Джеймс Клавелл - Король крыс

Сначала он подумал, что его дезинформировали. Но поверить в это он не мог, потому что информатору еще не заплатили.

Он пролаял команду, и корейский охранник отстегнул штык и передал его Ёсиме рукояткой вперед.

Ёсима постучал по бревну, прислушиваясь к глухому звуку. Ага, ну вот он и нашел его. Постучал снова. Опять глухой звук. Но щелей найти он не мог. Со злости он ткнул штыком в дерево.

И крышка отвалилась.

– Ну вот.

Ёсима был счастлив, что нашел радио. Генерал будет доволен. Так доволен, что, может быть, переведет его в боевую часть, потому что Бусидо [14] Бусидо – самурайский кодекс чести. – Примеч. ред . восставал против того, чем он занимался, – оплачивать информаторов и общаться с этими скотами.

Смедли-Тейлор шагнул вперед, потрясенный остроумным устройством тайника и терпением человека, делавшего его. «Я должен как-то выгородить Девена, – думал он. – Это мой долг, который превыше служебного долга. Но что я могу сказать?»

– Кто хозяин этой койки? – спросил Ёсима.

Смедли-Тейлор пожал плечами и притворился, что он тоже хочет это выяснить.

Ёсиме было жаль, правда жаль, что у Девена только одна нога.

– Не хотите ли сигарету? – сказал он, протягивая ему пачку «Куа».

– Благодарю. – Девен взял сигарету и предложенный огонь, но не почувствовал вкуса курева.

– Как ваше имя? – спросил Ёсима вежливо.

– Капитан Девен, пехота.

– Как вы потеряли ногу, капитан Девен?

– Я… я подорвался на мине. В Джохоре, к северу от шоссе.

– Это вы сделали радио?

– Да.

Смедли-Тейлор забыл собственный страх, вызывающий испарину.

– Я приказал капитану Девену сделать его. Я несу за это ответственность. Он выполнял мой приказ.

Ёсима глянул на Девена:

– Это правда?

– Нет.

– Кто еще знает о радио?

– Никто. Это была моя идея, и я сделал его. Один.

– Прошу вас, сядьте, капитан Девен. – Потом Ёсима презрительно кивнул в сторону Кокса, который сидел, всхлипывая от ужаса. – Как его имя?

– Капитан Кокс, – ответил Девен.

– Посмотрите на него. Отвратительно.

Девен затянулся сигаретой:

– Мне так же страшно, как и ему.

– Вы контролируете себя. Вы храбрый человек.

– Я боюсь даже больше, чем он. – Девен неловко дохромал до Кокса, с трудом сел рядом с ним. – Все в порядке, старина, – сочувственно сказал он, положив руку на плечо Кокса. – Все в порядке. – Потом посмотрел на Ёсиму. – Кокс получил военный крест за Дюнкерк, когда ему еще не было двадцати. Теперь он другой человек. Сломленный вашими мерзавцами за три года.

Ёсима сдержал желание ударить Девена. Но кодекс чести действует, когда стоишь перед мужчиной, даже если он враг. Он повернулся к Смедли-Тейлору и приказал ему собрать шесть человек с коек, ближайших к койке Девена. Остальные должны оставаться в строю под охраной до следующих распоряжений.

Шесть человек стояли перед Ёсимой. О приемнике знал только Спенс, но, как и все остальные, он отрицал это.

– Берите койку и следуйте за мной, – приказал Ёсима.

Когда Девен нащупал свой костыль, Ёсима помог ему подняться.

– Благодарю, – сказал Девен.

– Хотите еще сигарету?

– Нет, спасибо.

Ёсима колебался.

– Мне было бы очень приятно, если бы вы взяли пачку.

Девен пожал плечами и взял ее, потом проковылял в свой угол и нагнулся за металлическим протезом.

Ёсима выкрикнул приказание, и один из корейских охранников подобрал протез и помог Девену сесть.

Пальцы его не дрожали, когда он пристегивал протез. Девен встал, подобрал костыли и минуту смотрел на них. Потом бросил их в угол хижины. Проковылял к койке и глянул на радио.

– Я очень горжусь им, – сказал он, отдал честь Смедли-Тейлору и вышел из хижины.

Маленькая процессия вплелась в молчание Чанги. Ёсима возглавлял ее, стараясь идти со скоростью, которую позволяла Девену его нога. Рядом с ним шли Смедли-Тейлор и Кокс, заплаканный и не замечающий своих слез. Два охранника остались с обитателями хижины номер шестнадцать.

Они ждали до одиннадцати часов. Вернулись Смедли-Тейлор и другие шесть человек. Девен и Кокс не вернулись. Они остались в помещении охраны, и на другое утро их должны были отправить в лагерь Утрам-Роуд. Людям разрешили разойтись. У Питера Марлоу от солнца раскалывалась голова. Он приковылял в бунгало; после душа Ларкин и Мак помассировали ему голову и дали поесть.

Когда он поел, Ларкин вышел из хижины и сел около асфальтовой дороги. Питер Марлоу устроился в дверном проеме, в котором не было двери, спиной к комнате.

Ночь стремительно наступала. Безлюдие царило в Чанги, и темные силуэты, которые скользили в разных направлениях, казались еще более одинокими.

Мак зевнул:

– Думаю, завалюсь-ка я, приятель. Лягу пораньше.

– Ладно, Мак.

Мак пристроил москитную сетку вокруг своей койки и заправил ее под матрас. Он завязал на лбу тряпку, впитывающую пот, потом вытащил флягу Питера Марлоу из фетрового чехла и отстегнул потайную пластинку у основания. Он взял крышки и основания своей собственной фляги и фляги Ларкина, потом осторожно положил их друг на друга. Внутри каждой фляги была путаница проводов, конденсатор и лампа.

Из верхней фляги он осторожно вытянул вилку с шестью зубцами вместе с проводом и ловко соединил ее с вилкой из средней фляги. Потом вилку с четырьмя зубцами из средней фляги соединил с нужной розеткой в последней фляге.

Его руки дрожали, а колени тряслись, потому что проделывать это в полутьме, лежа, опираясь на один локоть и заслоняя своим телом фляги, было страшно неудобно.

Ночь ложилась на землю, усиливая духоту. Начали мучить москиты.

Когда все фляги были соединены вместе, Мак вытянулся, чтобы отдохнула спина, и вытер скользкие руки. Потом вытянул наушник из потайного места в верхней фляге и проверил места соединений, чтобы убедиться в их надежности. Изолированный провод к источнику питания был тоже спрятан в верхней фляге. Он размотал его и проверил, плотно ли припаяны иголки к концам провода. Снова вытер пот и быстро проверил все соединения; делая это, он думал о том, что радио выглядит таким же безупречным и ловко сделанным, как и два года назад, когда он тайком изготовил его на Яве, пока Ларкин и Питер Марлоу стояли на страже.

Шесть месяцев потребовалось, чтобы рассчитать и смастерить его. Только нижняя часть фляги могла быть использована, верхняя часть предназначалась для воды. Поэтому он должен был не только уложить радио в три крошечных неподвижных узла, но и поместить их в водонепроницаемые контейнеры, а потом впаять во фляги. Все трое носили фляги восемнадцать месяцев. Они дожидались такого дня, как сегодня.

Мак встал на колени и вставил иглы в розетку провода, который соединял потолочную лампу с сетью.