Рафаэлло Джованьоли - Библиотека мировой литературы для детей, том 36

Но Спартак быстро овладел собой и с непринужденной улыбкой ответил:

— Замолчи, безумец! Что ты там болтаешь о богине Фортуне? Клянусь палицей Геркулеса, ты видишь не больше любого андабата!

И чтобы прекратить смущавший его разговор, бывший гладиатор подошел к Луцию Сергию Катилине и тихо спросил его:

— Приходить ли мне сегодня вечером в твой дом, Катилина?

Обернувшись к Спартаку, Катилина ответил:

— Конечно. Но не говори «сегодня вечером» — ведь уже темнеет; скажи «до скорого свиданья».

Поклонившись патрицию, Спартак удалился, сказав:

— До скорого свиданья.

Он подошел к Криксу и стал что-то говорить ему вполголоса с большим воодушевлением; тот несколько раз утвердительно кивнул головой; затем они молча пошли по той дороге, которая вела к Форуму и к Священной улице.

— Клянусь Плутоном, я окончательно потерял нить, которая до сих пор вела меня по запутанному лабиринту твоей души! — сказал Луций Кальпурний Бестия, изумленно смотревший на Катилину, который фамильярно беседовал с гладиатором.

— А что случилось? — спросил Катилина.

— Римский патриций удостаивает своей дружбы презренную и низкую породу гладиаторов!

— Какой позор! — саркастически улыбаясь, сказал Катилина. — Просто ужасно, не правда ли? — И, не дожидаясь ответа, добавил, изменив тон и манеры: — Жду вас сегодня у себя — поужинаем, повеселимся… и поговорим о серьезных делах.

Направляясь по Священной улице к Палатину, Спартак и Крикс вдруг увидели изысканно одетую молодую женщину, которая шла с пожилой рабыней, а за ними следовал раб. Она появилась с той стороны, куда шли гладиаторы.

Женщина эта была необыкновенно хороша собой; хороши были рыжие волосы, белоснежный цвет лица, хороши были большие глаза цвета морской волны. Крикс, пораженный ее внешностью, остановился и, глядя на незнакомку, сказал:

— Клянусь Гезом, вот это красавица!

Спартак, грустный и озабоченный, поднял опущенную голову и посмотрел на девушку; та, не обращая внимания на восторги Крикса, остановила свой взгляд на фракийце и сказала ему по- гречески:

— Да благословят тебя боги, Спартак!

— От всей души благодарю тебя, — слегка смутившись, ответил Спартак. — Благодарю тебя, девушка, и да будет милостива к тебе Венера Книдская!

Приблизившись к Спартаку, девушка прошептала:

— Свет и свобода, доблестный Спартак!

Фракиец вздрогнул при этих словах, нахмурил брови и, с изумлением глядя на собеседницу, ответил с явным недоверием:

— Не понимаю, что означают твои шутки, красавица.

— Это не шутка, и ты напрасно притворяешься. Это пароль угнетенных. Я гречанка Эвтибида, бывшая рабыня, тоже принадлежу к угнетенным… — И, с чарующей улыбкой взяв большую руку Спартака, она ласково пожала ее своей маленькой, нежной ручкой.

Гладиатор, вздрогнув, пробормотал:

— Она произнесла пароль, она знает тайный пароль!..

С минуту он молча смотрел на девушку; в ее улыбке было выражение торжества.

— Итак, да хранят тебя боги! — сказал он.

— Я живу на Священной улице, близ храма Януса. Приходи ко мне, я могу оказать тебе небольшую услугу в благородном деле, за которое ты взялся.

Спартак стоял в раздумье. Она настойчиво повторила:

— Приходи!..

— Приду, — ответил Спартак.

— Привет! — сказала по-латыни гречанка, сделав приветственный жест рукой.

— Привет! — ответил Спартак.

— Привет тебе, богиня красоты! — сказал Крикс, который во время разговора Спартака с Эвтибидой остановился на некотором расстоянии от них и не спускал глаз с прелестной девушки.

Он замер на месте, глядя вслед удалявшейся Эвтибиде. Неизвестно, сколько времени он простоял бы в таком оцепенении, если бы Спартак не взял его за плечи и не сказал:

— Ну что же, Крикс, уйдем мы наконец отсюда?

Галл очнулся и пошел рядом с фракийцем, то и дело оборачиваясь. Пройдя шагов триста, он воскликнул:

— А ты еще не хочешь, чтобы я называл тебя любимым детищем Фортуны! Ах, неблагодарный!.. Тебе следовало бы воздвигнуть храм этому капризному божеству, которое распростерло над тобой свои крылья.

— Зачем заговорила со мной эта девушка?

— Не знаю и знать не хочу! Знаю только, что Венера — если только Венера существует — не может быть прекраснее!

В эту минуту один из рабов, сопровождавших Валерию, нагнал гладиаторов и спросил:

— Кто из вас Спартак?

— Я, — ответил фракиец.

— Сестра твоя Мирца ждет тебя сегодня около полуночи в доме Валерии, ей надо поговорить с тобой по неотложному делу.

— Я буду у нее в назначенное время.

Раб удалился, а оба друга продолжали свой путь и вскоре скрылись за Палатинским холмом.

Дом Катилины, расположенный на южном склоне Палатинского холма, не принадлежал к числу самых больших и величественных в Риме. Однако по своему внутреннему устройству и убранству он не уступал домам самых именитых патрициев того времени, а триклиний, где возлежали, пируя, в час первого факела Луций Сергий Катилина и его друзья, славился на весь Рим своим великолепием.

Продолговатый просторный зал был разделен на две части шестью колоннами тиволийского мрамора, увитыми плющом и розами, разливавшими свое благоухание в этом месте, где искусство служило пресыщенной роскоши. Вдоль стен, также убранных благоухающими гирляндами, стояли мраморные статуи, блистая красотой. Пол был вымощен драгоценной мозаикой; на нем с великим искусством были изображены вакхические танцы нимф, сатиров и фавнов.

В глубине зала, за колоннами, стоял круглый стол из редчайшего мрамора и вокруг него три больших и высоких ложа на бронзовых постаментах; пуховые подушки на них были застланы покрывалами из драгоценного пурпура. С потолка спускались золотые и серебряные светильники замечательной работы, озаряя зал ярким светом и разливая опьяняющий аромат, и от этого сладостного дурмана замирали чувства и цепенела мысль.

У стен стояли три бронзовых поставца тончайшей работы, все в чеканных гирляндах и листьях. В этих поставцах хранились серебряные сосуды разной формы и разных размеров. Между поставцами расположены были бронзовые скамьи, покрытые пурпуром, а двенадцать бронзовых статуй эфиопов, украшенные драгоценными ожерельями и геммами, поддерживали серебряные канделябры, усиливавшие и без того яркое освещение зала.

На ложах, облокотившись на пуховые пурпурные подушки, возлежали Катилина и его гости: Курион, Луций Бестия [111] Курион, Луций Бестия и другие собравшиеся у Катилины заговорщики принадлежали к сенаторскому сословию. , пылкий юноша, ставший позже народным трибуном; Гай Антоний, молодой патриций, человек апатичный, вялый и обремененный долгами; впоследствии он оказался соучастником заговора Катилины, а затем товарищем Цицерона по консульству и благодаря энергии Цицерона в том же году уничтожил Катилину, прежнего своего единомышленника.