Роберт Картер - Меч войны

— Возьми их! Мои мастера сделали их для меня за два дня, — сказал Анвар уд-Дин. Он щёлкнул пальцами, продолжая наслаждаться его унижением. — Разве они не те же самые, что и твои? И не хвастай передо мной о способности европейцев делать оружие.

Он встал и обратился к своему военному совету:

— Вы видите! У них нет преимуществ над нами, а у нас — есть. Завтра мы устремимся к победе!

Хэйден вспоминал, какой шумный энтузиазм был вызван словами набоба, как возбуждённая толпа вынесла его из шатра, паля в небо из своих мушкетов, устремляясь с барабанным боем к кострам своих биваков.

Он сидел, напряжённый, в военном ходахе, который нёс его по направлению к морю. Позади них колонна начала уже развёртываться в военный порядок. На ближнем берегу реки пехота скрывалась за стенами небольшого посёлка Сен-Том. «Чемпион-победитель» и его братья-орудия были нацелены на переправу. Их собственное соединение, кавалерия, расположилось тремя рядами в укрытии смертельной засадой, ожидая момента наброситься на врага.

Вскоре появилась французская колонна, но армия Анвара уд-Дина продолжала оставаться в укрытии, тихая, как смерть. Ветер шевелил их зелёные флаги, укреплённые на копьях. Муллы ходили среди этих полчищ, распространяя весть о воле Бога на уверенную победу. Многие воины прибегали к гашишу или свернувшемуся молоку с наркотиком для обретения смелости и ярости либо с мрачным суеверием смотрели на свои ладони, как будто читали Святое Писание.

Французы остановились, их командующий с вынутой саблей прошёл вперёд, ощущая что-то неладное. Он долгим взглядом обвёл дальний берег и, повернувшись, пошёл обратно к своим войскам.

В батальонах Абдула Вахаба начались завывания молитв индусских байраги и гхосаи. Они были фанатиками, поклоняясь богу разрушения, жаждали крови или смерти и поэтому рвались вперёд, чтобы броситься на французов. Затем дандхубы начали отбивать ритм войны, и Хэйден Флинт увидел, как элитный эскадрон Анвара уд-Дина, состоящий из самоубийц — раджпутов, выдвигается вперёд. Они были частью приданого третьей жены набоба. Эти люди были одеты в халаты, окрашенные жёлтой куркумой, — маранача потах, или «одеяние смерти», означающее, что они уже предали себя смерти и, следовательно, были по ту сторону жизни, неподвластные страху.

Французская колонна начала двигаться вперёд, и Хэйден увидел изумление и радость на лице Мухаммеда Али.

— Они решились на переправу! — торжествовал он. — Смотри!

Подскакал посыльный и, встав на стременах, чтобы дотянуться до их погонщика, передал свиток для Мухаммеда.

— Разведчики моего отца докладывают, что из Мадраса вышел ещё отряд французского подкрепления, — сказал Мухаммед. — Хорошо. Они тоже заплатят за грехи их губернатора.

— Сколько людей в отряде? — спросил Хэйден с побелевшим лицом.

— Сотни! Я надеюсь, тысячи! Чем больше, тем лучше, ибо они все умрут!

— Есть у них орудия? Артиллерия с ними?

— Что бы они ни имели, это всё скоро будет нашим.

Хэйдена Флинта охватило отчаяние.

— Послушайте меня!

Мухаммед отбросил его руку.

— Проваливай к дьяволу, осквернитель! Прочь с моей дороги! Сядь там, с женщиной. Мои солдаты должны видеть своего князя!

Хэйдена грубо отшвырнули в задний угол ходаха, где неподвижно сидела Ясмин, рядом с нею стояли три длинных мушкета — джезала; их тонкие, обвязанные проволокой стволы были в рост человека и совершенно непригодны для стрельбы с движущегося слона. Она выбрала один из джезалов и передала ему, взяла другой и приложила тяжёлый треугольный приклад к своему плечу.

— Вы навлечёте их огонь на себя! — закричал он. — Разве вы не понимаете, какой прекрасной мишенью являетесь?

— Люди должны ясно видеть своего князя! — крикнула она в ответ. — Иначе их боевой дух может упасть!

— Боже мой, леди, это — сумасшествие! Вы должны сесть! И скажите ему, если французы выведут орудия, они будут стрелять крупной картечью, и это погубит его кавалерию.

— Нас учили, что кавалерия всегда побеждает артиллерию. Они будут разгромлены прежде, чем успеют перезарядить орудия.

— Это может случиться лишь с вашей артиллерией! Их же пушкари могут производить четыре выстрела в минуту, и каждое орудие стоит целого батальона мушкетёров, если его заряжают картечью! Даже лучше батальона, потому что орудие можно моментально повернуть в любом направлении. Они превратят вашу конную армию в требуху, если привезли лёгкие пушки из Мадраса!

— За Мадрасом наблюдает арьергард! — Она гневно ткнула пальцем в пехоту на другой стороне реки. — Вот наш враг. У них нет пушек.

Французы переходили реку вброд, с мушкетами наперевес, с примкнутыми штыками. Их ряды были безупречно прямыми, несмотря на огонь, который открыла по ним артиллерия Моголов. За пять секунд прозвучало лишь десять громких выстрелов, поднявших в воздух белый дым и одно большое дымное кольцо, поплывшее над водой. Французы и сипаи уже выходили из воды во главе со своим офицером. Своим быстрым продвижением они заставляли артиллерию Моголов открыть преждевременный огонь, и потери были невелики, поскольку орудия вместо картечи были заряжены железными ядрами.

Хэйден собрал всю свою твёрдость, когда погонщик пустил их слона вперёд. Перед ним Мухаммед как сумасшедший выкрикивал что-то своим командирам, и ходах начал страшно раскачиваться, когда слон пустился в неуклюжий бег. Его серые с розовым уши хлопали по голове, ремни с металлическими креплениями на массивной голове и шее звенели. Со всех сторон вперёд ринулось море всадников, с визгом нёсшихся мимо них в клубах пыли, с мечами наголо, в развевающихся халатах и тюрбанах.

Эта волна надвигалась, как прибой на два ряда французских солдат, движущихся плечо к плечу; и тем не менее они продолжали идти, как будто не осознавали неминуемости столкновения.

Стороны продолжали сближаться, и когда между противниками осталось не более сотни ярдов, французский офицер поднял саблю высоко над головой. Шеренги голубых мундиров и трёхцветных треуголок замерли. Офицер отступил назад между двумя батальонами и поднял пистолет. Первый ряд, как один, опустился на колено, выставив вперёд мушкетные стволы. Второй ряд, стоя, направил мушкеты между ними, так что их длинные штыки образовали единый ряд, как зубья гребня.

Хэйден с ужасом наблюдал, как солдаты в голубых мундирах исчезли, поглощённые белым ружейным дымом. Залп французских мушкетов сразил несколько дюжин передовых всадников, проредив их строй и создав препятствия тем, кто скакал следом. Напутанные лошади в страхе вздымались на дыбы и брыкались, сбрасывая всадников на землю, в то время как вторая волна конников налетала на них. Французская шеренга произвела новый залп, сразив ещё несколько дюжин несчастных соваров.