Джеймс Клавелл - Король крыс

– Можно спятить, – проворчал Тимсен, – когда думаешь о запасах лекарств на складах Красного Креста на Кеда-стрит.

– Черт, это все слухи.

– Нет. Я видел их, приятель. Когда был там с рабочей командой. Все забито лекарствами от Красного Креста – плазма, хинин, сульфамиды – все от пола до потолка, и все еще в упаковках. А склад этот добрых сто ярдов в длину и тридцать в ширину. И все это идет этим ублюдкам-японцам. Они действительно принимают лекарства. Медикаменты поступают через Чунцин, как мне сказали. Красный Крест отдает их сиамцам, те переправляют их японцам, все предназначается для военнопленных Чанги. Черт, я сам видел ярлыки, но япошки используют их для своих макак.

– Кто-нибудь еще знает об этом?

– Я сказал полковнику, а тот – лагерному коменданту, который, в свою очередь, сказал этой японской сволочи. Как там его? А, да, Ёсима. Комендант лагеря потребовал эти запасы. Но япошки просто посмеялись над ним, сказав, что это слухи. На том все и кончилось. Больше туда рабочие команды не отправляли. Паршивые трусы! Это несправедливо, ведь нам так нужны лекарства. Они могли бы дать нам немного. Мой приятель умер шесть месяцев назад из-за того, что не было инсулина, а я видел целые горы упаковок с ним. Горы! – Тимсен свернул сигарету, закашлялся, сплюнул и так разошелся, что пнул ногой стену.

Он знал, что бессмысленно расстраиваться из-за этого. Не было никакого способа пробраться на склад. Но он может достать для англичанина антитоксин и сульфамид. Да, честное слово, и он это сделает даром.

Но Тимсен был слишком умен, чтобы позволить Кингу прочитать его мысли. Это было бы ребячеством – позволить Кингу узнать его слабое место. Ведь Кинг может когда-нибудь использовать это как средство давления на него. Это было так же ясно, как тот факт, что Австралия – колыбель Бога. Да, и ему нужен Кинг для сделки с бриллиантом. Ох, проклятье! Он и забыл об этом грязном бродяге.

Поэтому Тимсен назвал из ряда вон выходящую цену и позволил, чтобы его уговорили снизить ее. Но остановился на достаточно высокой цене, так как знал, что Кинг может себе ее позволить, а если запросить за товар слишком низкую цену, Кингу это может показаться подозрительным.

– Хорошо, – мрачно согласился Кинг. – Мы договорились. – В душе он отнюдь не был мрачен. Совсем наоборот. Он ждал, что Тимсен будет выколачивать из него деньги, но хотя цена была выше той, на какую он рассчитывал, она была справедливой.

– На это потребуется три дня, – сказал Тимсен, понимая, что через три дня будет слишком поздно.

– Мне нужны лекарства сегодня вечером.

– Это будет стоить тебе еще пятьсот долларов.

– Я твой друг! – взвился Кинг, чувствуя настоящую боль. – Мы приятели, а ты хочешь меня ограбить еще на пять сотен.

– Хорошо, приятель, – произнес Тимсен, грустно и по-собачьи преданно. – Но ты знаешь, как обстоит дело. Три дня, быстрее не могу.

– Черт! Ладно.

– И фельдшер получит еще пять сотен сверху.

– Боже милосердный! На кой черт еще нужен фельдшер?

Тимсен наслаждался, наблюдая за тем, как корчится Кинг.

– Ну хорошо, – спокойно сказал он, – что ты собираешься делать с лекарствами, когда получишь? Как ты намерен лечить больного?

– Откуда мне знать, черт возьми?!

– Вот за что еще пять сотен. Я полагаю, ты собираешься отдать англичанину лекарства, а он пойдет в госпиталь и скажет первому же коновалу: «У меня есть антитоксин и сульфамид, полечите мне мою чертову руку», а доктор в ответ скажет: «У нас нет антитоксина, так где ты его достал, черт тебя побери?» А когда англичанин промолчит, ублюдки сопрут у него лекарства и отдадут их какому-нибудь английскому вонючке-полковнику, у которого небольшой приступ геморроя. – Он ловко вытащил пачку сигарет из кармана Кинга и закурил. – И, – добавил Тимсен, на этот раз совершенно серьезно, – тебе надо найти местечко, где вы бы лечили его вдали от посторонних глаз. Где бы он мог лежать. Эти антитоксины плохо действуют на некоторых. И как часть сделки: я не несу ответственности, если лечение будет неудачным.

– Если ты достанешь антитоксин и сульфамид, почему лечение может быть неудачным?

– Некоторые парни не переносят этих лекарств. Рвота. Несовместимость. И они могут не помочь. Все зависит от того, как сильно отравлен его организм. – Тимсен встал. – Значит, вечером. А, да, и материалы будут стоить еще пять сотен.

Кинг взорвался:

– Какие еще материалы, черт возьми?

– Шприцы, бинты и мыло. Боже! – Тимсена чуть не передернуло от отвращения. – Ты думаешь, что антитоксин – это пилюля, которую суют в задницу?

Кинг кисло посмотрел на Тимсена, проклиная себя. «Думал, ты такой умный, выяснишь, как лечат гангрену, за одну сигарету, дурак. А потом, пустая голова, забыл спросить, что, черт побери, делать с лекарством, когда оно у тебя в руках.

Ну, черт с ним! Дело сделано. И рука Питера спасена. И цена тоже справедливая».

Потом Кинг вспомнил хитрого маленького воришку и просиял. Да, он был очень доволен результатами своей дневной работы.

В тот вечер Питер Марлоу отказался от еды. Он отдал ее не Маку и не Ларкину, как нужно было бы, а Эварту. Он понимал, что если отдаст пайку своей группе, то его заставят рассказать, в чем дело. А говорить им этого не стоило.

В полдень, умирая от боли и тревоги, он пошел к доктору Кеннеди. И вновь он чуть не сошел с ума от мучительной боли, пока срывали повязку. Потом доктор сказал:

– Яд поднялся выше локтя. Я могу ампутировать ниже, но это будет потерей времени. Можно сделать всю операцию за один раз. У вас будет прекрасная культя – как минимум пять дюймов от плеча. Достаточная, чтобы пристегнуть к ней протез. – Кеннеди спокойно складывал домиком пальцы. – Не теряйте больше времени, Марлоу, – сухо рассмеялся он и саркастически произнес: – Domani é troppo tardo, – а когда Питер Марлоу тупо посмотрел на него, не понимая, он невыразительно пояснил: – Завтра может быть слишком поздно.

Питер Марлоу доковылял до своей койки и лег, парализованный ужасом. Пришло время обеда, но он отказался от еды.

– У тебя лихорадка? – спросил довольный Эварт, подкрепившийся дополнительной порцией.

– Нет.

– Могу я чем-нибудь тебе помочь?

– Бога ради, оставь меня в покое! – Питер отвернулся от Эварта.

Спустя некоторое время Марлоу встал и вышел из хижины, жалея о том, что согласился играть в бридж с Маком, Ларкином и отцом Донованом. «Ты идиот, – твердил он, – тебе надо было остаться лежать на койке до тех пор, пока не пришла бы пора лезть за деньгами через проволоку».

Но он не мог часами лежать на койке, дожидаясь темноты, чтобы идти за деньгами. Лучше как-нибудь отвлечься.

– Привет, приятель! – Лицо Ларкина сморщилось в улыбке.