Борис Тумасов - И быть роду Рюриковичей

— Сегодня приходил ко мне Вотан, он забирает меня к себе, в страну Вальгаллу, где живут мёртвые. Настала твоя пора принять всё на себя. Ты слышишь, Олег? Опорой тебе будет дружина, а разум — советником... И ещё: оставляю на тебя Игоря, будь ему вместо отца, княжение за ним сохрани. — Прикрыл глаза, помолчал. Потом снова заговорил: — Трудное бремя ложится на тебя, но, верю, выдержишь. Одного прошу: здесь, на Руси, пустили мы свои корни, и не порви их. На этой земле родился мой сын Игорь... Настанет час ему княжить... А теперь перенесите меня в гридницу [9] Гридница (гридня) — в Древней Руси помещение при княжеском дворе для пребывания гридней или приёма гостей. , и большую боярскую дружину созови...

Рюрика положили на широкую скамью в просторной гриднице, и вскоре её заполнили старшие дружинники. Превозмогая себя, Рюрик поднялся, сел:

— Други мои, храбрые ратоборцы, с вами я пришёл в землю русов, с вами непокорных усмирял. — Тихо говорил, каждое слово произносил чётко. — Ныне ухожу в мир иной, в страну, где каждого ждёт Вотан. Оставляя вас, я буду смотреть с выси небесной. И дабы не случилось меж вами раздора, укажу на того, кто место моё заступит. Конунгом над вами и опекуном сына моего станет Олег. Вам же, бояре, завещаю товарищами ему быть. Клянитесь на мечах исполнить сие!

— Клянёмся! — как один выдохнули бояре и обнажили мечи.

Рюрик довольно покачал головой:

— Иного ответа не ждал.

Снова лёг, но бояре мечи в ножны не вложили, взоры на Олега перевели. Тихо было, только и слышно, как тяжело дышит Рюрик. Но вот раздался голос Олега:

— Конунг, с детских лет я с тобой. Ты был мне вместо отца, и я чту тебя. Мы все верны тебе. А ещё хочу сказать: всю мою любовь и верность я перенесу на твоего сына. Ты доверил его мне, и обещаю: мы, твоя дружина, вырастим Игоря мужем, достойным Рюрика. Мы объединим всю землю русов, и быть на ней роду Рюриковичей…

В тот же третий день ревуна месяца лета 6387-го от сотворения мира, а от Рождества Христова третьего сентября 879 года князь Рюрик скончался. И пока его тело, обряженное в последний путь, лежало в гриднице, над Волховом стучали топоры — варяги и русы рубили просторную ладью, складывали в квадрат сухие берёзовые поленья, обкладывали их валежником. Ночью на брёвна поставят ладью с телом конунга, и огромный костёр поглотит Рюрика, а с ним сгорят рабы и рабыни, коим суждено будет обслуживать конунга в потусторонней жизни...

Олег скорбно смотрел на приготовления и вспоминал, как плыли они на Русь много лет назад, и их драккары [10] Драккар — варяжский корабль. , обвешанные по бортам щитами, гордо резали волны Варяжского моря, поднимали волну, один за другим приставали к новгородскому берегу. Варягов встретил словенский князь Гостомысл и попросил покарать кривичей, возмутившихся против него. Рюрик с дружиной привёл кривичей [11] Словене, кривичи, древляне, уличи, суличи (река Сула) и др. — славянские племена в IX в. к повиновению, но и сам сел в Новом городе. К тому времени словене уже прогнали Гостомысла и позвали Рюрика княжить в Новгороде.

Остерегаясь шумных новгородцев, варяги срубили в городе крепость — Детинец — с хранилищем городской казны и всякого добра. В Детинце жила дружина конунга.

Через два года княжившие в Белоозере и в Изборске Синеус и Трувор умерли, и Рюрик присоединил их владения к своим. Вскоре вся северная, восточная и западная Русь оказалась под его твёрдой рукой. Огнём и мечом расправлялся Рюрик с непокорными...

Ночь спустилась на землю, но берега Волхова осветили смолистые факелы, когда воины поставили на сруб ладью с телом конунга и привели рабов. Они не сопротивлялись, зная, что обречены. Жрецы с капища [12] Капище — языческий храм у восточных и прибалтийских славян дохристианского времени. резали их ножами, как убивают животных, а когда заполыхал сухой валежник и пламя охватило ладью, рабов побросали в жертвенный огонь. Молча взирали варяги и новгородцы: таков языческий обряд, и когда костёр перегорит, они насыплют над ним земляной холм и справят по Рюрику хмельную тризну. Они будут петь военные песни, славить конунга и просить Вотана воздать ему должное.

Четверть века прожил Олег. Он высок, крепок телом, голубоглаз, с обветренным лицом и небольшим шрамом на щеке. Стриженные в кружок белокурые волосы перетянуты кожаной тесьмой. Под корзном [13] Корзно — верхняя одежда, плащ. , накинутым на плечи, проглядывает синевой кольчужная рубаха, сделанная искусными свейскими бронниками [14] Свейский — скандинавский. Бронник — мастер, делающий брони — кольчуги — и вообще воинские доспехи; латник, кольчужник; воин в броне. .

С малой дружиной возвращался Олег от словен, из ближнего полюдья [15] Полюдье — объезд округи для сбора дани; сама дань. , — собирал дань. Вдев мягкого красного сафьяна сапоги в стремена, он прочно сидел в седле. Позади по двое ехали гридни, а за ними скрипели колёсами телеги, груженные мешками с зерном, коробами с маслом, бочками с солониной и свежим мясом, туесами с мёдом и иными припасами, которыми кривичи платили дань Новгороду...

День едва начался, и горела утренняя заря, вещая ветер. Приспустив повод, Олег дал волю коню. Тот шёл широким шагом, потряхивая головой, не мешал конунгу думать. А мысли Олега были об одном. Вот уже год минул со смерти Рюрика. Зимой звали викинги Олега сходить за добычей к Белому морю, но он заявил: отныне то пятина [16] Пятина — единица административного деления Новгорода, связанная с пятью его концами. Основные пять единиц: Вотская, Шелонская, Обонежская, Деревская, Бежецкая. новгородская, и можно ли разорять данников?

Новый город открылся рвом и земляным валом, бревенчатыми крепостными стенами, дозорными башнями-стрельницами [17] Стрельница — укрепление, с которого стреляли; башня. , крытыми тёсом теремами, разбегавшимися вширь и вдаль ремесленными посадами и торжищем с лавками.

Прильнув к обоим берегам Волхова, Новгород соединялся у Детинца деревянным мостом на свайных устоях. Мост такой же древний, как и сам город. Временами новгородцы меняют мостовые плахи и перила.

Олег, придержав коня, долго смотрел на постройки. На высоком холме — капище с деревянным идолом. С трёх сторон подножие обступили ели и берёзы. Сюда, на капище, сходятся новгородцы на поклонение своему богу Перуну.

Если спуститься с холма, попадёшь к месту, где Волхов забирает воды Ильмень-озера. Люд новгородский величает Ильмень морем, но Олегу смешно: они не видели настоящего моря. Море омывает его, Олега, родную Упландию. Высокие, поросшие лесом берега изрезаны глубокими заливами-фиордами, удобными и укромными стоянками драккаров храбрых викингов, где кипят меж валунов пенистые буруны.