Сесилия Холланд - Иерусалим

Ничего этого король не видел, он услышал только плеск, жуткое ржанье коней, но воины вокруг него закричали, а кое-кто принялся звать:

— Сюда плывите, назад!

Другие же кричали:

— Вперёд! Продолжайте плыть!

А потом раздался вопль общего разочарования.

Король вцепился в руку человека, стоявшего рядом, — это оказался Герман де Монтойя.

— Что там? Они переправились?

Тамплиер зорко вгляделся в озарённый луной сумрак. Он был так спокоен, что это казалось безумием.

— Посредине течение очень быстрое. Коней сносит. Те, что покрепче, выплывают.

— Пусть держатся друг за друга, — сказал король, — и продолжают плыть. Там удобное место? — Голос его сорвался.

Прецептор пожал плечами.

— Разве разберёшь в темноте? — Он заговорил громче: — Братья, ко мне! Образуем цепь. Раннульф!

— Здесь я.

— Можем мы переправиться в этом месте?

— Так же, как в любом другом, и даже скорее.

Сперва король не увидел норманна; потом разглядел, что тот, пеший, стоит по другую сторону от Германа и стягивает с себя сюрко. Король снова взглянул на реку. Большинство рыцарей отступило, отказавшись от попытки переправиться; в этот миг протрубил рог — Бодуэн узнал рог Балана. Множество конных воинов развернулось и рысью пустилось вверх по берегу реки. Король повернулся к тамплиерам.

— Где твоя лошадь? — спросил Герман.

— Пала, — сквозь зубы ответил Раннульф. Теперь он стягивал с себя кольчугу. Другие тамплиеры молча ждали, полукругом стоя за ними. Их было мало, самое большее — дюжина. Король обвёл их взглядом.

Большая часть его войска покинула его, последовав за Баланом вдоль реки. Он глубоко вздохнул и бросил быстрый взгляд на бурную реку. Мужество его поколебалось; он подумал, не поехать ли и ему за Баланом.

Герман отдавал приказы, строя тамплиеров в шеренгу.

— Что ты возишься с кольчугой, осёл? — сказал он, наклонившись к Раннульфу. — Брось, нам пора двигаться.

Полуобнажённый Раннульф затянул на талии пояс мечом.

— Я не собираюсь плыть в кольчуге.

— А я скорей утону, чем буду ходить без доспехов, как простолюдин. — Герман повернулся к королю: — Сир, езжай за мной. Пусть этот болван останется при тебе. Святой, смотри, чтобы король добрался до того берега.

— Держись за моё стремя, Раннульф, — сказал король.

Рыцарь подошёл к нему. Герман де Монтойя крикнул, и остальные тамплиеры двинулись вперёд рысью, разбрызгивая неглубокую воду. Король, рядом с которым шёл Раннульф, ехал следом за Германом. Вода едва покрывала голени Бодуэнова коня, и он шёл легко. Шеренга тамплиеров двигалась слева, отгораживая короля от бешенства стремнины. По шлёпающему звуку копыт Бодуэн понимал, что река становится глубже. Он вцепился в повод и переднюю луку. Они уже одолели почти половину пути. Внезапное, как паника, желание, чтобы всё это поскорей кончилось, охватило Бодуэна; он ударил коня и погнал его к другому берегу.

Кто-то вскрикнул, вода лизнула плечи его коня, забилась и вспенилась вкруг колен короля, а Раннульф вцепился в гриву и поплыл.

Пальцы короля костенели, хватка слабела. Зрение изменяло ему, он видел то лишь струю водоворота, то лунный взблеск, то прядь конской гривы, то чью-то руку, резко вскинутую в воздух. Перед ним в лунном свете белел край сюрко Германа, и король сосредоточился на этом белом клочке, глядя лишь на то, что двигалось перед ним.

Его конь споткнулся и поплыл, глубоко погрузившись в воду. Внезапно Бодуэн потерял равновесие, пошатнулся, всплыл, подхваченный водой, — его попросту вымывало из седла. Впереди, в кипящей воде колыхалось белым пятном на лунном серебре сюрко Германа; на миг оно, казалось, выросло... а потом исчезло.

Король заморгал, пытаясь вновь разглядеть белый силуэт, — но воду рассекал лишь чёрный овал конской головы. Бодуэн ощутил головокружение. Повод выпал из леденеющих рук прокажённого короля.

Раннульф подхватил его. Свисая с конского бока, король погрузился в воду до подмышек, спиной он прижимался к груди Раннульфа, который руками вцепился в седло по обе стороны от юноши. Бодуэн шевелил ногами — без толку. Вода плескала ему в рот. Он перебросил правую руку через седло и стиснул онемевшими пальцами кожу дальнего стремени. Он ничего не видел, а слышал лишь рёв и плеск реки. Конь плыл. Наполовину повиснув на седле, король тоже плыл — между рыцарем и конём.

— Помогите! — вдруг услышал он у самого уха. Бодуэн вслепую выбросил правую руку, накрепко вцепился пальцами в жёсткие волосы неведомого рыцаря.

Их направляла река. Стремнина несла их к головокружительным водоворотам. Только что они плыли по чистой воде — и вдруг оказались в мешанине веток. Король прижался лицом к плечу, чтобы уберечь глаза. Его левая рука плотно обвивала шею Раннульфа. Он ударился коленом о землю. Конь тащил его сквозь ветки, они трещали и ломались. Он уже был не в реке. Миг спустя Бодуэн понял, что наконец-то может расслабиться — и расслабился, и упал на четвереньки на сухую землю.

Кто-то ещё рухнул на него. Грубая рука коснулась волос.

— Неплохо плаваешь, малыш.

Бодуэн потрясённо поднял голову:

— Где... где остальные?

Вокруг было только серебристое лунное сияние да чёрные тени на речном берегу.

— Не знаю, — сказал Раннульф. — Пойду посмотрю.

Снова грубоватой лаской взъерошив королю волосы, тамплиер поднялся и ушёл.

Король опустился на песок. Спотыкаясь и фыркая, из реки выбралась ещё одна лошадь; он слышал, как кто-то кричит дрожащим голосом. Бодуэн крепко потёр кулаком глаза, чтобы лучше видеть; ему стало куда спокойнее теперь, когда его и сарацин разделяла река. Он быстро осмотрелся, отыскивая взглядом остатки своего войска.

Кроме дюжины тамплиеров, собравшихся позади него, на берегу никого не было. Если кто-то из христианских рыцарей и перебрался через реку живым — они бежали прочь, едва ступив на сухую землю. Король вновь опустился на песок и уткнул голову в колени.

— Герман, — сказал Стефан. — Где Герман?

— Герман погиб, — сказал Раннульф. Полуголый и вымокший, он помимо собственной воли дрожал. — Он потерял седло, и кольчуга утащила его под воду.

— Упокой Господи его душу, — сказал Ричард ле Мен и перекрестился.

Стефан отвернулся.

Тамплиеры собрались на тёмном берегу реки.

— Нам нужен магистр, — сказал Ричард Медведь. — Кто здесь дольше всех? Ты, Святой?

— Тринадцать лет на Троицын день, — сказал Раннульф и помедлил, давая другим время сказать что-нибудь — но все промолчали. — Ну что ж, ладно, — сказал он. — Слушайте. У нас два приказа: защищать короля и вернуться в Иерусалим. Мы пойдём прямо на запад, к горной дороге. — Он обвёл взглядом лица спутников. Большинство рыцарей было из Иерусалимского Храма. Все измождены, кое-кто ранен. — Соберите коней и доспехи. Разведите костёр. Отдохнём немного — ив путь.