Павел Басинский - Посмотрите на меня. Тайная история Лизы Дьяконовой

Фотография Мрозовской, несомненно, оказала сильное влияние на нее. Героиню “Дневника русской женщины” Дьяконова пытается создать из этих разнонаправленных элементов. Она надрывно обвиняет себя в том, что когда-то устроила брак сестры с Катрановским, тем самым погубив ее (что было на самом деле, мы не знаем). Она раскаивается в прежней жизни, когда не позволяла себе любить, а в результате полюбила психиатра. И она мучается, что полюбила именно француза, потому что он чужой , а не русский.

Все эти элементы образа реально присутствовали в Дьяконовой. Лиза действительно страдала за сестру, хотя та была, наверное, счастливее ее. Она действительно сурово относилась к мужчинам и в Ярославле, и в Петербурге. Она в самом деле не ожидала, что влюбится в психиатра. И наконец, она была патриоткой.

Но чего-то Лизе все-таки недоставало для полноты воплощения того сложного образа, который она открыла в себе, глядя на роковую фотографию. Недоставало греховности .

Настоящего греха не было за Лизой. Вина за ошибки была, а греха не было. Выходило ни то, ни се. Ни мадонна, ни грешница… В мадонны не годилась. Нужно было грешить!

И грешить — понятно как. Понятно-то понятно, но — как?! Во-первых, Лиза “этого” не умела. Даже не знала, с какой стороны “это” начинать. Во-вторых, ее душа и сознание навсегда были отравлены памятью о грехе отца, за который, как считала Лиза, она несла расплату. Самая мысль о случайном, необязательном соитии с мужчиной, возможно, вызывала в ней внутреннее содрогание. Поэтому она ни строки не пишет об этом в дневнике. Она даже не фантазировала на эти темы. Для нее это были грязные фантазии.

Однако Кларанс почти убедила ее в том, что во внебрачном сексе нет ничего дурного. Это закон природы.

И Дьяконова оказалась на распутье.

В салоне Кларанс она познакомилась с русским скульптором Карсинским. Он жил в Париже, но при этом ваял памятник Белинскому по какому-то заказу, о котором Лиза, как был убежден Карсинский, должна знать. И она об этом действительно знала. На первый взгляд все это кажется какой-то глупой выдумкой.

Во-первых, что за фамилия — Карсинский! Фамилия — крайне редкая, и происхождение ее неизвестно. Есть распространенная фамилия Корсунский от города Корсунь. Во-вторых, никакого русского скульптора по фамилии Карсинский никогда не было, а памятник Белинскому в Пензе создавал знаменитый советский скульптор Евгений Вучетич. Значит — Дьяконова это придумала?

Не будем торопиться.

Согласно краеведческим источникам, первый памятник Белинскому на его родине был поставлен уже в 1911 году. Вопрос же о постановке памятника возник еще раньше. Но правительство с этим не спешило. За Белинским тянулся шлейф не только его слишком прогрессивных статей, но и “Письма к Гоголю”, распространение и даже чтение которого считалось преступлением. (В частности, это был один из пунктов обвинения Ф. М. Достоевскому, когда писатель проходил по делу “петрашевцев” и его приговорили к смертной казни.)

3 мая 1897 года общим собранием членов Пензенской общественной библиотеки имени М. Ю. Лермонтова было направлено обращение с просьбой ходатайствовать о соизволении на открытие всероссийской подписки на памятник Белинскому в связи с исполнявшимся 26 мая следующего года 50-летием со дня его смерти. Данное обращение у Министерства внутренних дел осталось без внимания.

Однако, узнав об инициативе пензенцев, проживавшая в это время во Франции дочь Белинского Ольга Виссарионовна Белинская (в замужестве Бензи) с благодарностью откликнулась на их просьбу. И в 1898 году в Пензу из Парижа был привезен скромный бюст работы Михаила Каплана. Он был установлен в парке “Верхнее гулянье” в 1911 году к 100-летию великого критика и революционера. В 1918 году этот памятник был разрушен во время белочешского мятежа.

Итак, это был не Карсинский, а Каплан. Обычное дело для дневника Дьяконовой — давать вымышленные имена и фамилии некоторым людям в том случае, если о них рассказывались какие-то, по ее мнению, слишком личные вещи. Но почему Карсинский ?

“Говорящее” имя Кларанс (как и Lencelet) наводит на мысль, что и эта фамилия была не случайно придумана. Но расшифровать ее не так-то просто. Понятно, что “говорящим” должно быть корневое “карсин”, но что это может означать?! Во французском языке такого слова, по нашим сведениям, нет. В английском, который Лиза усердно изучала в Лондоне и Саутборне, — тоже. А что, если мы соединим два языка? “Car” (франц.) + “sin” (англ.) = “ибо грех” (русский).

Но может быть и другое объяснение этой фамилии. Термин “карцинома” (carcinoma) от древнегреческого “краб” был введен еще до нашей эры Гиппократом и означал раковую опухоль, которая, как считал Гиппократ, была похожа на краба или рака. Этот медицинский термин Лиза могла не раз слышать, когда находилась в Александровской больнице.

Разумеется, это только наши домыслы. Возможно, что фамилия возникла и просто так.

Но вот появление скульптора Карсинского в пространстве дневника-романа Дьяконовой случайным никак не назовешь. Если бы Карсинского не было, его нужно было бы придумать. Вполне возможно, что она и придумала его отчасти, хотя встреча с М. Я. Капланом в Париже, вероятно, — правда.

Лиза рисует Карсинского как “русского медведя”. Во всяком случае, так его называет Кларанс, когда тот “неуклюже, размашисто” обхватывает рукой тонкую талию хозяйки. “Убирайтесь, русский медведь! Хоть для первого раза постыдились бы перед соотечественницей! — крикнула на него Кларанс, вырываясь и ударяя его по руке”.

Но это нисколько не смущает Карсинского, и он идет к Лизе.

Его высокая, мощная фигура, широкое лицо, пышная борода, волосы, небрежно откинутые назад с низкого лба, — ничто в нем не гармонировало с этим изящным парижским салоном, и весь он, большой, сильный, грубоватый, — казалось, попал сюда, как редкость, как кукла самоеда в женском будуаре.

Только одно лицо в салоне Кларанс вызвало у Дьяконовой такое же яркое, “картинное” впечатление. Это — сама Кларанс. Все остальные — бледные призраки. В первый раз в салоне находятся какой-то блондин с брюнетом , во второй — блондинка с брюнеткой . Без сомнения, Лиза играет второстепенными персонажами, чтобы лучше высветить главных. Карсинский — главный.

Он живет в Париже уже 14 лет, но любит Россию, доказательством чему — памятник Белинскому его работы. Слыхала ли она о нем? О да, конечно! Она читала об этом в газетах. Тогда он готов показать ей фотографии всего “проекта”. Он приглашает ее в свою мастерскую. “Очень вам благодарна!”

Никогда еще Дьяконова так не описывала мужчин. И никогда еще в ее жизни не было такого сюжета.