Сесилия Холланд - Иерусалим

Стефан вскрикнул. Он бешено молотил мечом, одновременно стараясь укрыться за щитом. Когда он поднимал щит так, чтобы от этого была хоть какая-нибудь польза, то совершенно ничего не видел. Справа, скорчившись, как гном, отбиваясь от собственного противника, рубил воздух мечом Педро. Стефан вспомнил тренировки и рванулся вбок, чтобы прикрыть Педро с фланга, и тут с другой стороны, из кучки врагов, вылетело копьё и с такой силой ударило Педро, что он вылетел из седла и рухнул прямо в объятия Стефана, заливая его фонтаном крови.

Стефан кричал что-то, рот его пересох от крика, но он не слышал самого себя за царившим вокруг гамом. Тело Педро навалилось на него, легло почти поперёк, и копьё оказалось совсем рядом; он не видел, кто направлял его, только длинное лезвие-трезубец и древко, всё покрытое кровью — кровью Педро. Стефан навсегда запомнил это зрелище. Он отбил копьё мечом, промахнулся, и оно пронзило Педро ещё раз и отбросило его прочь, в трясину, во мрак, в хаос.

Стефан обернулся к Илеру — и увидел пустое седло.

Конь его развернулся и, не нуждаясь в приказе всадника, понёсся по склону вверх. На Стефана налетел другой копейщик, и несколько шагов кони их мчались рядом, а всадники безуспешно пытались сразить друг друга; потом копейщик исчез. Конь Стефана споткнулся, и юноша упал ничком на переднюю луку. Ещё один копейщик скакал к нему.

Он отпрянул, занося меч для удара, а всадник кричал ему что-то — он не слышал, что именно, но увидел седоватую бороду и понял, что это — Герман.

Стефан опустил меч, повернул щит и пристроился рядом с Германом, как был обучен; теперь он чувствовал себя сильнее, спокойнее. Герман повёл его вверх по склону, туда, где дюжина воинов, тамплиеров и сарацин, билась прямо на тропе.

— Так хочет Бог!

Сарацины заметили их и бросились наутёк. Тамплиеры развернулись и пристроились в ряд с Германом. По крутому склону они поднялись вверх к перевалу. Там, на вершине, Герман обернулся, вскинув руку. Двадцать с небольшим человек, что следовали за ним, развернулись в длинную шеренгу. Стефан оглянулся назад — и ему захотелось кричать.

Пыль стелилась вдоль длинного распадка, словно мерзостный дым, но даже сквозь это марево он видел лежащие там тела, изрубленные и растоптанные, — повсюду, насколько хватало глаз. А у дальнего края распадка, у подножия склона, он разглядел большие отряды сарацин — они надвигались, надвигались неуклонно. Желудок у Стефана сжался, во рту пересохло, сердце затрепетало.

— Раннульф! — проревел Герман. — Раннульф!

Из пыльного марева выбирался наверх Раннульф верхом на арабском коньке; увидев других тамплиеров, рыцарь свернул и подъехал к ним. Лицо его было жёлтым от пыли. Мгновением позже к ним подскакал галопом ещё один иерусалимский рыцарь — Ричард ле Мен, которого все называли Медведем.

Герман потянулся и схватил Раннульфа за руку.

— Что это?

В предплечье Раннульфа, под самым обшлагом кольчуги, торчала стрела. Рыцарь глянул на неё так, словно лишь сейчас заметил, и согнул руку. Затем качнул головой в сторону равнины.

— Они идут.

— Да. — Герман взялся одной рукой за кисть Раннульфа, другой — за древко стрелы. — Сможем мы удержать их на этой позиции?

— Сколько у нас людей? — Раннульф повернулся к собравшимся вокруг тамплиерам. На миг его взгляд коснулся Стефана — не узнавая, просто ведя счёт. — Может быть. Но если мы здесь проиграем...

Герман между тем проталкивал стрелу сквозь руку Раннульфа, пока наконечник не вышел с другой стороны.

Раннульф осёкся и скрючился в седле. Герман сломал наконечник и выдернул древко из раны. Хлынула кровь, и Стефан отвёл взгляд — его замутило.

— А-а-ахх! — Раннульф, всё ещё согнувшись, прижал руку к груди. Прецептор понюхал сперва наконечник, затем — древко.

— Чистая. Тебе повезло.

Раннульф покачал головой.

— Больше мне такой удачи Бог не пошлёт. Здесь нам оставаться нельзя. — Из утла его рта сочилась струйка слюны. Он снова покачал головой. — Возвращаемся к королю.

— Согласен, — сказал Герман. — Я принимаю командование, похоже, я здесь единственный офицер. Ты поедешь справа. — Он отшвырнул прочь обломки стрелы. — А ты, — это относилось уже к Стефану, — рядом со мной.

Стефан с чувством благодарности пристроился рядом с Германом. Выпрямившийся Раннульф чуть пришпорил арабского конька и галопом поскакал на дальний край шеренги тамплиеров.

Стефан снова оглянулся через плечо. Пыль рассеивалась. Бой прекратился. Белые сюрко мертвецов усеивали склон, точно рассыпанные перья. У Стефана заныло в желудке. Там, внизу, были Педро, Илер, отныне — безымянные россыпи белых пятен на склоне. В душе его слепо, болезненно забилось паническое желание убраться отсюда как можно дальше. С Германом справа и кем-то незнакомым слева он трусил через перевал назад, к реке Литани, с каждым шагом набирая скорость.

— Я выбираюсь отсюда, — сказал граф Триполитанский. Он смотрел через болотистую равнину на восток, в сторону перевала. — Вода в реке прибывает, а солнце вот-вот сядет. Сир, ты должен отвести нас назад, на тот берег.

Король Бодуэн глянул через плечо. Литани катила за их спинами кипящие воды, бурые, как бобы, с полосками белой пены. Вверх по реке круто вставали холмы. Вниз по течению разливалась вода, грозя затопить всю равнину. Король повернулся, вновь глядя на перевал.

Солнце садилось за пики гор, и подножия их утонули в тени. Бодуэн знал, что Триполи прав.

— Тамплиеры ещё там, — сказал он. — Мы не можем оставить их.

— Пусть тамплиеры сами позаботятся о себе, — возразил Триполи, развернув коня к своим воинам, что стояли на волглой земле за его спиной.

Король всё смотрел на перевал. Ему показалось, что он различает там всадников, но издалека невозможно было понять, кто они такие. Он повернулся было к Триполи, чтобы спросить его, но граф уже ехал к своему отряду. Бодуэн поджал губы и отвернулся. В таком случае пусть Триполи сам заботится о себе.

Кое-кто из дворян отвёл коней от реки, наблюдая за перевалом; среди них были старый Хамфри де Торон, коннетабль королевства, и Жослен де Куртенэ, дядя короля. Бодуэн поскакал к ним, по-прежнему посматривая на перевал.

— Посмотри вон туда. — Он направил коня к Хамфри де Торону, старому другу своего отца. — Видишь? Что там, наверху?

Старик покачал головой.

— Мне всё это не нравится. — Он бросил взгляд на реку и вновь покачал головой.

Среди дворян были Балан д'Ибелин и его брат, рыцарь Сибиллы.

— Сир, — окликнул Балан, — нам бы надо переправиться на тот берег прежде, чем совсем стемнеет.

— Нет! — воскликнул король, вскидывая руку. Теперь он видел, что за люди спускались к ним с перевала. — Это тамплиеры. Что они делают? Где остальные?