Валентин Кухтин - Коридоры кончаются стенкой

— Докладывай, — приказал он Кабаеву, неожиданно появившись в его кабинете.

— Иван Павлович! Вы, ей-богу, доведете меня до инфаркта, — вскочил Кабаев с места. — Не жалеете своих подчиненных.

— Потому и приехал, Ваня, что очень жалею. Как Блюхер?

— Пока нормально. Гришина я освободил от всех дел и он безотлучно находится при маршале. Охрану укрепил ответственными кадрами. Постоянно при нем лейтенант Лемешко, присланный Дагиным в качестве порученца. Повар у Блюхера тоже от Дагина. Специалист что надо, только болтлив и очень любит выпить. Но это даже неплохо: Гришин выуживает из него столько информации, сколько нужно для владения обстановкой. Доктор — Елфимов — с дачи СНК, он обслуживает Михаила Ивановича Калинина. Сестра-хозяйка Рукавцова — новенькая, рекомендована нашими сотрудниками, ее давно и хорошо знают, надежная. Да вы ее, возможно, знаете: до Бочарова Ручья работала в Хосте, в доме отдыха СКВО. Блюхер и семейство в ней души не чают. Через нее заранее узнаем о задуманных Блюхерами поездках. Допуск на территорию только с моего ведома. Контроль достаточно строгий. Я провоцировал несколько «проникновений» — отлавливают в мгновение ока.

— Соловей, да и только, — радостно улыбался Малкин. — Не работаешь, а блаженствуешь. Я там в комок нервов превратился, а у тебя никакого напряжения.

— Это потопу, что на расстоянии. Увидите все своими глазами — комок рассосется.

— Ладно. С Гришиным и остальными все ясно. А вот новенькую… как ее?

— Рукавцова.

— Да. Так вот, ее пригласи, послушаю.

— Приглашу. Только сначала пообедаем.

— Согласен. Кто-нибудь навещал это… святое семейство?

— Приезжала сестра жены Блюхера, а после ее отъезда — брат маршала. Народ неприхотливый, обошлось без курьезов. Но я вам об этом докладывал. Вы забыли?

— Нет, не забыл. Я имел в виду кого-нибудь кроме них.

— Никого не было.

— Странно.

Рукавцова явилась сразу, как только Малкин и Кабаев, плотно пообедав, переступили порог кабинета.

— Вызывали, Иван Леонтьевич?

— Приглашал, Фрося. Проходи, присаживайся. Малкин Иван Павлович, начальник УНКВД края.

— А я знаю, — добродушно ответила Рукавцова, — наш, сочинский.

— Ну, если ваш, — улыбнулся Малкин, — значит, поладим. Присаживайся, Ефросинья… Федоровна. Поговорим?

— Ваша воля, Иван Павлович.

— Значит, поговорим. В должности сестры-хозяйки на даче номер один ты с…

— С тринадцатого июня тридцать восьмого.

— Сама пришла или пригласили? Есть сведения, что ты долго и настойчиво добивалась этой должности…

— Это неправда. Меня пригласил Иван Леонтьевич, вот он не даст соврать. Для меня это было неожиданно.

— И ты с радостью согласилась?

— Нет, я отказалась.

— Однако ж работаешь?

— Работаю. Потому что Иван Леонтьевич обещал устроить меня на курсы медсестер.

— Как ты оказалась в Сочи?

— В Краснодаре закончила курсы диетсестер. Штаб СКВО направил меня в свой санаторий.

— И что?

— Работала там до 13 июня тридцать восьмого.

— