Сесилия Холланд - Иерусалим

Все зашевелились, перестраиваясь, а Раннульф натянул повода разворачивая коня к Стефану.

— Что, не доверяешь мне? — спросил Стефан. Он замёрз; кольчуга была влажной и липкой на ощупь, пальцы онемели, и кончики их словно превратились в лёд. Раннульф ничего не ответил, но, когда двойная колонна построилась и двинулась вперёд, развернул коня нога к ноге со Стефаном. Вместе они замкнули строй.

Стефан сгорбился в седле, ожидая, что сейчас начнутся нагоняи или поучения, однако, к его изумлению, старший рыцарь обхватил себя руками, тяжело осел в седле и задремал. Стефан стиснул зубы. Впереди, едва различимые в темноте, два ряда всадников рысили по отрогу горы. Луна теперь была впереди, скатывалась к дальнему краю неба, ведя их домой.

Стефан думал о Германе — с такой болью, что порой даже стонал. Он должен был принять любовь Германа, ушедшую теперь навсегда. Он чувствовал, что лишился чего-то жизненно необходимого, что он ограблен, обделён, словно при нарезке земельных наделов. Ему хотелось поговорить, но рядом был только Раннульф; закутанный в вонючую попону, он спал мёртвым сном. Конь его карабкался по неверной тропе, и Раннульф качался и мотался в седле, точно куль с мукой. И как только можно вот так спать на лошади, подумалось Стефану.

Дождь прекратился. Они скакали на восток, где дожди были редкостью. Стефан, до того промокший насквозь, теперь чересчур быстро просох; ни у кого из них не осталось, чем утолить жажду.

Когда наступил рассвет, колонна остановилась на склоне под самым гребнем горы, и тогда Раннульф проснулся.

Воины озирались, негромко переговариваясь:

— Где мы? Куда идти дальше?

Голый склон был на вид неотличим от прочих: песок и песочного цвета камни, сквозь которые кое-где пробивалась жёсткая уродливая трава. Стефан увидел, что на ней блестит роса, и в горле у него вмиг пересохло. Раннульф поднял повод и рысью поехал в голову колонны. Стефан поскакал следом.

Ричард ле Мен и юный король ждали во главе строя, но Раннульф лишь махнул рукой, приказывая Стефану следовать за ним, и поскакал вперёд, на самую кромку хребта. Стефану пришлось пустить коня галопом, чтобы угнаться за ним.

Медленно разгорался рассвет. Тучи уплывали на запад. Пролегая в траве, дорога косо срезала крутой угол склона. Раннульф короткой рысью направил по ней коня. Стефан скакал следом, отставая на шаг. На гребне они остановились.

Склон позади них скрывался во тьме; склон впереди был омыт утренним светом, так что каждая веточка, каждый камушек отбрасывали резкую тень. Дорога глубоко вгрызалась в землю, зигзагами прорезая склон — вниз, к расселине, где густо рос кустарник и звенели голоса птиц.

Сердце Стефана ёкнуло. Где есть кусты — есть и вода. Его конь потянул носом и тоненько заржал. Ну конечно, вода! Раннульф проехал несколько шагов вниз по дороге и снова натянул повод. Стефан спустился за ним, остановился рядом и двинулся, едва двинулся с места тот — охотно, едва не повизгивая от нетерпения... но Раннульф снова проехал лишь несколько шагов. Конь Стефана рвался вперёд, юноша с трудом сдерживал его; ему хотелось закричать на Раннульфа, чтобы тот ехал дальше — к воде, к воде!

Бесформенный в своей грязной попоне, Раннульф привстал в стременах, точно волк, нюхая воздух. Рот Стефана горел. Поезжай, мысленно кричал он, поезжай же! Конь Раннульфа нетерпеливо тряс головой, переступал на дороге, кружа под тяжёлой рукой, что держала его повод.

Птичий гомон делался тем громче, чем выше поднималось солнце, и стайки птиц уже закружили в воздухе. Они взлетали из чёрного переплетения ветвей, кружась, рассыпаясь, порхая над голым склоном.

Внезапно вся стая взвилась в вышину и умчалась на запад, а Раннульф пришпорил коня и галопом поскакал вверх по дороге. Мгновение Стефан, удивлённо разинув рот, смотрел ему вслед, — а потом из расселины начали изливаться сарацины.

Они были на верблюдах. Буро-серые звери брели через склон, даже с виду слишком массивные, чтобы двигаться быстрее. По бокам у них сидели стрелки. Поворачивая коня, чтобы следовать за Раннульфом, Стефан мельком увидел плещущие на ветру одежды сарацин, изгибы рук, дуги луков, — а потом в воздух взметнулись стрелы. Конь Стефана застыл было на месте, неистово молотя копытами тропу. Мимо прошуршала стрела — и он помчался по траве через гребень горы.

Раннульф ждал. Король и другие тамплиеры уже скакали прочь по склону, уходя с дороги, поднимаясь к вершине другой горы. Стефан приник к седлу, посылая коня вперёд. Раннульф галопом скакал рядом с ним. С воем и гиканьем сарацины устремились за ними.

Склон становился круче. Конь Стефана цеплялся за каждую выбоинку на голой каменистой земле. Раннульф вырвался вперёд и резко свернул вдоль края расселины, что раной прорезала склон. Стефан повернул следом. Не было ни дороги, ни даже ровного места, с одной стороны возносился к небу отвесный горный склон, с другой — ниспадала в бездну, полную тоней, расселина. Раннульф безо всякого сомнения поворотил коня и, не разбирая дороги, понёсся вниз.

Конь Стефана заартачился, попятился, норовя остановиться. Визг сарацин терзал уши. Стефан руками и шпорами вынудил коня перевалить гребень и помчался вниз по склону за Раннульфом. Они спускались по мешанине из камней и песка, кони съезжали на хвостах, вытянув передние ноги, и, оказавшись наконец внизу, конь Стефана подпрыгнул так, что юноша едва не вылетел из седла.

Сарацины остались наверху и с кромки обрыва осыпали рыцарей оскорблениями и стрелами. Конь Стефана устало вскарабкался на противоположный склон расселины, куда более пологий и короткий, добрался до обширной луговины, и скоро юноша присоединился к Раннульфу и другим тамплиерам.

Они выстроились на вершине, глядя через расселину на сарацин. Кони ржали, всадники кричали, грозили друг другу кулаками и корчили рожи. Всё это продолжалось недолго; Раннульф проехал вдоль строя к Медведю и королю.

— Плохо наше дело, — сказал он. — Они нас опередили — должно быть, объехали вокруг Тиверианского озера.

Конь Стефана вынес его в самый разгар обсуждения почти что в объятия короля. Стефан пробормотал извинения, которые Бодуэн пропустил мимо ушей — его внимание было целиком приковано к собеседникам. Медведь охватил руками луку седла.

— Можем мы обойти их?

Раннульф почесал бороду.

— Прежде всего нам надобно найти воду. — Он дёрнул подбородком на восток. — Там, за пиком, источник. Не по пути, зато безопасно.

— А он по пути в Иерусалим? — спросил король.

— Если мы не добудем воду и не дадим отдыха коням, — сказал Медведь, не глядя на него, — Иерусалим с равным успехом может быть и за морем.

Король упрямо проговорил: