Борис Тумасов - И быть роду Рюриковичей

Олег щёку потёр:

— Я с тобой согласен, Берин, кагану пора место знать, хазары мыслят, что угров потеснили и Русь запугали. Ан не так! Как предлагаешь, хан, ту войну вести?

— Твоя дружина и печенеги на хазар выступят, когда ты срок укажешь.

— Разумно, разумно, — закивали бояре.

— А вы, воеводы, что скажете? — посмотрел на них Олег.

— Хазары не ответили нам за смерть княгини.

— Быть по-вашему, — молвил Олег. — А коли так, то тебе, воевода Никифор, дружину вести. Готовь и ты, хан, своих воинов. И не вражда меж нами отныне, а братство по оружию. На первой седмице листопада и выступим.

С того весеннего дня, как Олег впервые увидел Ольгу, зачастил великий князь в Предславино, редко когда не появлялся. Сначала будто полюбопытствовать, как хоромы для Игоря и Ольги возводили, позже работой печников интересовался — они изразцами печи отделывали, а плотницких дел умельцы палаты обшивали досточкой, крыльцо с балясинами резными ставили.

Потом великий князь стал подолгу засиживаться за столом, на Ольгу смотрел по-доброму, делами государственными с ней делился, рассказывал, да не просто речи вёл, а всё будто советовался. Не от Игоря, от великого князя узнала Ольга, как замышлял он объединить славян, однако не все князья его поняли и кое-кого пришлось принуждать силой. Поведал Олег о Рюрике и как из Новгорода в Киев пришёл...

Ольге великий князь нравился, выспрашивала у Анны, какая у него жена была, и та о Ладе много доброго наговорила.

Иногда Олег заходил в горницу к молодой княгине, останавливался у её стола, на котором лежали книги, писанные греческим и латинским языками. Толстые, в кожаных и бархатных переплётах, с застёжками серебряными. Князь брал их в руки, листал. Как-то сказал с сожалением:

— Не довелось мне грамоту осилить, княгинюшка, и тринадцати лет не исполнилось, как я уже меч в руке держал...

Ольга читала много, чего не водилось за Игорем. Тот время больше на охоте проводил.

Однажды, уезжая, Олег поцеловал Ольгу, промолвив:

— Скинь мне годков двадцать, не упустил бы тебя, княгинюшка.

Зарделась Ольга, однако не растерялась с ответом:

— К чему мнишь себя стариком, великий князь? Ещё в соку, аль не вижу?

После того случая Олег неделю не появлялся в Предславине. Ольга даже начала подумывать, уж не обидела ли чем. Но он приехал в день, когда на хазар выступали, обнял, промолвил:

— Вернусь, сразу тебя, княгинюшка, навещу. Эвон как к тебе привязался, видать, старую кровь ты во мне разбередила. А Игорь, чать, не жеребёнок-стригунок. Ты его, Ольгица, больше к книжной премудрости приобщай, ему Русью править, дела государственные вершить.

Ночью с сырой западной стороны надвинулась тяжёлая туча. Она выползла неожиданно, с блеском молний и раскатами грома. Дождь хлынул сплошным потоком, будто небо опрокинулось. Однако ливень оказался недолгим, и к утру небо очистилось. Лишь на востоке, куда убралась туча, виднелся её чёрный хвост.

День обещал быть тихим и ясным. Олег смотрел, как дружина покидает Киев, спускается к переправе. Рядом с князем молча стоял воевода, а позади отроки держали в поводу их коней.

У Никифора были свои мысли. Вчера он поспорил с боярином Любомиром. Тот засомневался в необходимости этого похода: к чему-де нам с печенегами объединяться. Однако Никифор ему ответил, что не степняков Киев под защиту берёт, а суличей да иные левобережные племена.

С той поры, когда Олег стал княжить в Киеве, воевода поверил в него. Он, Никифор, служивший Аскольду и Диру, теперь честно служил Олегу, ибо увидел: у этого князя твёрдая рука и его стремление объединить Русь совпало с желанием воеводы.

Звёзды погасли, и последняя сотня вышла из города. Олег повернулся к Никифору, бросил коротко:

— Пора и нам в сёдла, боярин.

На киевской переправе дружина не задержалась, пошла землями суличей. Реку без труда преодолели на бродах и здесь убедились: подвели печенеги, не явились. Великого князя суличи встретили жалобой: хазары их сёла разорили и дань, какую они для Киева собрали, увезли.

Олег посоветовался с воеводой, и решили не ждать орду Берина, самим идти вдогон за хазарами.

— Ты прав, князь: пока Берин подойдёт, хазары далеко будут, — сказал Никифор. — Их ещё отыскать надо.

Олег ответил, хмурясь:

— Не токмо на притоке, на самом Саркеле достанем, не уйдут от наших мечей.

И погнали гридни вдогон. Всё больше на рысях шли, привалы делали редко, ночами давали коням короткий отдых и снова в сёдла. Арсии уходили поспешно, но оторваться от дружины так и не сумели.

Настигли хазар в низовье притока Саркела, где тянулась гряда курганов. Караульные донесли: к арсиям подоспела подмога. Всего собралось хазар до двух тысяч, и они изготовились встретить русичей.

— Как поступим, князь? — спросил воевода Никифор.

— Дадим бой. Хазары подковой изогнулись, мыслят, мы в мешок влезем. Как бы не так! Ты, воевода, всей дружиной на правое крыло навалишься, а я с тремя сотнями гридней обойду хазар и, как они тебя теснить почнут, ударю в их левое крыло. Вот тогда и поглядим, кто кого одолеет!

Тронул Олег повод, и послушный конь легко понёс князя, а следом поскакали три сотни гридней...

Въехал воевода Никифор на ближний курган, приподнялся в стременах, разглядывая неприятеля. Вот они, арсии, всей силой изготовились. А за спиной Никифора всего семь сотен гридней. Ждут команды воеводы.

Повернулся Никифор к дружине:

— Други, хазар много, но за нами правда. И смерти не бойтесь, в бою помирать легче, чем в избе на лавке. Ко всему нам, русичам, от хазар бегать постыдно, аль мы их не бивали?

Заиграла труба. Обнажив мечи и перекинув щиты со спины на руку, сотни перестраивались на ходу в боевой порядок, двинулись на хазар, выставив копья. Им навстречу тронулись арсии. Сшиблись. Замелькали мечи и сабли, зазвенел металл. Храпят, ржут кони. Крики, рёв тысячной вооружённой толпы. Смяли гридни правое крыло, но на них уже давит чело и левое крыло. Развернулись арсии, недалёк миг — и сломится киевская дружина: всей силой навалились на неё хазары, орут победно.

Но тут, когда до исхода боя, казалось, оставалось совсем мало, сотрясая землю, вынеслись новые сотни русичей, в самый раз успели, ринулись в сечу. Дрогнули хазары, сломились, побежали. Ринулась им вслед дружина, ворвались гридни в хазарские сёла, что по притоку Саркела, мечом прошлись по ним. Полыхали хазарские жилища, огонь и дым застилали небо, и никого не щадили гридни. Кровавую тризну справила дружина по княгине Ладе...

Возвращались обратной дорогой, скакали по безлюдным сожжённым сёлам, и длинными хвостами кони русичей развеивали седой остывший пепел.

Охота ушла далеко, постепенно стихли лай и крики. Охотились на лис и зайцев.