Сергей Мосияш - Ханский ярлык

— Я понял, высокий брат мой.

Кавгадый, узнав о назначении судей, бросился к Юрию Даниловичу.

— Хан назначил суд над Михаилом. Нам очень важно засудить его, иначе нам самим не поздоровится.

— Что ж твой Сарык, разиня, прохлопал его в дороге?

— Он ждал его по-над Волгой, а Михаил ехал Доном.

— Может, попробовать его здесь убить?

— Что ты, что ты, Юрий. Подозрение сразу на нас падет. Узбек и так уж сердится на меня за то, что я говорил, что Михаил никогда не приедет. А он явился.

— А судьи-то кто?

— Главный судья, Чолхан,— сродник Узбека, спесив очень. А два других, Казанчий и Сабачий, мои хорошие знакомые. С этими я договорюсь. Эти будут на нашей стороне. А Чолхану надо хороший подарок послать. У тебя есть что?

— Найдется.

— Вот и поклонись подарком. Хорошо бы лис связку послать. Он лис любит. Но главное, нам надо налегать на смерть твоей жены, отравил ее Михаил, и все. Для Чолхана это обвинение очень важно, она ему сродной сестрой доводилась. Ты — муж Колчаки, ты особенно на это налегай, что-де погубил он твою семью, разбил твое счастье. Скажи, что она уже беременна была.

— Но она не была беременна.

— Кто сейчас проверит? Говори, была, что погубил Михаил твоего наследника. Этого, мол, я никогда не прощу.

Суд начался в отдельной кибитке, у входа в которую были разложены два костра. Меж ними предстояло пройти не только судьям, но и свидетелям и подсудимому. Огонь должен был очистить входящих от дурных мыслей и намерений.

Вокруг кибитки стояли оружные воины, дабы никто и ничто не могло помешать справедливому суду.

Судьи уселись на кошме у дальней стенки кибитки. Слева сели Юрий и Кавгадый, направо, лицом к ним, был посажен подсудимый князь Михаил.

— Князь Михаил,— начал медленно и важно Чолхан,— на тебя пожаловался твой младший брат Юрий, что ты без всякой причины ходил на него ратью, захватил в плен его жену — нашу сестру Кончаку и отравил ее. Что ты скажешь в свое оправдание?

— То, что Юрий первый пошел на меня ратью, и не один, а поднял против меня Новгород. Я вынужден был напасть на него. Он, убегая, бросил и брата своего младшего, и жену. Княгиня Агафья содержалась у меня в чести, в отдельной хоромине, кормилась с моего стола. И никто ее не травил, она умерла своей смертью.

— Чолхан, позволь мне спросить подсудимого,— сказал Кавгадый, поднимая руку.

— Спрашивай,— разрешил Чолхан.

— Князь Михаил, а почему ты не отдал мне княгиню, когда я просил ее у тебя?

— Я хотел отдать ее мужу, князю Юрию.

— А может, ты уже задумал тогда отравить ее?

— Повторяю, у меня этого и в мыслях не было.

— Кто может проникнуть в мысли человека,— вздохнул Кавгадый,— Но княгиня Агафья была отравлена. Перед смертью ее сильно рвало едва ли не с кровью.

— Я не видел, она умерла без меня.

— А я знаю. Нам рассказывал князь Борис, вернувшийся из полона. И потом, ты не отдал тело княгини ее мужу. Почему?

— Он и не просил, и не присылал за ней.

— Чолхан, спроси об этом самого князя Юрия,— посоветовал Кавгадый.

Чолхан посмотрел на Юрия, словно раздумывая, и наконец выдавил:

— Ну?

— Я посылал за телом княгини людей, но Михаил не отдал ее,— сказал Юрий, не моргнув глазом.

— Он врет,— возмутился Михаил,— И тебе не стыдно?

— Князь Михаил,— вмешался Казанчий,— ты наносишь оскорбление свидетелю.

— Но если он врет...

