Алексей Ракитин - Убийство на Знаменской

— Ну что ж, я вас поздравляю, господин сыскной агент, — провозгласил Иванов, обращаясь к напарнику, — стало быть, конверт с деньгами всё же имелся. В своих предчувствиях мы не ошиблись…

— М-да, похоже на грабёж, — пробормотал Гаевский. — С использованием женщины-ловушки. В свете наших последних открытий меня мучает всего один вопрос…

— Погоди, я угадаю, — предложил с усмешкой Агафон, — вопрос этот звучит примерно так: охотился ли убийца именно за Кузнецовым или на месте погибшего мог оказаться любой другой обитатель третьего номера?

Согласно распоряжению Путилина сыскные агенты разделились: Владислав Гаевский отправился на Литейный проспект, дом № 60, дабы помочь следователю в обыске и принять участие в допросах прислуги, а Агафон Иванов направился к начальнику. Иван Дмитриевич вручил сыщику эскиз трости, которой неизвестный мужчина замахивался на филера, и дал адрес, по которому следовало отправиться, дабы навести необходимые справки. «Там живёт специалист по редкостям», — кратко пояснил Путилин, — «Он наверняка сможет тебе помочь».

Эта аккредитация показалась Агафону довольно странной. Не было в России такой профессии — «специалист по редкостям». Но раз Путилин решил именно таким эпитетом назвать этого человека и при этом не пожелал ничего объяснить — что ж, значит так и должно быть.

На самом же деле Иван Филиппович Скосырев, к которому начальник Сыскной полиции направил Иванова, занимал странную и совершенно непонятную для непосвящённых должность «декоратора при Министерстве двора». Что он декорировал, не знал почти никто, даже сам Министр, в штате коего он состоял. Лишь несколько человек во всей Российской Империи, в том числе дворцовый комендант и начальник агентуры дворцовой охраны знали, чем же именно занимается Скосырев. Иван Филиппович изучал и конструировал замаскированное оружие, или как его ещё называли «оружие скрытого ношения», которое поступало на вооружение агентов в штатском, привлекавшихся к обеспечению безопасности выездов Государя Императора. После покушения 2 апреля 1879 года на императора Александра Второго, предпринятого Александром Соловьёвым, в ходе которого террорист в присутствии шести офицеров Конвоя Его Величества беспрепятственно выпустил в Государя три пули из револьвера (не попал, правда!), появилась так называемая «агентура дворцовой охраны». Этих людей за цвет их мундира иногда называли «жёлтыми людьми», да только мало кто видел их в форменных жёлтых кителях. Одетые всегда в цивильное, загримированные под семинаристов, студентов, рабочих и мелких чиновников, эти агенты были всегда в толпе народа, жаждавшего видеть Монарха. Если агент дворцовой охраны гримировался под священника, то револьвер он прятал в специально изготовленной «Библии»; если изображал из себя плотника, то оружие находилось в замаскированном отделении ящика с инструментами, ну а если агент был одет в форму учителя, то его стилет помещался в зонтике.

Оружие для дворцовой агентуры разрабатывал и модифицировал — если это требовалось — как раз Иван Филиппович Скосырев. В силу рода своих занятий он внимательно изучал все предметы одежды и домашнего обихода, придуманные цивилизацией, причём изучал с точки зрения приспособления их к задачам секретной охраны. Портсигары, зонты, шкатулки, маникюрные наборы, книги, блокноты, обувь, трости, шляпы, — всё, что предлагали законодатели мод, представляло для Ивана Филипповича Скосырева профессиональный интерес.

Путилин был в числе немногих, кто знал о необычном роде занятий этого человека, но, разумеется, он не мог рассказывать всё, известное ему, Агафону Иванову. Поэтому сыскной агент так и остался в полном неведении относительно того, сколь необычный человек обитал в квартире на третьем этаже в доме с окнами на Владимирский собор.

Прислуга у Ивана Филипповича Скосырева была приходящей, поэтому в четыре часа пополудни он находился дома один и сам же отпер дверь гостю. «Специалист по редкостям» оказался бодрым старичком, сухопарым, несколько сутулым; аккуратная седая бородка клинышком придавал ему сходство с провинциальным врачом. Иванов обратил внимание на цепкие худые руки, показавшиеся ему похожими на птичьи лапки. Его маленькая квартирка походила на библиотеку и склад старьевщика одновременно — она сплошь была заставлена шкафами и стеллажами с книгами, альбомами, связками журналов, а также коробками всевозможных форм и размеров. Все простенки увешаны фотографиями, рисунками, какими-то картинами. Кряжистый сыщик почувствовал себя в этой обстановке крайне неуютно; сравнение его со слоном в посудной лавке было бы в данном случае весьма уместным.

Сыщик бочком протиснулся за хозяином в кабинет и пока тот внимательно рассматривал поданный ему эскиз трости, Агафон, боясь пошевелиться, безмолвно восседал на жёстком стуле перед столом, заваленном кипой журналов. Наконец старичок снял пенсне, посмотрел на Иванова в упор, как на глубоко провинившегося перед ним неуча, и сказал:

— Из того, что я увидел в этом рисунке, я склонен заключить, что сия трость могла быть изготовлена только в двух местах: либо на частной фабрике господ Шаффов, ныне действующей и процветающей, либо в мастерских Зондермана, правда, это производство закончило свое существование лет эдак… тридцать назад. Обе фамилии — и SHCAFF, и SONDERMAN — начинаются на латинскую букву «S», что как раз соответствует вашему изображению, взгляните. Товарный знак обеих фирм включает надпись по-немецки. Так что вам предпочтительнее?

— Трость выглядела как достаточно новая. Посему, полагаю, нам нужно производство Шаффов, — осторожно ответил Иванов. — Адресочек, часом, вам не известен ли?

— Часом, известен. Вот вам адресочек, — старик чиркнул на листке пару строк. — Это мой хороший знакомец, Курт Францевич Вейгель, он на фабрике Шаффов заведует ювелирными мастерскими. При обращении к нему обязательно сошлитесь на меня, он поможет. Судя по описанию, которое я услышал по телефону от его высокопревосходительства Путилина, глазки льва на вашей трости выполнены из гематита, а в просторечии — «кровавика». Так что трость должна была непременно пройти через руки Курта Францевича. Официальным путем, через учетные книги и квитанции вы будете искать заказчика очень долго, а так скажете, что вас направил я, и Курт Францевич всё сделает для вас в лучшем виде.

Как показали события нескольких последующих часов, помощь Скосырева оказалась неоценима. Курт Францевич Вейгель, педантичный светлоглазый немец, не только вспомнил эту трость, но и дал ей исчерпывающее описание, гораздо более полное, нежели филёр Константин Головач. Трость действительно оказалась с секретом: внутри скрывалось восьмивершковое обоюдоострое лезвие с жёлобом для спуска крови. При повороте рукояти на 180 градусов трость разделялась на две половины и рукоять с клинком превращалась в весьма серьёзное холодное оружие. Что оказалось для Иванова особенно важно, Вейгель без затруднений вспомнил человека, размещавшего заказ на изготовление столь любопытного мужского аксессуара. Заказ был размещён 25 июня и уже через пять дней исполнен. Курту Францевичу не составило труда отыскать в своих журналах соответствующую накладную, и поэтому не прошло и двух часов после разговора со Скосыревым, как в кармане Иванова уже лежал листок с адресом и фамилией владельца трости.