Всеволод Соловьев - Злые вихри [Старая орфография]

Нина совсѣмъ не знала, и Ольгѣ Травниковой пришлось объяснить ей. Она слушала внимательно, не проронивъ ни одного слова и прямо глядя въ глаза пріятельницѣ своими потемнѣвшими синими глазами. Она даже сама задавала вопросы и требовала подробнаго, яснаго отвѣта. Только съ каждымъ новымъ словомъ, съ каждымъ новымъ представленіемъ, врывавшимся въ ея наивныя полудѣтскія понятія, по милому лицу ея мелькала тѣнь страданія.

Когда она поняла все, и у нея ужъ не оставалось никакихъ вопросовъ, она вдругъ закрыла лицо руками и заплакала.

-- Какъ на свѣтѣ все гадко! какъ гадко!-- вырвалось у нея сквозь слезы.

Ольга глядѣла на нее съ изумленіемъ.

-- Какое у васъ странное отношеніе къ законамъ природы...-- начала было она:-- но у двери послышался легкій стукъ, затѣмъ дверь отворилась, и въ комнату вошла Генріетта Богдановна Хазенклеверъ.

Она сдѣлала весьма мудреный полукниксенъ-полупоклонъ, не безъ удивленія вглядѣлась въ хорошенькую, изящную и заплаканную княжну, а потомъ обратилась къ Ольгѣ:

-- Баришна и сефотни, и зафтри у фасъ будутъ ночевалъ?

-- Да, а что?-- спросила Ольга.

-- Старьши тфорникъ пришелъ... требувайтъ фитъ.

Фрейленъ Хазенклеверъ (по документамъ она значилась въ дѣвицахъ) представляла изъ себя такую курьезную фигуру и такъ комично произносила русскія слова, что будь Нина иначе настроена, она врядъ ли бы удержалась отъ смѣха. Но теперь ее поразило одно -- таинственное слово «фитъ», значеніе котораго она рѣшительно не могла постигнуть.

-- Что это «фитъ» -- тревожно спрашивала она Ольгу.

Та, между тѣмъ, ужъ нашлась.

-- Хорошо, скажите ему, чтобъ онъ подождалъ, я сейчасъ къ вамъ выйду,-- торопливо проговорила она.

-- Gut... aber bitte поскорѣе,-- отвѣтила Генріетта Богдановна:-- онъ такой груби, горди мужикъ, и мене всегда сердце стучалъ, когда онъ говорилъ!

Она ушла.

-- Да что жъ это такое «фитъ»?-- повторила Нина сбой вопросъ.

-- Вашъ видъ ему нуженъ для прописки,-- объяснила Ольга.

Бѣдная маленькая княжна ничего не поняла и въ этой правильной русской фразѣ.

-- Какъ видъ? мой видъ? и для... прописки?

-- Ну да, теперь такія строгости, вотъ вы одну ночь переночевали, и ужъ сейчасъ требуютъ видъ на жительство. Объ этомъ вы вѣрно и не подумали... Какіе-нибудь документы есть съ вами?

-- Со мною только два моихъ выигрышныхъ билета, а больше никакихъ документовъ у меня нѣтъ... Про какіе документы вы говорите?-- все больше удивляясь и ужъ начиная чего-то бояться, сказала княжна.

Ольга развела руками.

-- Что-жъ мы теперь будемъ дѣлать?-- почти трагически воскликнула она.-- И какъ это мнѣ не пришло въ голову сразу спросить васъ! Поймите -- безъ законнаго документа, бумаги, ну, паспорта, вы не можете жить ни у меня, и нигдѣ!

Нина начинала соображать.

-- Понимаю,-- проговорила она:-- требуютъ моего, паспорта, но, вѣдь, паспорты бываютъ только у прислуги, и потомъ вотъ когда ѣдутъ за-границу, такъ получаютъ такія маленькія зелененькія книжки, и ихъ смотрятъ на границѣ.

Ольга нетерпѣливо пожала плечами.

-- Вы совсѣмъ малый ребенокъ,-- строго скачала она:-- вотъ плоды великосвѣтскаго воспитанія! Вы не имѣете понятія о самыхъ простыхъ вещахъ. Однако, старшій дворникъ ждетъ, и съ этимъ шутить нельзя... Могутъ быть большія непріятности... Кончится еще тѣмъ, что васъ попросятъ въ полицію и съ жандармомъ вернуть къ папашѣ и мамашѣ!

