ты просто стреляешь.

— Я даже не целился, — сказал Джеймс. — Потому что ничего не видел.

— Мы тоже ничего не видели.

— А потом загорелся лес.

— Что?

— В Эринс-Холлоу янки стаскивали своих раненых в лесопосадку, а потом из-за сухой погоды и жары деревья вдруг вспыхнули. Было слышно, как там страшно кричат раненые. Наш полковник Макгавок запросил прекращение огня и отправил группу наших помочь тем янки. Кое-кого мы спасли, но… это было ужасно. Мы с одним янки нашли там совсем молодого парнишку, у которого была сожжена половина лица, и вынесли его оттуда. А тот солдат, янки, был ирландцем, из Галены, штат Иллинойс. Когда мы доставили раненых в полевой госпиталь, все стояли вокруг и нормально разговаривали — и ваши, и наши. В основном об идиотских приказах разных тупых офицеров. Но что мы можем сделать?

— Ничего, — согласился Пэдди. — Лишь опустить голову и сражаться, как дьяволы.

Я вернулась в холл, а оттуда вновь подошла к двери, на этот раз умышленно производя много шума.

— Что-то вы рано сегодня, ребята. Хотите кофе и по миске овсянки? Джеймс Маллой, у меня сегодня есть для тебя дело. Пэдди, передай полковнику, что наш пленный взят на оплачиваемую работу.

— Хорошо, мама.

Джеймс попытался возразить, но я не дала ему и рта открыть. Я без умолку твердила, как он мне необходим, пока Пэдди наконец не шепнул ему:

— Сдавайся.

Позавтракали они вместе.

«Скоро эта временная отсрочка закончится», — подумала я. Полковник был уверен, что Бригаду в любой момент могут перебросить в Вирджинию: там шли серьезные бои. Пэдди и Джеймс Ньюджент уедут вместе с ней.

Вскоре нас всех удивил Томас, записавшийся в Ирландскую Бригаду добровольцем.

— Это в память о моем брате Джоне, — пояснил он.

Джеймси и Дэниел объявили нам с Майрой, что планируют присоединиться к вновь формируемому Ирландскому Легиону и уйти вместе с ним под собственными знаменами с арфой и листьями клевера.

Джеймса Маллоя должны были обменять, после чего он вернется в бой.

Патрик Келли тоже где-то сражался.

Всего их было семеро.

Стивен и Майкл пока ждали своей очереди.

На ум мне пришла песня миссис Макграт — о ее сыне Теде, которого силой взяли в британскую армию, откуда он вернулся на двух деревянных протезах:

«Убегайте, бегите!» — хотелось мне крикнуть Пэдди и Джеймсу Маллою. И не только им — всем солдатам. Бегите все. Но я знала, что они не станут этого делать.

До Рождества оставалось меньше месяца. Тысяча восемьсот шестьдесят третий год почти закончился, а наши парни дрались на Юге уже больше года.

Уходили они отсюда маршем и с песнями. Пэдди и Томас отбыли в середине июня с Ирландской Бригадой в составе 23-го Иллинойского полка, выкрикивая все то же обещание вернуться целыми и невредимыми, «к девушке, которую я оставил дома».

Джеймси и Дэниела провожали еще более пышно в августе вместе с их Ирландским Легионом; и все благодаря стараниям отца Денниса Данна, пастора церкви Святого Патрика, который организовал этот второй ирландский отряд, — 90-й Иллинойский.

Отец Данн провел для них самую торжественную мессу в церкви Святого Патрика. У алтаря ему помогал Стивен. Он так энергично размахивал золотым кадилом, разгоняя по сторонам облака ладана, что Майра шепнула мне:

— Он отравит их этим дымом, они задохнутся, так и не добравшись до передовой!

Девять сотен солдат Ирландского Легиона получили благословение от отца Данна, отца Тома Келли и еще дюжины других священников. Майкл спел соло в сопровождении церковного хора. В конце церемонии слово взяла волынка. Это Джеймси играл «Молодой менестрель ушел на войну», и каждый солдат Ирландского Легиона подхватил слова. Последние строчки они уже ревели дружным хором:

Президент Линкольн в конце концов освободил всех рабов. Джеймс Маккена говорил, что президент подождет с этим до выборов, опасаясь потерять голоса избирателей. Но тот ждать не стал.

— Вот теперь наше дело действительно благородное, — сказал отец Келли в своей последней проповеди, прежде чем уехать в качестве капеллана в Ирландский Легион, стоявший лагерем в Теннесси.

Это событие бурно отпраздновало цветное население, жившее к югу от нас. Мы ходили смотреть на их праздничные костры и слушать их песни. Я вспоминала площадь Конго-сквер, мадам Жак и ее детей, сестру Генриетту. Как они, должно быть, счастливы сейчас. Я знала одну женщину из этого района. Мы познакомились с миссис Уильямс во время моих прогулок по берегу озера, и она рассказывала мне, что большинство цветных семей в их общине уже получили свободу некоторое время назад, однако были и беглые рабы, для которых это стало громадным облегчением. Ее сыновья служили в специальном отряде Союза для цветных.

За полтора года, которые Бригада и Ирландский Легион пребывали под ружьем, им не пришлось участвовать в самых тяжелых сражениях — при Энтитеме, Чанселорсвилле, Шилохе или Геттисбурге. Даже Барни Макгурк, который все время ожидал больших потерь, был шокирован произошедшим в Геттисбурге: пятьдесят тысяч убитых, раненых и пропавших без вести за три дня боев. В те же кровавые дни начала июля 1863 года Джеймси и Дэниел сражались под командованием генерала Гранта, прорывая длительную осаду Виксбурга.

— Это была одна из величайших артиллерийских атак города в истории человечества, — сказал нам Барни. — У Гранта там было пять сотен пушек, которые днем и ночью лупили по врагу.

Капитуляция состоялась 4 июля. В честь этой победы в ту ночь в Бриджпорте горели громадные костры.

Но в письме от Джеймси и Дэниела, которое мы получили через две недели после этого, о боях не было ни слова. Они просто радовались, что Союз теперь полностью контролирует Миссисипи и почта сможет работать нормально. Кроме того, они наконец получили свое денежное довольствие.