Сергей Мосияш - «Без меня баталии не давать»

Утром следующего дня прибыл бургомистр с извинениями, которые Пётр великодушно принял и даже успокоил его:

— Не переживайте, дорогой друг, вы сделали всё, что могли. А остальное ни от вас, ни от меня не зависело. Спасибо вам.

— За что, герр Питер?

— За то, что хотели добра нам. И простите, что я тогда наорал на вас.

В тот же день явился в Саардам посланец от главы Великого посольства.

— Господин бомбардир, адмирал Лефорт просил вас прибыть завтра к торжественному въезду посольства в Амстердам.

— Ну вот, — обернулся Пётр к Меншикову. — А ты говорил, зачем нам буер? Вот на нём и пойду в Амстердам.

— А мы, мин херц?

— Вы оставайтесь. Учитесь не только топором махать, это можно и дома, а строить корабль по правилам, а не так, как в Воронеже было, абы как. Я въеду с посольством в Амстердам и ворочусь.

Торжественный въезд Великого посольства в Амстердам происходил 16 августа. В первых золочёных каретах ехали великие послы в богатых, шитых золотом одеждах, за ними следовала их свита и охрана, и где-то перед телегами с багажом посольства ехала карета, в которой сидел бомбардир в обычном зелёном кафтане, надвинув на глаза шляпу. Он и сюда въезжал инкогнито, хотя бургомистр Амстердама Николай Витзен уже знал о его присутствии в Голландии, знал по сообщениям из Саардама. Он был лишь наслышан о Петре, но никогда его не видел. И поэтому после приветственных речей с той и другой стороны тихонько спросил Лефорта:

— Господин посол, не будете ли вы столь любезны представить мне вашего... гм... — Витзен заколебался, соображая, как сказать, не нарушив инкогнито царя, и наконец нашёлся: — Вашего саардамского плотника.

— С удовольствием, господин бургомистр. — Лефорт повернулся и направился к Петру, возвышавшемуся среди свиты.

— Герр Питер, бургомистр хотел бы поговорить с тобой.

— Хорошо, — отвечал Пётр, — после протокола, когда вы удалитесь, я останусь один. Но скажи ему, чтоб никого здесь не было и с его стороны.

Так и было сделано. Великие послы торжественно представились правителям Амстердама, прослушали в ответ не менее торжественные приветствия и изъявления в дружбе и любви и удалились со всей свитой. Ушли по знаку Витзена и его помощники, принимавшие участие в церемонии встречи.

В большом зале магистрата остались двое — несколько одутловатый и погрузневший бургомистр Амстердама Николай Витзен в синем камзоле с золотыми отворотами и в блестящих башмаках с серебряными пряжками и высокий стройный бомбардир в тёмно-зелёном кафтане с оловянными пуговицами и в сапогах, увы, давно не чищеных.

— Я приветствую ваше величество, — торжественно произнёс Витзен на чистом русском языке. И именно это обстоятельство приятно удивило Петра.

— Вы знаете наш язык, господин бургомистр?

— Я как же. Я бывал в России.

— Когда?

— О-о, тому уж... сколько же? — Витзен на мгновение взглянул вверх. — Да. Без малого тридцать три года тому. И я написал о вашей стране книгу.

— Да? — ещё более заинтересовался Пётр. — Почему же я её не знаю? Как она называется?

— Название несколько скучноватое: «Татария восточная и южная». А не знаете вы её, видимо, потому, что написана она на голландском языке, ваше величество.

Пётр поморщился:

— Дорогой бургомистр, давайте без «величеств».

— А как?

— Зовите меня просто герр Питер.

— Но как-то неловко вас, царя, и по имени.

— Ну тогда Пётр Алексеевич. Кстати, а как вас?

— Меня Николай Корнелий.

— Ну значит, по-нашему, Николай Корнеевич.

— Пусть будет так, — улыбнулся Витзен.

— Николай Корнеевич, я надеюсь, вы подарите мне сию книгу?

— С удовольствием, Пётр Алексеевич, но учтите, она на голландском.

— А я знаю ваш язык. Так что мы квиты, Николай Корнеевич.

— Квиты, — засмеялся Витзен, — ей-богу, забыл, что это значит.

— Квиты — значит в расчёте с вами. Вы знаете мой язык, я — ваш, вот и квиты.

— Ах, вот в чём дело. Хорошее слово «квиты».

— Николай Корнеевич, если вы были у нас тридцать три года назад, когда, кстати, меня ещё и на свете не было, значит, вы виделись с моим отцом?

— Увы, видел, но не виделся. С ним говорил посол, а я в посольстве был в должности незначительной, Пётр Алексеевич.

— Как я, — улыбнулся Пётр.

— Не совсем, Пётр Алексеевич. Далеко не совсем.

— Но с кем-то ж вы были знакомы?

— С патриархом Никоном был очень близок.

— Ну, Никон нам дров наломал [39] ...Никон нам дров наломал... — Никон (Никита Минов) (1605—1681) — русский патриарх в 1652—1666 гг. Провёл церковные реформы, ставшие причиной раскола Православной Церкви. Вмешательство Никона во внутренние и внешние дела государства с тезисом «Священство выше царства» вызвало его разрыв с царём Алексеем Михайловичем. , Николай Корнеевич, до сих пор расхлебаться не можем.

— Что так?

— Церковь расколол. Конечно, без умысла, но всё же.

— А как?

— Провёл церковную реформу, исправил старопечатные книги. Тогда явились защитники старого, и пошло-поехало. До самосожжений дошло.

— А мне он показался умным человеком.

— Наверно, не дурак был, раз реформу затеял. Но с отцом моим не поладил.

— В чём?

— Объявил своё священство выше царского. Отец и выслал его. А в тысяча шестьсот шестьдесят седьмом году на соборе его лишили и сана патриарха.

— А когда он умер?

— Да ещё при моём брате Фёдоре, в тысяча шестьсот восемьдесят первом году. Брат пожалел его, решил из ссылки к Москве воротить, а он в дороге и помер. Не доехал, царствие ему небесное. — Пётр быстро перекрестился. — Значит, Николай Корнеевич, вы по России поездили, раз книгу написали.

— Нет, герр Питер, — вздохнул Витзен. — На какие шиши мне было тогда раскатываться? Сейчас я бы смог, но уж силы не те. А тогда был молод, вроде вас, но средств не было.

— А как же вы книгу написали?

— А расспрашивал всех, кого мог найти на Москве: казаков, калмыков и даже самоедов, ваших же послов донимал. И потом, мне позволяли некоторые документы переписывать. И они шли в дело. Донесения с разных концов страны. Так и наскрёб.

— Вот видите, вы Россию, наверное, лучше меня знаете.

— В чём-то, может быть, и лучше, Пётр Алексеевич. А в чём-то она так и осталась для меня за семью печатями.

— Ничего, Николай Корнеевич, общими усилиями распечатаем, — пошутил Пётр. — Такого дела ради хочу потрудиться. И ведь от вас много будет зависеть.

— От меня?

— Ну да. Например, очень хочу просить вас помочь моим послам в найме различных специалистов.

— А кто же вам нужен?

— Господи, да все, кто знает хорошо дело какое-нибудь. Моряки, артиллеристы, офицеры, железные мастера, врачи, строители. А ныне позарез нужны по горному делу знающие люди. На Украине железо найдено, а как его взять, никто не умеет. Покупаем в Швеции, а своё под задницей лежит.