Ганс Эйнсле - Я, Минос, царь Крита
- Название:Я, Минос, царь Крита
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Армада
- Год:1998
- Город:Москва
- ISBN:5-7632-0666-5
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Ганс Эйнсле - Я, Минос, царь Крита краткое содержание
Я, Минос, царь Крита - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— О боги! — вздохнул Манолис. — Такая молодая, а уже в самом соку!
Я укоризненно посмотрел на него, и он, оправдываясь, сказал:
— Она уже перезрела! Ты видел её груди?! Они стоят торчком и разжигают сладострастие!
— Глупец! — рассердился я. — Неужели в нашей жизни нет ничего, кроме этого?
— Разве есть что-нибудь прекраснее женщины?!
— Конечно, — ответил я, — боги, за которых ты так ратуешь! А тебе не показалось, что эта девушка ещё очень молода?
— Ей достаточно лет, чтобы познать любовь, — деловито заметил он.
— Разве нужна тебе такая любовь? — удивился я.
Он цинично скривил губы.
— Об этом можно было бы долго говорить, но я уже слишком много выпил. У твоих ног, Минос, стоит тебе только пожелать, будут самые красивые женщины. Они сочтут за счастье, если ты разделишь с ними ложе!
— А у тебя разве иначе?
— И да и нет, — ухмыльнулся он. — Женщины, которые приходят ко мне предложить себя, стремятся испытать высшее наслаждение и верят, что испытают его именно со мной.
Он подошёл к очагу согреть руки, а потом принялся расхаживать передо мной взад и вперёд, сжимая кулаки и жалуясь:
— Ты счастливый — тебя постоянно окружают молодые соблазнительные девушки. А я — жрец, мне труднее. Ко мне чаще всего приходят женщины в возрасте. Что они могут мне предложить? Конечно, мы, жрецы, имеем жён, а подчас и гарем, но те, кто предлагает мне себя, хотят от меня получить нечто такое, чего я не в силах им дать! Ты, — пьяно захихикал он, — можешь затащить к себе на ложе любую. А я обязан прежде спросить, действительно ли она хочет предложить себя богам в моём лице. Ты можешь быть мужчиной — я же лишь крошечная фигурка в этом большом театре.
Мы прилегли возле тлеющего огня. Манолис был изрядно пьян. Новая рабыня принесла пушистое покрывало и накрыла верховного жреца. По её глазам было видно, что она не впервые видит Манолиса в таком состоянии.
Мы долго размышляли каждый о своём, глядя на пылающие поленья. Наконец Манолис потянулся и начал ощупывать пол и стену, возле которой лежал.
— Мы живём и умираем в темноте, — пробурчал он.
— А я витаю в розовых облаках и вижу свет, — гордо ответил я.
— И это притом, что Пасифая любит твоего генерала Тауроса и частенько проводит с ним ночи?
— У меня свои ночи, — уклончиво сказал я.
— Но ведь ты — царь, а она...
Мы снова стали смотреть на языки пламени.
— У кого из нас нет недостатков? — сказал я. — Разве я нормален? Или ты? Кто вообще нормален? Ты знаешь, Манолис, что я не люблю тебя, но, поскольку ты служишь богам, уважаю. А что такое религия без морали? А что такое интеллект без морали? Я частенько опасаюсь, что ты лишён её.
— Мы, жрецы, — совесть людей, — ответил он.
— В таком случае именно у тебя она должна быть, — резко заметил я.
Он кивнул. Некоторое время он лежал, как бесчувственное тело, но затем медленно начал говорить, подыскивая слова:
— С завтрашнего дня начну стыдить всех. Пройму каждого. Если хочешь дождаться от деревьев плодов, их необходимо обрезать. Люди как деревья — они тоже склонны расти дичками. Палка, заметь себе, Минос, делает человека счастливее, чем все твои пустые разговоры о счастье.
Я смотрел на него почти со страхом.
— Хотя ты — жрец, а я — царь, задача у нас одна — помочь людям. Любовью можно добиться этого быстрее и легче, нежели палкой.
На другой день я опять встретил Манолиса. Он возвращался после богослужения. Мы поздоровались, обменялись ничего не значащими фразами и неожиданно для себя опять заспорили о богах. Я снова завёл речь о своём желании объединить мир греческих и критских богов.
— Мы почитаем одних и тех же богов, только они носят разные имена, — увещевал я его. — Что критский Загрей, что наш Зевс, — это одно и то же. Между греческими и критскими богами много общего. Если ты поможешь, мы могли бы слить воедино и греческое искусство с критским, и тогда мы послужим развитию многих народов. Новая вера в богов и более тонкое восприятие искусства придали бы людям новые силы.
Я проследил по его лицу за действием, которое производили на него мои слова, и потом добавил:
— Мы многое заимствовали из Египта и Финикии — объединив все их знания со своими, мы должны сформировать новый идеал.
— Царь, — надменно ответил Манолис, — человек редко видит благородство, ему нужен страх. А чтобы он не зазнавался, ему требуется палка. Неужели ты и впрямь надеешься, что крестьянин станет умнее овцы из собственной отары? Хорошо, мы получим новых людей, но добьёшься ты этого не ссылкой на благие цели, а лишь кнутом.
Я был шокирован услышанным.
— Что ты за человек! — воскликнул я. — Долг жреца не карать, а с любовью вести людей к богам. Только проповедуя милосердие богов, ты завоюешь сердца бедняков, больных и слабых.
Он уклонился от прямого ответа, и я расстался с ним, испытывая неудовлетворение от состоявшегося разговора.
На рассвете следующего дня я отправился со свитой в местность, расположенную к западу от Кносса. Мне рассказывали, что там живёт жрец, который известен своей добротой и великодушием.
Он сердечно встретил меня, не проявляя ни малейших признаков подобострастия, говорил свободно, не скрывая своих мыслей. Сказал, что особенно заботится о заключённых и рабах, которые трудятся в каменоломнях и на рудниках.
— Работа настолько тяжела, что трудятся там чаще всего лишь узники и рабы, и жизнь у них очень нелегка.
Хотя жрец пришёлся мне по душе, я спросил его с некоторым сарказмом:
— Ты что же, единственный, кто заботится о них? А разве нет чиновников, надсмотрщиков и торговцев, проявляющих милосердие?
— Ах, государь, трудно быть человеком. Встречая нового человека, я каждый раз спрашиваю себя, хотел бы я оказаться в его власти, и далеко не всегда отвечаю утвердительно.
— Разве все мы, люди, не путники? Каждый шаг — это разрыв с прошлым, покорение настоящего — это уже приближение к лучшему будущему.
— Это верно, государь. Может быть, самое прекрасное в человеке то, что он способен изменяться.
— Если он того хочет, — с горечью ответил я. — Мне рассказывали о тебе немало хорошего, — продолжал я. — А умеешь ты читать в душе человека и разгадывать его самые сокровенные мысли?
Жрец отрицательно покачал головой.
— Скорее человек поймёт, что происходит в толще скал, — ответил он, — чем постигнет чужую душу. Она — тайна даже для богов, и только смерть обнаруживает скрывавшиеся там мысли.
— Ты говорил, что труд в рудниках и каменоломнях тяжёл и опасен, — сказал я.
— В Финикии утверждают, будто бог горняков обитает в Кафторе, значит, у нас. День и ночь он отыскивает в недрах земли золото, серебро и все те металлы, которые необходимы нам для украшения дворцов.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: