Игорь Лощилов - Свержение ига

— Я привёз привет от московского государя, который помнит тебя, хочет по-прежнему взять твою любовь и дружбу. И ещё желает он видеть тебя скорее на отеческом престоле.

— Желание твоего государя полностью совпадает с моим, — любезно ответил Менгли-Гирей, как только Хозя закончил перевод приветствия московского посла.

— В таком случае я поспешу обрадовать своего государя! — воскликнул Василий.

— У нас говорят: у быстрого желания подрезаны крылья, — так же любезно продолжил разговор Менгли-Гирей и, заметив озадаченность Василия, показал в сторону лакомившихся стражников. — Они следят, чтобы мои крылья не отросли.

— Но у нас говорят другое: под лежачий камень вода не течёт.

— Наши народы говорят правильно, — согласился Менгли-Гирей, — всё дело в месте и времени.

— Место известно — это ханский трон. Время — сегодня! — отрубил Василий.

— О, почему так скоро?

— Нужно спешить, пока Джанибек оторван от своего войска. Сам знаешь: войско здесь, а он в Крыму. Если пойдёшь туда сегодня, то прогонишь его малыми силами.

— Но у Крыма — крепкие стены.

— А у тебя — верные друзья. Прикажи им готовиться к бою — и завтра ты повелитель Крымского улуса.

Менгли-Гирей внимательно посмотрел на Василия:

— И как ты себе всё это представляешь?

Василий заговорил твёрдо, как о давно решённом деле:

— Вечером ты выйдешь из крепости на прогулку, я похищу и укрою тебя до восхода солнца. А утром ты поведёшь своих людей на Крым.

Ты хочешь украсть меня, как девку? — вспыхнул Менгли-Гирей. — Лучшей пищи для насмешек со стороны моих недоброжелателей трудно сыскать.

— Почему как девку? Крадут и сабли, и горячих коней. А дураки могут насмехаться и над солнцем. Решайся, господин, выигрывает тот, кто рискует. Иначе наш государь будет искать друга среди тех, кто более решителен и удачлив.

— Это кто же?

— Возле крымского трона много людей. Хотя бы Нурдавлет.

— Я так и подумал, что ты назовёшь его. Хорошо, вверимся воле Аллаха. Завтра мы с Нурдавлетом состязаемся в стрельбе, и, если Аллах ниспошлёт мне удачу, я сделаю так, как ты хочешь.

— Но ведь время не ждёт, промедление может погубить дело!

— Наберись терпения, боги награждают терпеливых. — Менгли-Гирей холодно кивнул и сразу сделался недоступным, как каменный идол.

Хозя Кокос засеменил к выходу, провожая высокого гостя.

— И он ещё помышляет о троне! — вскричал в сердцах Василий. — Такая осторожность пристала лишь брюхатой бабе для бережения дитяти.

— Не горячись, господин, — посоветовал вернувшийся Хозя Кокос. — Менгли-Гирей осторожный человек, ему без этого сейчас нельзя. Сам посуди, доверился бы ты первому встречному?

Василий презрительно отмахнулся и сказал:

— Найми-ка мне лучше сотню молодцов, позлее да поотчаяннее. И дай знать, как будет готово. Вот деньги...

День выдался не по-весеннему жарким. Над округой, прилегающей к месту военных игрищ, висела густая белая пыль, поднятая множеством людей и животных. Люди толпились на земле, сидели на крышах домов, крепостных стенах и башнях. Те, кто мог заплатить половину аспра, сидели на возвышении возле северной части крепостного рва. Здесь устроились Василий и Хозя Кокос.

Менгли-Гирей красовался на прекрасном арабском жеребце, которого ему подарили накануне генуэзские купцы. Конь был дик и мало объезжен, но нового хозяина он, похоже, принял сразу, лишь иногда прыскал в сторону и раздувал ноздри, кося шальными красноватыми глазами. Главный соперник Менгли-Гирея Нурдавлет гордо восседал на золотистом ахалтекинце. Он не скрывал радости, ибо приближался час, когда он станет обладателем ханского дворца и юной красавицы. Сторонники предупреждены и ждут только условленного сигнала, чтобы сместить Джанибековых прихвостней и оказать поддержку новому хану. Оставалось одно: стать победителем сегодняшних игр и показать всем, что ханский престол занял воин с крепкими руками и верным глазом. И здесь дела шли удачно.

Состязания лучников собрали особенно много зрителей. Стреляли как обычно: влёт, в бег и по подвескам. Первые два вида состязаний выявили главных соперников: Нурдавлета и Менгли-Гирея. Их стрелы поразили все цели: брошенных в небо голубей и выпущенных из загона оленей. Теперь победителя должна определить стрельба по подвескам. Условия были обычными: выпустить на скаку стрелу с особым, в виде полумесяца, наконечником и перерезать им верёвку, на которой подвешивалась к перекладине главная награда состязаний — большой кошелёк с золотом. Кошелёк был сделан из мелкой сетки, и видимые через её ячейки золотые монеты призывно блестели в ярких солнечных лучах. Этот блеск, по-видимому, смущал первых стрелков — все стрелы пролетели мимо.

Настала очередь Менгли-Гирея, и ропот недовольных зрителей стал утихать. Менгли-Гирей выглядел не в меру оживлённым, он горячил коня, и тот нервно плясал, перебирая тонкими серыми ногами, наконец сделал свечку и стремительно понёсся вперёд.

— Что делает?! — воскликнул Хозя Кокос. — На такой быстроте трудно попасть даже в бревно.

Менгли-Гирей поравнялся с перекладиной, к которой была привешена награда, люди, затаив дыхание, следили за ним. Вот он миновал её и достиг означенной черты, где должен повернуться в седле и выстрелить по подвеске. Толпа невольно выдохнула подбадривающий клич и разочарованно заворчала — всадник, так и не выстрелив, понёсся дальше.

— Говорил же, не надо дразнить коня, — всплеснул руками Кокос, — распалил его, а сдержать не мог, то-то обидно!

Василий усмехнулся: иного исхода он и не ждал, ибо кто нерешителен в делах, тот не бывает удачлив в играх. Он невольно косился в сторону Нурдавлета — возможно, это и есть тот человек, который им нужен. Между тем время шло, а Менгли-Гирей не возвращался. Нурдавлет поёрзал в седле, потом крикнул своим людям:

— Пойдите и помогите бедняге! Только не забывайте о милосердии: сильные должны опекать слабых. И будем продолжать наш праздник!

Следующие стрелки были тоже малоудачливыми, да за ними никто и не следил — все ждали очереди Нурдавлета. Он спокойно и основательно готовился к своему выстрелу. Вынул из колчана и придирчиво осмотрел стрелу, лишь немногие видели, что её полумесячный наконечник был намного шире, чем у других.

— Он бы ещё серп насадил, — недовольно выкрикнул сидевший неподалёку от Василия одноглазый воин в боевом ярыке, но, заметив обратившиеся к нему взгляды стражников, втянул голову в плечи и умолк.

Нурдавлет неспешно потрусил к исходному рубежу. Весь его вид убеждал окружающих, что победа достанется только ему. Лёгким движением ног пустил он коня в небыстрый скач, пройдя перекладину, резко повернулся в седле и выстрелил — кошелёк упал на землю, и толпа разразилась радостными криками. В них потонули возмущённые голоса ближних зрителей, видевших, что Нурдавлет не доехал до означенной черты и выстрелил раньше, чем допускалось правилами. Нурдавлет небрежно поднял руку и, сохраняя всё ту же маску невозмутимости, помахал зрителям.