Алексей Шишов - Унгерн. Демон монгольских степей

Пребывать в таком замкнутом внутренне и духовно мире барону Унгерну долго не пришлось. Скоро ему пришлось расстаться с ревельской жизнью раз и навсегда. В его судьбу, равно как и в судьбу всей России» вошла Первая мировая война.

Вбежавший в комнату племянник, размахивавший газетой, застал дядю в привычной позе глубоко задумавшегося человека. Склонив свою изрядно полысевшую голову над томом сытинской энциклопедии, Унгерн черпал познаний об Азии.

— Роман Фёдорович! Дядя! Война!

— Какая война?! Где? На Дальнем Востоке? С Японией? Наконец-то дождались!

— Нет, не с Японией. С самой Германией кайзера Вильгельма. Читайте — вот вам «Ревельские новости»!

Унгерн взял в руки газету и увидел на её первой полосе «шапку» набранную шрифтом удивительно большого размера. Буквы теснились во всю ширину газетной полосы: «Высочайший манифест об объявлении состояния войны России с Австро-Венгрией». Барон с нескрываемым волнением стал читать дальше:

«Божиею Милостию Мы, Николай Второй,

Император и Самодержец Всероссийский,

Царь Польский, Великий Князь Финляндский

и Прочая, и Прочая, и Прочая.

Объявляем всем верным Нашим подданным:

Следуя историческим своим заветам, Россия, единая по вере и крови с славянскими народами, никогда не взирала на их судьбу безучастно. С полным единодушием и особою силою пробудились чувства братского русского народа к славянам в последние дни, когда Австро-Венгрия предъявила Сербии заведомо неприемлемые для державного государства требования.

Презрев уступчивый и миролюбивый ответ Сербского правительства, отвергнув доброжелательное посредничество России, Австрия поспешно перешла в вооружённое нападение, открыв бомбардировку беззащитного Белграда.

Вынужденные, в силу создавшихся условий , принять необходимые меры предосторожности, Мы повелели привести армию и флот на военное положение, но, дорожа кровью и достоянием Наших подданных, прилагали все усилия к мирному исходу начавшихся переговоров .

Среди дружественных сношений, союзная Австрии Германия, вопреки Нашим надеждам на вековое доброе соседство и не внемля заверению Нашему, что принятые меры отнюдь не имеют враждебных ей целей, стала домогаться немедленной их отмены и, встретив отказ в этом требовании, внезапно объявила России войну.

Ныне предстоит уже не заступаться только за несправедливо обиженную родственную Нам страну, но оградить честь, достоинство, целость России и положение её среди Великих держав. Мы непоколебимо верим, что на защиту Русской Земли дружно и самоотверженно встанут все верные Наши подданные.

В грозный час испытания да будут забыты внутренние распри. Да укрепится ещё теснее единение Царя с Его народом, и да отразит Россия, поднявшаяся, как один человек, дерзкий натиск врага.

С глубокою верою в правоту Нашего дела и смиренным упованием на Всемогущий Промысел, Мы молитвенно призываем на Святую Русь и доблестные войска Наши Божие благословение.

Дан в Санкт-Петербурге, в двадцатый день июля, в лето от Рождества Христова тысяча девятьсот четырнадцатое, Царствования же Нашего в двадцатое.

На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою подписано:

НИКОЛАЙ».

— Это будет великая война, мой дорогой племянник, Россия сразится сразу с двумя европейскими империями. Вот это случай!

— Дядя, и как же ты?

— Я российский барон и офицер России. Не мне ли сражаться на этой войне за наше Отечество?

— Значит, опять уходишь в добровольство?

— Опять. Но теперь в мундире казачьего офицера. И не просто сотника, а Георгиевского кавалера...

Первые дни мировой войны ещё не были для большой части человечества вселенским кошмаром. Для России она стала войной Великой, Отечественной. Как в памятном 1812 году. Стала прологом крушения Российской империи как державы и подведшей черту вод более чем 300-летней историей царствующей династии Романовых. Стала преддверием войны Гражданской, испепелившей всю страну и разделившей её на два непримиримых лагеря, на два движения — Красивей Белое.

Но тогда, летом 1914 года, об этом в Российской державе ещё не догадывались.

Патриотическое воодушевление охватило все сословия. Многочисленные демонстрации в поддержку войны проходили в Санкт-Петербурге, срочно переименованном по волеизъявлению государя-императора в Петроград, Москве, Киеве, Одессе, других городах. Подобные манифестации проходили в Берлине и Вене, Париже и Лондоне...

Почти по всей Европе все хотели воевать. И только воевать победно. В Генеральных штабах уже тиражировали для служебного пользования секретные, загодя составленные, планы на войну. Уже после окончания Первой мировой войны историков поразит схожесть «совершенно секретных» стратегических планов Германии и Австро-Венгрии, Франции и России, Великобритании. Их высшее командование единодушно планировало победить в большой войне только за одну военную кампанию, то есть всего за один год. И продиктовать поверженному неприятелю выгодные для победителя условия послевоенного мира.

...Отставной офицер фон Унгерн-Штернберг шагал в первых рядах возбуждённых манифестантов по ревельским улицам. Война сразу вошла в его душу. К нему возвращалась душевная приподнятость: он опять будет на войне! Жаль, конечно, что она началась не на Востоке, который он знал хорошо. Однако разве не всё равно, где добывать славу на поле брани для баронского рода. Его не смущало даже то, что воевать ему придётся и против Австрии, которая была (по ряду данных) его местом рождения, то есть родиной.

Во всех православных храмах Российской державы, на улицах и площадях, на театральных сценах и просто на застольях в честь уходящих, на Великую, Отечественную войну пелся государственный гимн «Боже, царя храни!». Он был создан на слова поэта В.А. Жуковского и музыку композитора А.Ф. Львова. Знал наизусть его и прибалтийский барон из Эстляндии Роман Фёдорович Унгерн фон Штернберг:

Войне барон Унгерн радовался ещё и потому, что находил «своё» место в окружающей его жизни. К началу 1914 года он окончательно осознал, что в гражданской жизни оказался не у дел. Он просто не видел применения себя в мирной жизни. У него не было ни денег, ни семьи, ни гражданской профессии, ни определённых планов на будущее. К этому прибавились страдания от неудовлетворённости честолюбия и сознания стремительно уходящей молодости. И вот грянула война и сняла все проблемы. Как было не радоваться и не ликовать в душе: