Джеймс Клавелл - Король крыс

– Довольно бессмысленно, не правда ли, док? Двадцать два года – и ничего. Из небытия в небытие.

Дуновение ветерка принесло в палату надежду на скорое наступление рассвета.

– Спасибо за то, что одолжили мне ботинки, – прошептал Джонни. – Это то, что я всегда сам себе обещал. У мужчины должны быть ботинки.

Он умер.

Доктор Кеннеди снял ботинки с Джонни и обулся.

– Санитар! – крикнул он, увидев одного из них на веранде.

– Слушаю, сэр! – жизнерадостно сказал Стивен, подходя к врачу и держа в левой руке бадью с испражнениями.

– Пришлите похоронную команду забрать еще одного. Ах да, вы можете перестелить койку сержанта Мастерса. Она освободилась.

– У меня просто рук на все не хватит, полковник, – возразил Стивен, ставя на пол бадью. – Я должен принести три судна для коек десятой, двадцать третьей и сорок седьмой. А бедному полковнику Хаттону так неудобно. Я только было собрался сменить ему повязки. – Стивен посмотрел на кровать и покачал головой. – Ничего, кроме покойников…

– Такова работа, Стивен. По крайней мере, мы можем похоронить их. И чем скорее, тем лучше.

– Я тоже так думаю. Бедные ребята. – Стивен вздохнул и изящно промокнул пот на лбу чистым носовым платком. Потом положил платок в карман белого медицинского комбинезона, подхватил бадью, слегка покачнулся под ее весом и вышел.

Доктор Кеннеди презирал его, презирал за жирные черные волосы, выбритые подмышки и выбритые ноги, но винить не мог. Гомосексуализм был способом выжить. Мужчины дрались из-за Стивена, делились с ним пайками, угощали сигаретами, делали все, лишь бы временно попользоваться его телом. А что же, задавал сам себе вопрос доктор, такого отвратительного в этом? Если вдуматься, «нормальная половая жизнь» клинически так же отвратительна.

Жесткой рукой он рассеянно почесал мошонку, потому что зуд сегодня был нестерпимым. Он непроизвольно коснулся своего пениса. Тот был бесчувственный. Дряблый.

Доктор вспомнил, что уже несколько месяцев у него не было эрекции. Это только из-за плохого питания. Не надо волноваться. Мы выйдем отсюда, будем нормально питаться, все станет на свои места. Мужчина в сорок три года все еще мужчина.

Вернулся Стивен с похоронной командой. Тело положили на носилки и унесли. Стивен поменял единственную простыню. Тут же внесли другие носилки и помогли новому больному лечь на кровать.

Доктор Кеннеди автоматически пощупал его пульс.

– Завтра начнется приступ, – сказал он. – Это просто малярия.

– Да, доктор. – Стивен бодро взглянул на врача. – Дать ему хинина?

– Конечно дать хинина!

– Простите, полковник, – едко произнес Стивен, вскидывая голову. – Я всего лишь задавал вопрос. Полагается, что только врачи уполномочены назначать лекарства.

– Ну так дайте ему хинина и, ради бога, Стивен, перестаньте притворяться проклятой бабой!

– Как! – Браслеты Стивена звякнули, когда он задрал нос и повернулся спиной к больному. – Довольно несправедливо бросаться на человека, доктор Кеннеди, когда он старается сделать лучше.

Доктор Кеннеди обругал бы Стивена, но в этот момент в палату вошел доктор Прюдом:

– Добрый вечер, полковник.

– А, привет. – Доктор Кеннеди благодарно повернулся к нему, понимая, что было бы глупостью ругаться со Стивеном. – Все в порядке?

– Да. Можно вас на минутку?

– Конечно.

Прюдом был маленьким спокойным человеком с куриной грудью, руки его были покрыты пятнами – следами многолетней работы с химикатами. Голос у него был серьезный и спокойный.

– Завтра две операции по поводу аппендицита. Одного только что притащили в пункт первой помощи.

– Ладно. Я осмотрю их перед тем, как уходить.

– Хотите оперировать? – Прюдом бросил взгляд в дальний конец палаты, где Стивен держал таз перед больным, которого рвало.

– Да. Дайте мне чем-нибудь заняться, – сказал Кеннеди.

Он пристально всмотрелся в темный угол. При тусклом свете затененной лампы хорошо видны были длинные изящные ноги Стивена и изгиб его ягодиц, выделяющихся под облегающими шортами.

Чувствуя на себе их пристальные взгляды, Стивен посмотрел в их сторону и улыбнулся:

– Добрый вечер, доктор Прюдом.

– Привет, Стивен, – ласково ответил Прюдом.

К своему ужасу, доктор Кеннеди увидел, что Прюдом все еще смотрит на Стивена.

Прюдом повернулся к Кеннеди, заметив его потрясение и отвращение.

– Ах да, кстати, я закончил вскрытие человека, которого нашли в выгребной яме. Смерть наступила от удушья, – добавил он.

– Если вы находите сначала голову человека на полпути до дна ямы, то более чем ясно, что смерть наступила от удушья.

– Верно, доктор, – легко согласился Прюдом. – Я указал в свидетельстве о смерти: самоубийство из-за нарушения душевного равновесия.

– Тело опознано?

– О да. Сегодня днем. Он был австралийцем. Пленного звали Гёбл.

Доктор Кеннеди потер лицо:

– Я бы не расстался с жизнью таким образом. Ужасно!

Прюдом кивнул, и его взгляд переключился на Стивена.

– Я вполне согласен. Его, конечно, могли бросить в яму.

– Нашли какие-нибудь признаки насильственной смерти на теле?

– Никаких.

Доктор Кеннеди старался не обращать внимания на то, как Прюдом смотрит на Стивена.

– Убийство это или самоубийство, способ ужасен. Ужасен! Думаю, мы никогда не узнаем, как было дело.

– Сегодня днем, как только человек был опознан, произвели короткое расследование. Доказано, что несколько дней тому назад его поймали на воровстве пайков, причитающихся какой-то хижине.

– О! Понятно.

– Как бы там ни было, я хочу сказать, что он заслужил это.

– Думаю, да. – Доктору Кеннеди хотелось продолжить разговор: ему было одиноко, но он видел, что Прюдом интересуется только Стивеном. – Ну, – сказал он, – я лучше пойду с обходом. Хотите присоединиться?

– Благодарю, но я должен подготовить больных к операции.

Выходя из палаты, доктор Кеннеди краем глаза заметил, как Стивен легко коснулся Прюдома, проходя мимо, а тот ответил незаметной лаской. Он услышал смешок Стивена и увидел, как тот открыто ответил на ласку.

Их бесстыдство потрясло доктора. Он знал, что должен вернуться в палату, приказать им разойтись и отдать их под трибунал. Но он слишком устал, поэтому просто прошел в дальний конец веранды.

Воздух был спокоен, ночь темна и беззвучна, луна, как гигантская дуговая лампа, свисала с небесных стропил. Люди еще ходили по тропинке, но были молчаливы. Все ждало наступления рассвета.

Кеннеди посмотрел вверх, на звезды, пытаясь прочесть в них ответ на свой постоянный вопрос. Когда же, о Боже, наступит конец этому кошмару?

Но ответа не было.

Питер Марлоу сидел в офицерском нужнике, наслаждаясь красотой неверного рассвета и удовлетворительной работой кишечника. Первое было делом обычным, второе – редким.