Мэри Келли - Залив Голуэй

— Что толку, — подхватила я, — если Ирландия будет свободна, а мы все умрем?

— Если бы Ирландия была свободна, мы бы не умирали, — продолжал Майкл. — Патрик сказал, что это лишь начало. В других странах они потеряли картошку и сразу закрыли свои порты. И у них горы трупов по канавам вдоль дорог не валяются, как у нас.

— А я думаю так, — сказал Оуэн. — «Молодая Ирландия» внесла сумятицу и неразбериху в общее дело! За Дэниелом О’Коннеллом шли миллионы, и мы были организованы. Упразднили сборщиков налогов, упразднили полицию. О’Коннеллы были вождями, а что касается вашей «Молодой Ирландии», то это сплошь джентльмены, обожающие ри-то-ри-ку . Они призывают к применению физической силы… каким образом? — Оуэн Маллой разошелся в своей напыщенной тираде, и к нему вернулась его прежняя манера разбивать слова на слоги.

Вдруг он зарыдал.

Дэниел О’Коннелл, наш некоронованный король, был мертв. Но, когда Оуэн держал поднятым номер «Виндикейтор», я сквозь слезы изучала на последней странице газеты картинки отправляющихся в Америку пассажирских кораблей.

Прошел июнь, затем июль, но никаких признаков картофельной порчи не появилось. Майкл был уверен, что растения здоровы. Оуэн Маллой соглашался с ним.

— Эту землю обрабатывали семь поколений моих предков, — сказал он, — которые пережили много тяжелых зим. А теперь мы столкнулись с самой суровой и все же выжили.

Майкл кивал.

«Выжили — да, но только благодаря деньгам Майры», — подумала я, однако вслух произнесла:

— Жаль только, что очень немногие были в состоянии засеять свою землю.

Майра заставила меня прекратить допекать Майкла ворчанием об Америке. Бабушка говорила, что мне не понять, что значит для Майкла покинуть родные места. А теперь у него был новый дом. Как я могу просить, чтобы он бросил и его? Я старалась прекратить постоянно думать об Америке, вспоминая, как бабушка говаривала: « Is glas iad na cnoaic bhfad uibh — дальние холмы всегда кажутся зеленее». Возможно, но еще одной такой страшной зимы, какой была зима черного 47-го, нам не пережить. И если pratties пропадет…

— Не пропадет, — снова и снова твердил Майкл.

Майра вернулась в Барну, в свой прежний дом. Ее золовка Лихи с семьей уехала в Канаду. Майра дала отцу денег на выкуп его сетей, чтобы вместе с нашими братьями он мог снова рыбачить. Больше никакого супа на барнском причале. Сестрам милосердия было сказано перенести кухню поближе к Голуэй Сити, чтобы обслуживать наводнивших город людей из Мейо и Коннемары, доведенных до отчаяния.

Каждый день без признаков болезни грядок вселял все больше энтузиазма в Майкла и Оуэна. Сегодня они вдвоем повели Чемпионку к сэру Уильяму Грегори, чтобы ее покрыл жеребец. Ее жеребенок, девочка по имени Маха — бабушке точно понравилось бы это имя, — быстро росла и крепла на сочной летней траве. Майкл уверял меня, что осенью мы продадим ее в Баллинаслое за хорошие деньги.

Я пришла в Барну вместе с детьми. Мы с мамой и Майрой насобирали моллюсков и морских водорослей, и мама сварила для нас суп. Рыбацкие лодки сегодня в море не вышли, опасаясь возможного шторма.

— Я тут оставила немного для Майкла и Оуэна, — сказала мама.

— Они уже должны скоро вернуться от Грегори, — отозвалась я.

— Пойду выгляну их, — заявил Пэдди. — Идем со мной, Джонни Ог.

Двое старших мальчиков стали лучшими друзьями. Обоим было по семь лет, Джонни Ог даже на шесть месяцев старше, но лидером все равно был Пэдди. Джеймси почти исполнилось пять, а Дэниелу — почти четыре. Они оба послушно следовали за старшими, тогда как Томас — Шелковый Томас, маленький лорд Пайк, которому скоро должно было исполниться шесть, — пока что так и не определился со своим местом. Бриджет, всего два года и три месяца отроду, вела себя как маленькая мама по отношению к Стивену и Грейси — совершенно очаровательной малышке.

— Мама! — закричал с порога Пэдди. — Папа идет, и мистер Маллой, и Чемпионка!

Я вышла им навстречу.

Но что-то было не так.

Обычно, когда Чемпионка возвращалась после свидания с Барьером в Кул-Парке, она шла гарцующей походкой, как бы пританцовывая, да и Майкл с Оуэном шагали довольные и гордые собой, — как же, коневоды все-таки. А сейчас все втроем плелись, понурив головы и опустив плечи.

— Что случилось? Она не подпустила его?

— Мы даже не спрашивали, — ответил Майкл.

— Почему? Что произошло? Идите в дом.

Поручив Чемпионку заботам Пэдди, Майкл и Оуэн сели есть суп в тягостном молчании.

Наконец Маллой сказал:

— Мы в заднице. Извините меня за подобные выражения, но теперь надежды у нас не осталось.

— Что вы имеете в виду? — спросила я.

— Это все сэр Уильям Грегори, — вздохнул Майкл.

Майкл и Оуэн всегда говорили, что хозяин Барьера — довольно приличный человек как для лендлорда. Молодой, всего тридцати лет, он частенько проводил время вместе с ними, наблюдая за работой своего Барьера. Что же произошло? Конюх из поместья Грегори рассказал Майклу и Оуэну, что сэр Уильям Грегори, как член парламента, сначала предложил, а затем помог провести Закон о четверти акра, или Поправку Грегори, — дополнение к новому Закону о бедных. Отныне все арендаторы, занимающие более четверти акра земли, не могут претендовать на помощь от государства. Не имеет значения, сколько земли арендует фермер по договору ренты или какие изменения в него были внесены по обоюдному согласию. Чтобы получать хоть какую-то помощь, нужно отказаться от всего, что превышает четверть акра.

— Четверть акра? — переспросил отец. — Так это же чуть больше, чем площадь дома!

— Вот именно! — подтвердил Маллой. — Четверть акра означает никаких грядок с картошкой, никаких лугов для выпаса скота, никаких возделанных полей, где могут расти овес, ячмень и пшеница. Выходит, вообще никакого урожая, который можно было бы продать, чтобы заплатить ренту. Если случится еще одна катастрофа с картошкой, фермер, чтобы работать на строительстве дорог, есть бесплатный суп, получать семена или любую другую благотворительную помощь, должен навсегда отказаться от земли, кроме этой самой четверти акра. Они не хотят получать ренту. Они хотят, чтобы нас тут не было. Вообще.

— Когда? — спросила я.

— Что когда? — не понял Маллой.

— Когда все это вступает в силу?

— Сейчас. Закон уже провели.

— Может быть, нам помощь и не понадобится, — сказал отец.

Я молча взглянула на Майкла.

— Этот же закон гласит, что помощь эта не должна выплачиваться из налогов, собранных с ирландских лендлордов, — продолжал Оуэн. — Как бы не так. А хуже всего, что сборщики налогов уже начали приходить к людям вроде меня, ко всем, кто арендует больше четырех акров. А я не могу платить их налоги.