Алексей Ракитин - Убийство на Знаменской

Подышав немного холодным ночным воздухом, Шумилов вернулся в гостиницу и быстро поднялся на третий этаж, где столкнулся с Хлоповым, стоявшим на своём обычном месте у стойки в начале коридора.

— Чем могу служить? — спросил тот учтиво, склонив на бок свою кучерявую цыганскую голову.

— У меня к вам предложение, — ответил Шумилов, — где бы мы могли поговорить?

— Разве у вас номер на моём этаже?

— Нет.

— Ну, коли так, может, вам не ко мне надо? Может, вам надо к управляющему? — с сомнением в голосе спросил Хлопов. — Я просто коридорный. А управляющий будет утром, после девяти утра.

— Нет, Хлопов, я именно к вам. Я занимаю второй номер второго этажа. У меня ещё полтора часа оплаченных. Так что ждать вас я буду не более этого срока. Приходите, нам есть, что обсудить. Это в ваших интересах.

— Извините, сейчас я очень загружен. Самая напряжённая ночная пора. Ну как я покину своё место, посудите сами?

— Либо вы явитесь ко мне и ответите на мои вопросы, либо разговор наш будет перенесён в полицейскую часть, где получит самое неприятное и неожиданное для вас направление.

Шумилов произнёс последнюю фразу официальным тоном, не допускавшим возражений. Он не стал дожидаться дополнительных вопросов, которые, как было видно, вертелись на языке коридорного, повернулся на каблуках и вышел в застеклённые двери на лестницу, оставив Хлопова недоумённо — встревоженным.

Алексей Иванович спустился на второй этаж и, проходя мимо Полозова, сидевшего на своём месте за стойкой возле стеклянных дверей, сказал ему строго, без тени улыбки и прежнего панибратства:

— Прошу следовать за мной в номер.

— Какие-то жалобы? — встрепенулся Полозов, но Шумилов пресёк лишние рассуждения:

— Без разговоров!

Полозов прошёл вслед за Шумиловым. Только они успели пройти в гостиную и рассесться по креслам, как в дверь постучали: это явился Хлопов. От Шумилова не укрылось то, как тревожно тот переглянулся с Полозовым.

— Располагайтесь, господа, — сказал официальным голосом, без тени улыбки, Шумилов. — Нам предстоит серьёзный разговор.

— Мы не можем надолго отлучаться с рабочего места, — осторожно возразил Хлопов, опускаясь на край дивана.

— В ваших интересах довести наш разговор до конца и исчерпывающе ответить на все мои вопросы. В конце концов, речь пойдёт именно о вашей свободе, а не моей. Кроме того, я не задержу вас надолго. Для начала представлюсь: я юридический консультант «Общества взаимного поземельного кредита», моя фамилия Шумилов, а зовут меня Алексей Иванович…

— Но вы же сказали, что вы журналист, — не сдержал удивления Полозов.

— Одно другому не мешает, — уклончиво ответил Шумилов. — Так вот, господа коридорные, в данный момент я действую в интересах человека, ложно обвиненного в убийстве. В том самом убийстве, которое произошло здесь, в соседней комнате, вот за этой дверью, — Шумилов показал на драпировку, скрывавшую дверь. — Мне доподлинно известно, что ты, Полозов, отлучался в ту ночь в промежутке между половиной двенадцатого и до… до четырёх часов пополуночи. Более того, я смогу это убедительно доказать. Зачем ты отлучался, я пока не знаю, но полагаю, что ты поспешишь мне это объяснить, поскольку, не сделав этого, рискуешь отправиться на нерчинские рудники копать серебряную руду лет, эдак, на восемь. А ты, Хлопов, как я точно знаю, прикрыл своего приятеля. Да только это была медвежья услуга: по сути, ты его «подставили», пустил во второй номер настоящих убийц, которые пришли и ушли в промежутке между половиной двенадцатого ночи и половиной второго пополуночи. И если бы полиция докопалась до этого, то в ответе за всё оказался бы Полозов, ведь это был его этаж и его дежурство. А ты, вроде как, оказывался и не при чем. Ну-с, поправьте меня, господа коридорные, если я где соврал.

Полозов поднял на Хлопова тяжёлый взгляд, но оба коридорных промолчали, будучи пока не в силах понять, куда же именно клонит Шумилов.

— Хорошо, господа, — кивнул удовлетворённо Шумилов. — Стало быть, я прав во всём. Едем дальше, ведь дальше только интереснее! Вы оба скрыли от полиции тот факт, что один из вас оставался вместо другого. Кроме того, оказался скрыт и другой факт, а именно то, что во втором номере до и после полуночи находилась некая неизвестная парочка. Сие даёт основание подозревать вас в сговоре с убийцами. Поэтому вопрос стоит так: либо прямо сейчас вы рассказываете мне о событиях той ночи во всех подробностях и тогда я, видя вашу непричастность к убийству, не сообщу обо всём этом полиции, либо… Либо в дело вступает Сыскная полиция, перед которой вы оба уже виновны тем, что утаили истину при первом допросе. И в этом случае вам обоим прямая дорога в арестный дом. Замечу, что рассказав сейчас мне правду, вы получите право при любых осложнениях сослаться на меня как на свидетеля сделанного вами признания, и я эту ссылку всегда подтвержу. Замечу ещё кое-что: если вы начнёте наводить тень на плетень, то я в праве считать, что вы — и в первую очередь именно ты, Хлопов! — были в сговоре с преступниками и нарочно всё устроил так, чтобы они смогли прийти и уйти незамеченными, и всемерно облегчили им их задачу. Я говорю сейчас о смазанных петлях стенной двери и двери бельевого отделения шкафа, а также о дверной ручке, которую убийцы оставили в шкафу. Да-да, я знаю о шкафе с сюрпризом, не смотри на меня так! — усмехнулся Шумилов, перехватив настороженно — злобный взгляд коридорного. — И вот тогда вам каторга обеспечена. Это вне всяких сомнений. Так что выбирайте.

Полозов сидел, сцепив кисти рук так, что костяшки пальцев побелели. Его губы были стиснуты, взгляд устремлен под ноги, только желваки ходили на неподвижном лице. Хлопов же неожиданно подскочил с дивана и метнулся к драпировке. Отдёрнув её в сторону, он несколько секунд таращился на нетронутый полицейский «маячок», наклеенный поперёк щели между дверным полотном и коробкой. Затем резко оборотился к Шумилову и с негодованием в голосе спросил, почти крикнул:

— Чёрт возьми, как же вы узнали про шкаф?

— Много текста, Хлопов! Голова у тебя сейчас должна болеть совсем по другому поводу! — резко осадил его Шумилов.

— Я уходил играть в карты, — глухо заговорил Полозов. — Слаб я. Играю-с. Большая игра на деньги, подпольный игорный дом. Каждый раз назначается новое место. Накануне того дня мне сообщили, что очередная игра пойдёт в ночь с шестого на седьмое по одному секретному адресу на Гороховой. Начало в полночь. Вы же знаете, как это бывает: полиция игорные дома гоняет, ну и… каждый раз в новом месте собираемся, адрес никогда заранее не известен. Мне подменяться было поздно, а игру пропускать нельзя было, мне «волна» катила последние игры, по примете, перерыв делать нельзя. Ну, я и попросил Василия постоять за меня часа три-четыре. — Полозов недобро зыркнул на Хлопова и рыкнул на него. — Опусти тряпку, дурень, так и будешь, что ли, до утра стоять?