Юрий Тубольцев - Катон

После этого Великий стал избегать Катона. Его тяготило даже присутствие Марка. Под оком этого странного, забавного, но незыблемого оплота нравственности он чувствовал себя словно на форуме во время отчета перед цензорами. Что бы Помпей ни делал, что бы ни говорил, он все время косился на Катона, стараясь угадать его реакцию. Ему было отлично известно, как в той или иной ситуации поведут себя его приближенные, друзья и, тем более, льстецы, но за Катона поручиться никогда не мог. Тот несколько раз уличил его в неблаговидных помыслах, скрытых за красивой фразой, и с тех пор Помпей начал опасаться его. Однако он сам сердился на себя за неприязнь к Катону, поскольку это чувство характеризовало не столько Катона, сколько самого Помпея, и как бы указывало на наличие в нем моральных изъянов. И все же, несмотря на внутреннюю борьбу, он не мог проникнуться симпатией к гостю. Когда перед ним вставала альтернатива: усомниться в собственном величии или осудить нелицеприятность Катона, он избирал второе.

В конце концов Марк и сам понял, что он здесь лишний, и объявил Помпею о своем отъезде. Великий любил великую свиту, поскольку в Риме количество друзей воспринималось как лучшее свидетельство достоинств гражданина, и всеми мерами привлекал к себе знатных молодых людей, однако Катона удерживать не стал и отпустил его с легким сердцем.

Из Эфеса Марк отправился в Галатию, откликнувшись на приглашение царя Дейотара, давнего друга его отца. В дороге он продолжал размышлять о Помпее. Марк не смог разгадать этого человека. Порою тот казался достойным данного ему громкого прозвища, а иногда разочаровывал его. Ему так и не удалось уяснить взгляды Помпея на общественную жизнь и государство, определить его конечную цель. Многие высказывания знаменитого человека радовали, но в самой лучшей его речи обязательно попадалась фраза, которая портила впечатление. На две трети он состоял из чистой стали исконной римской нравственности, а одну треть этой личности заполняла текучая вода эллинистического эгоизма, вызывавшая ржавчину. Иногда на Помпея можно было опереться, как на незыблемую скалу, а в другой раз - провалиться, словно в колодец.

Подойдя к ехавшему в повозке Афинодору, Марк решил узнать его мнение о герое современного Рима.

- Что ты скажешь о нашем Великом? - спросил он с некоторой иронией.

- Этот человек принесет немало несчастий и вам, и самому себе, - медленно и веско изрек грек.

- Но пока все его предприятия заканчивались блестящим успехом, - сказал Марк, приглашая Афинодора к дискуссии. Но тот больше не проронил о Помпее ни слова.

Когда путешественники вступили в Галатию, им предстала совсем другая страна, не похожая ни на греческие области Ионии и Эолии, ни на азиатские царства в глубине материка, ни на греко-македонскую Сирию. Она образовалась около двухсот лет назад в результате нашествия с северо-запада воинственных галлов. Балканские греки смогли защитить свои земли, в основном, благодаря усилиям этолийцев, и тогда галлы вторглись в Малую Азию и осели в центральной части, вытеснив изнеженных фригийцев и лидийцев. Чуть более чем за сто лет до излагаемых событий, римляне воевали с этим народом и победили его ценою больших потерь. Но, однажды усмирив галатов, они навсегда получили в их лице верных союзников. Нынешний царь одного из трех галатских племен Дейотар тоже участвовал во всех римских начинаниях на Востоке и совсем недавно вернулся от Лукулла, а теперь готовил отряд к отправке в лагерь Помпея. Галаты, как называли галлов греки, до сих пор жили обособленно от соседей и сохраняли обычаи и нравы своих предков. Городов здесь было мало, и большая часть населения обитала в небольших селах. Римлян тут принимали дружелюбно и, что особенно ра-довало Катона, просто, без помпы и лести.

Однако сам Дейотар при встрече с римлянами повел себя иначе и более походил на прочих азиатских царьков, чем на собственных подданных. Либо его испортил пример греков и азиатов, заискивавших перед представителями главенствующего в мире народа, либо он был дурного мнения о римлянах. Так или иначе, царь начал оскорблять Катона многочисленными дарами и суетиться вокруг него, как евнух у ложа султана. Марк отбивался от подарков со всею своею воинствующей честностью и становился суровее с каждым новым подношением. С немалым трудом сквозь золотой ливень ему удалось рассмотреть суть происходящего. Оказалось, что царь, озабоченный своим преклонным возрастом, опасался за дальнейшую судьбу сыновей и хотел расположить в их пользу возможно больше римлян. О Катоне он слышал как о надежном человеке и потому охотился за ним с особым рвением.

"Какими же чудовищами мы представляемся этому несчастному старику!" - ужаснувшись, подумал Марк и принялся заверять Дейотара, что в случае необходимости поговорит по вопросу о его наследниках с нужными людьми, попутно, однако, объясняя, что сам имеет малое влияние в Риме, поскольку даже не является сенатором.

- О, ты будешь сенатором! - убежденно воскликнул галл.

- Почему ты так уверен?

- Ты достоин этого... Тебя сам Помпей Великий чествовал!

Катон поморщился, но ничего не возразил и только продолжал молча уворачиваться от летящих в него даров.

"Видно, Лукулл, в самом деле, небезгрешен, если приучил этого царька к такому обращению с римлянами", - подумал он.

Отринув золотые побрякушки, расписные вазы и статуэтки из слоновой кости, предназначенные для закупки его души, Катон так изнемог в борьбе, что, переночевав во дворце, утром уже пустился в обратную дорогу. Однако, проделав дневной переход и оказавшись, как он думал, на безопасном расстоянии от неугомонного галла, Марк вдруг вновь был засыпан царским хламом, догнавшим его в пути. Поверх россыпи утех для скудных душ лежало письмо с броской царской печатью. Не добившись успеха в очном поединке, Дейотар пытался одолеть Катона витиеватыми письменами.

- Болван, превознося на словах мою честность, он дурацким поступком тут же пытается ее опровергнуть! - раздраженно воскликнул Марк, показывая письмо друзьям.

- Но здесь в конце сказано: "Если ты, многоуважаемый Порций, и теперь откажешься от моих чистосердечных даров, пусть их примут твои спутники, - в высшей степени достойные люди", - заметил Мунаций.

- Какой наглец! - возмутился Фавоний.

- А что в этом плохого? - робко удивился кто-то из стоявших во втором ряду.

- Ага, вижу, как кое у кого глаза разгорелись, - сердито сказал Марк. - Нет уж, если вы действительно мои друзья, будьте довольны тем, что получаете от меня, а если вам мертвые куски металла дороже нашего общения и обмена живыми мыслями, то ступайте к Крассу.

Он решительно захлопнул крышку сундука и велел отправить его обратно.