Нина сама чувствовала себя совсѣмъ глупой и безпомощной. Но вдругъ счастливая мысль пришла ей въ голову. Она вынула свой кошелекъ и подала Ольгѣ нѣсколько рублей.

-- Милочка, ради Бога, вотъ... дайте ему это и попросите его оставить насъ въ покоѣ... Можетъ быть онъ согласится...

-- Попробую.. Только это и остается.

Ольга ушла, а маленькая княжна стала тревожно дожидаться ея возвращенія. Наконецъ, дверь отворилась. По лицу Ольги было видно, что все благополучно.

-- Онъ взялъ,-- объявила она:-- и обѣщалъ ждать три дня, вотъ все, чего я добилась. Я наврала ему жестоко; но это не суть важно. Значитъ, пока вы можете успокоиться... Однако, нашъ поступокъ -- подкупъ человѣка и отвращеніе его отъ исполненія обязанностей,-- нельзя назвать похвальнымъ! Или вы объ этомъ другого мнѣнія, Нина?

Княжна ничего не отвѣтила. Она совсѣмъ даже не разслышала послѣднихъ словъ Ольги. Она сидѣла на диванчикѣ, въ ямкѣ возлѣ выскочившей пружины. Въ мысляхъ у нея было смутно, въ сердцѣ тяжко, и хотѣлось ей опять бѣжать, бѣжать подальше отъ всего, что она узнала и. увидѣла, но куда бѣжать, она ужъ не знала.

Между тѣмъ Ольга Травникова говорила и говорила. Ей, очевидно, пріятно было найти слушательницу, не знакомую еще съ неприглядной стороной жизни», какъ она выражалась. Она, можетъ быть, также чувствовала потребность въ участіи. поглядѣвъ ее хорошенько, Нина замѣтила въ ней большую перемѣну. Это ужъ не была прежняя свѣжая дѣвушка, выдержавшая учебныя занятія безъ всякаго ущерба для своего здоровья. Лицо ея осунулось, какъ послѣ долгой болѣзни, щеки поблѣднѣли, наивные и удивленные каріе глаза обвились темноватой тѣнью.

И вотъ она передавала Нинѣ разныя исторіи о своихъ подругахъ и знакомыхъ, и во всѣхъ этихъ исторіяхъ, несмотря на очевидное различіе характеровъ дѣйствующихъ лицъ и подробностей, чувствовалось поразительное, роковое однообразіе.

Тотъ же самый припѣвъ возвращался постоянно. Деньги, деньги и деньги. Нужда, нужда и нужда. Отсутствіе работы, сопряженное съ нищетой, отчаяніемъ, болѣзнью и всякими бѣдами. Найденная работа -- непосильная, плохо оплачиваемая, едва хватающая на удовлетвореніе самыхъ первыхъ потребностей, а въ результатѣ такой непосильной работы опять разстроенные нервы, болѣзнь, отчаяніе и бѣды. Отъ начала и до конца -- непрестанная, подавляющая все остальное, погоня за кускомъ хлѣба, за работой. А цѣлъ, конечная цѣль этого чрезмѣрнаго, губящаго и тѣло и душу напряженія -- ея не было видно. Какая-то безсрочная каторга...

Нина слушала съ возраставшимъ ужасомъ. Она забыла ужъ о себѣ, о своихъ бѣдахъ и слушала. Ея чуткое сердце и ясная мысль охватывала сразу всю эту мрачную, безнадежную картину, понятную Ольгѣ только въ подробностяхъ.

Такіе разговоры продолжались и до обѣда, и послѣ обѣда, изготовленнаго Генріеттой Богдановной, восторженно поданнаго Сашей и показавшагося Нинѣ хоть и страннымъ, но очень вкуснымъ.

Наконецъ, она не выдержала.

-- Довольно, довольно Ольга!-- почти закричала она.-- Это все то же, все то же и ничего новаго, ничего болѣе ужаснаго быть не можетъ! Я не понимаю, какъ можете вы разсказывать эти вещи такъ спокойно, съ такимъ видомъ, какъ будто такъ оно и должно быть, какъ будто это... естественно!

-- А что-жъ мнѣ, плакать что ли? Такъ, вѣдь, слезъ не хватитъ,-- разсудительнымъ тономъ отвѣтила Ольга:-- факты всесильны и, разъ они существуютъ, значитъ, они естественны...