Юрий Тубольцев - Катон

Поэтому, когда Марк попробовал изменить статус казначейства и из инструмента наживы богачей превратить его в истинно государственный орган, каким он являлся несколько десятилетий назад, против него восстали такие силы, о существовании которых он и не подозревал. Правда, чиновники не поднимали пока всесветскую тревогу, рассчитывая самостоятельно справиться со строптивым квестором. Получая от Катона то или иное задание, они делали вид, будто добросовестно его исполняют, а через некоторое время своим крючкотворством заводили дело в тупик и взваливали вину за это на него самого. Марк старался разбираться до конца в каждом конкретном случае, но скоро утонул в потоке нерешенных проблем. Другие квесторы, столкнувшись со стеной противодействия аппарата казначейства, быстро потеряли охоту к борьбе, не только требующей кропотливых трудов, но и чреватой недоброжелательством могущественных граждан, и прекратили оказывать помощь Катону.

Несмотря на все сложности, Марк продолжал упорствовать и в некоторых делах ему удалось добиться победы, уличив чиновников в недобросовестности. Правда, он еще не склонен был объяснять их действия злым умыслом и полагал, что виной всему заблуждения, являвшиеся следствием ошибки или лености. Но эти локальные успехи лишь усложнили его положение. Чиновники, поняв, сколь опасен их враг, дружно ополчились на него и с помощью круговой поруки создали оборонительный редут в виде своеобразного административного каре. В то же время активизировались их покровители, которые принялись донимать Катона соответствующими просьбами и внушениями. Заступничество людей, казалось бы, далеких от казначейства насторожило Марка и побудило искать скрытые связи между ними и работниками его ведомства. Он тщательно изучил документацию прошлых лет и благодаря этому начал понимать, почему те или иные видные граждане проявляют заботу о скромных, незаметных на яркой ткани государства писцах, большинство которых относилось к захудалым всадническим родам и даже к более низкой категории эрарных трибунов. Обнаружив тайные нити былых интриг, он проследил их до настоящего времени, и перед ним раскрылась страшная картина коррупции и хищений. Тут были и поддельные завещания, и липовые акты об оплате никому неведомых работ, и ссуды частным лицам, каковые никто не собирался возвращать, и гигантские суммы, выплаченные подставным лицам, пропавшие для государства вместе с таинственным исчезновением этих лиц, и прочие перлы творчества низких душ. Марк начал постепенно раскручивать клубок преступных сговоров, и в казначействе поднялась буря возмущения. Чинов-ники стали повсеместно вредить Катону и одновременно всячески угождать ос-тальным квесторам. Казначейство залихорадило, работа застопорилась. Приостановились выплаты по ранее заключенным договорам. Это вызвало недовольство на форуме. И везде настойчиво звучало: "Все беды из-за Катона, из-за его неумеренных амбиций, которые наложились на неумение работать". Так говорили чиновники, так считали другие квесторы, поскольку у них самих установились наилучшие отношения с послушными им служащими, и так понимали суть проблемы обиженные дельцы, пострадавшие в этой войне. Однако косвенно всеобщее недовольство задело и коллег Катона, потому они тоже вступили с ним в конфликт. Даже Марцелл пытался наставить его на путь истинный, хотя бы и в мягкой форме.

- Разве тебе больше всех надо? - удивлялся он. - Я понимаю, что ты хочешь сделать, как лучше, но ведь не выходит. Тут уже много лет все идет установленным порядком, и если встречаются злоупотребления или оплошности, так это мелочь, государство от того не рухнет. Твое же вмешательство наносит куда больший ущерб.

- Не мое вмешательство наносит ущерб, а - заговор с целью убрать с дороги честного квестора, - отвечал Катон.

- В любом случае страдает дело. И вообще, не следует демонстрировать принципиальность мелким людям. Здесь тебя не поймут. Вот когда ты станешь претором, консулом, тогда твои мероприятия будут иметь куда больший вес, тогда ты и себя сможешь показать, и Республике послужить.

- Кто пасует в малом деле, тому к большому вовсе не подступиться. А, кроме того, помни: на государственной службе нет малых постов, попустительство пороку всегда ведет к преступленью. Суди хотя бы по тому, как в нашем случае из якобы мелочи поднялся великий переполох. Нет, Марцелл, чем яростнее оказываемое мне сопротивление, тем сильнее я убеждаюсь в своей правоте. Поэтому я продолжу начатое дело, а вы, когда вас будут одолевать оголтелые просители, все их упреки адресуйте мне.

С тех пор квесторы при каждой неприятности или затруднении действи-тельно ссылались на Катона. И это оказалось очень удобно. Всякий раз, когда им не хотелось проводить чреватую дурными последствиями операцию, они говорили: "Увы, мы ничего не можем сделать без согласия Катона. Он проверяет все акты и грозит судом любому, кто допустит какую-либо неточность". К Катону же обращаться с нечистыми делами было не только бесполезно, но и опасно. Он готов был отказать самому Юпитеру, если бы посчитал, что божественная прихоть грозит нанести урон Республике. Взвалив на себя ответственность за действия всех квесторов, Марк смягчил их недоброжелательство, и это позволило ему в дальнейшем привлечь коллег на свою сторону.

Установив союз с квесторами, Катон смог обратить все силы на борьбу с чиновниками. Те же, лишившись возможности проводить свои махинации через других квесторов, вынуждены были рисковать, предпринимая попытки обмануть самого Катона. Попутно они пытались завлечь его в ловушку и скомпрометировать. Но Марк не зря готовился к квестуре почти целый год, он всегда раскрывал их интриги, и это давало ему материал для преследования самых нечистоплотных из них. Напряженность нарастала. Назревал конфликт.

Сталкиваясь с открытым протестом, Катон говорил недругам: "Я поставлен сюда народом и действую его именем, я представляю интересы государства. Вы же - лишь слуги, и ваши личные интересы ничтожны в сравнении с общественными. Потому я буду поступать так, как сочту нужным, невзирая на вопли вашей корысти".

По мере того, как Марку удавалось все больше забирать верх в казначействе, усиливалась враждебность за стенами храма Сатурна. Однажды к нему обратился даже первый из сенаторов Квинт Лутаций Катул, который в то время был еще и цензором и в этом качестве - высшим начальством для квесторов.

- Катон, я уважаю твой образ жизни, - начал он, - но, будучи строг к себе, ты трижды строг к своим подчиненным.

Марк очень ценил Катула, но, наученный горьким опытом, сразу смекнул, что в данном случае им руководят весьма специфические мотивы.