— Мы должны верить ему. Ведь тело княгини так и не было передано ему.

— Я послал к нему старейшего своего боярина послом с предложением мира, а князь Юрий убил его.

— Я мстил за жену,— быстро нашелся Юрий.

— Да, это законное право, мстить за своих родных,— поддержал Юрия Чолхан.

Михаил Ярославич видел, что суд явно берет сторону Юрия, выслушивая внимательно все его обвинения и не давая князю Михаилу до конца оправдаться и в открытую не доверяя его словам. Мало того, и Кавгадый вдруг выдвинул обвинение против великого князя, который перебил у него много татар, а многих пленил.

— Но я же на следующий день воротил тебе их. И даже одарил вас всех.

— Мертвых как воротишь, князь? — оскалившись, ехидно спросил Кавгадый.— Ты ныне пред судом татарским и за убитых татар должен отвечать.

— А не ты ли, Кавгадый, просил меня тогда не говорить хану о том, что и ты участвовал в драке? Просил. Умолял.

— Я? Просил? — вытаращил удивленно глаза Кавгадый.— Я был послом великого хана, стал бы просить тебя? Нехорошо, князь Михаил, придумывать то, чего не было.

И Михаил Ярославич увидел, что суд поверил не ему, а своему татарину. И перестал говорить. А когда Чолхан обратил на это внимание, сказал:

— А о чем мне говорить, если вы не верите ни одному моему слову.

Судьи переглянулись меж собой, перекинулись несколькими словами, и Чолхан объявил:

— Можешь отправляться в свою вежу, князь Михаил. О нашем решении будет объявлено тебе позже.

Михаил Ярославич вышел, прошел меж очищающих огней. Уже вечерело. Он шел мимо кибиток в удрученном состоянии духа. Сзади послышалось тарахтенье колес. Он отступил в сторону, дабы пропустить телегу, но возчик, сидевший в плетеном коробе, придержал коней и спросил:

— Князь Михаил Ярославич?

— Да. А в чем дело?

— Садись,— И возчик подвинулся.— Да поскорей.

— Ты кто? - спросил князь.

— Я русский. Фалалей. Прошу тебя, князь, садись. Я друг твой.

И только Михаил Ярославич влез в тележку, в коробок, возчик перепоясал пару лихих коней плетью: «Но-о-о, милай!» Они хватили почти с места в елань, так что тележка моталась за ними, едва не несясь по воздуху.

Вскоре они вырвались из города, помчались по степи. Михаил Ярославич наконец спросил:

— И куда ж мы гоним?

— К свободе, князь. К свободе.

— А ну-ка останови.

— Зачем? Отъедем подальше, пока не хватились.

— Останови. Как тебя зовут?

— Фалалей. Тр-р-р,— натянул вожжи возчик.

Кони перешли на хлынь, потом на шаг и вскоре встали.

— К какой свободе ты собрался везти меня, Фалалей?

— Михаил Ярославич, татары собираются убить тебя. А я хочу спасти. Я сам был в рабах у них. Потом бежал в горы к ясам 44 44 Я с ы — осетины. . Теперь я там свободный человек. Бежим, князь, они примут тебя.

— А с чего ты взял, что меня убьют?

— Да вся Орда говорит об этом. Тебя вызвали на смерть, Михаил Ярославич. На смерть.

— А ты как попал сюда?

— Я был в Брянске тысяцким у князя Святослава. Князь погиб в бою, а меня пленили и пригнали сюда в колодках, сделали рабом. Но Фалалей не из тех, чтоб быть рабом у кого-то. Я бежал к ясам и у них командую отрядом. Едем к ним, князь.

— Ты сказал: князь?

— Да. А что?

— А предлагаешь мне поступить как рабу. Мое бегство будет означать признание моей вины. Я же ни в чем не виноват.

— Неужли ты не понимаешь, Михаил Ярославич, что им ты не докажешь своей правоты. Тебя убьют.