Виктор Мануйлов - Жернова. 1918–1953. Книга третья. Двойная жизнь

А сколько раз неожиданными наскоками проверяли отчетность, наличие оставшегося зерна и прочего продукта, настраивали против Ершова мужиков и баб, — такого и не счесть, но всякий раз вынуждены были признать, что председатель все делает по закону, в соответствии с последними решениями и постановлениями. Да и крестьяне небольшой деревушки Мышлятино вставали за него стеной и не давали в обиду.

Теперь все это в прошлом. Теперь никто не покушается на его председательство и даже наоборот: только и говорят, что он на своем месте, как верстовой столб, и заменить его неким.

Михаил Васильевич полулежал в розвальнях, лениво подергивал ременными вожжами, пошлепывая ими по атласному крупу низкорослой, но резвой кобылы-трехлетки по прозвищу Шурка, которая и без подергиваний бежала легкой рысцой. Мимо проплывали знакомые с детства поля, пологие скаты холмов, искрящиеся на солнце ноздреватым снегом, бурые проталины, появившиеся за те два дня, что провел он на районном совещании. А в чистых ельниках и вообще снега почти не осталось, сами ельники курились легким парком, и кажется, потрогай их почти черную хвою и смолистую шершавую кору, так и почувствуешь весну, сходящую в землю по вытянутым в струнку темным стволам.

В березняках снег лежал почти не тронутый весенним солнцем, лишь слегка припорошенный березовыми семенами. В их буроватых кронах уже суетились грачи, тренькали вездесущие синицы, раскачиваясь на березовых сережках; дятел выстукивал на сухом дубовом суку свою деревянную песню; поползни скользили вверх по стволам старых лип и осин, заглядывая в трещины и щели, пищухи — им навстречу; пара черных воронов взлетала и падала, кружась над старой разлапистой сосной, и сколько Михаил Васильевич себя помнит, он помнит эту сосну, и всегда-то она стояла выше всех остальных деревьев, раскинув над ними корявые бронзовые сучья, опушенные зелеными метелками хвои, и всегда на ней селились во`роны.

Михаил Васильевич поглядывал по сторонам серыми с просинью глазами, на его круглом, простоватом лице разлито блаженное умиротворение, словно он сам придумал и своими руками соорудил и эту весну, и все эти поля, неровными лоскутьями раскинувшиеся по скатам пологих холмов, и буреломные леса, и раскрасневшиеся под ярким солнцем ивняки над речкой Осугой, и саму речку, еще скованную льдом, и голубое небо — и все-все-все, что видит глаз и слышит ухо.

Михаил Васильевич подернул вожжами и вздохнул. Природа по весне оживает и веселится, а человек вечно в заботах, и всегда что-то мешает ему наслаждаться жизнью, дышать полной грудью. Вот и это совещание… Столько всего там накрутили, напридумывали, что — по давно прошедшим временам — хватило бы на полжизни. И ладно бы — с пользой для дела, для людей. А то — вопреки здравому смыслу — райком партии постановил свезти все посевное зерно в амбары МТС, а уж в эмтээсах разберутся, где в первую очередь пахать и сеять, какую и на каких землях определять норму высева. Там, вишь ли, появились настоящие агрономы, которые отныне все сельхозработы поставят на научные рельсы, так что председателям колхозов, на которые распространяется власть той или иной МТС, останется лишь скрупулезно выполнять их ученые рекомендации и готовить мешки под новый урожай.

А что значит свезти посевное зерно в одно место? Это значит смешать в кучу отборное, очищенное от сорняков, протравленное зерно с зерном грязным, пораженным всякими болезнями. И что потом соберешь с поля? Васильки да ромашку?

Первый секретарь райкома по фамилии Кочергин, выдвиженец из деповских рабочих города Калинина, кряжистый мужик с корявыми ладонями, перебитым носом и шрамом через правую щеку, только месяц назад присланный в район из области и выбранный на должность, самолично представил собравшимся четверых агрономов: мальчишки, год назад закончившие московскую имени товарища Тимирязева сельскохозяйственную академию. А тот, что теперь будет при Выдропужской МТС и, следовательно, имеет непосредственное касательство до колхоза "Путь Ильича", долговяз и нескладен, лицо в угрях, волосенки редкие, глазенки махонькие, рукава пиджачка короткие, и он все их поддергивает, стараясь прикрыть далеко высовывающиеся из них красные от холода руки, — несолидный какой-то агроном, да и остальные тоже, — и по залу прошел неодобрительный шумок, который секретарь райкома тут же и пресек властным своим окающим голосом:

— Чем шуметь да выражать свою несознательность, лучше бы подумали, как использовать те научные знания, какие данные товарищи приобрели, обучаясь в красной академии передовой советской агротехнике. Всех этих товарищей рекомендовали нам в сельхозотделе обкома партии, а там абы кого рекомендовать не станут. Тем более что данные товарищи — наши, тверские, то есть калининские, из бедняцких крестьянских семей, так что сельскую жизнь знают не понаслышке и ананасы или там мандарины на наших землях выращивать не станут. А и захотели б, так райком не позволит… (По залу прошел сдержанный смешок.) Зато зерно ваше будет приведено в наилучший посевной вид по всем современным данным сельхознауки, и от этого урожай должен вырасти вдвое и втрое. Так-то вот. Какие, стало быть, вопросы будут к товарищам агрономам?

Едва секретарь закончил свою речь, как Михаил Васильевич поднял руку, сам поднялся со своего места во втором ряду и заявил:

— Имею предложение к данному совещанию и лично к товарищу агроному Скворцову!

— Давай свое предложение, товарищ Ершов, — разрешил секретарь и пояснил: — Слово имеет председатель передового колхоза "Путь Ильича", который неоднократно награждался почетными грамотами за культурное ведение коллективного хозяйства и аккуратное выполнение государственных поставок, а также, как вам известно, в прошлом году участвовал в качестве делегата от нашего района и области на Первом всесоюзном съезде колхозников-ударников, где слушал речь товарища Сталина. Так что давай свое предложение, товарищ Ершов. — Постучал указкой по горлышку графина, зычно прикрикнул: — Товарищи, которые на "камчатке", прошу проявлять сознательность и внимание!

— А предложение мое такое, — заговорил Михаил Васильевич, дождавшись тишины: — Пускай товарищ агроном начнет свою практическую деятельность с колхоза "Путь Ильича". Пускай посмотрит, какие у нас земли, где чего лучше сеять, какие агротехнические приемы применять и как лучше использовать так называемый комплексный метод, то есть обработку земли тракторами, которые имеются у эмтээс, и живым тяглом, которое имеется у колхозов. Как раз об этом писала на днях большевицкая газета "Правда". — И Михаил Васильевич потряс над головой свернутой в трубочку газетой. — Со своей стороны мы, то есть колхозники и правление, окажем товарищу Скворцову всяческую помощь и поддержку в его практической деятельности по внедрению на наших полях достижений передовой агротехнической науки. Такое мое предложение.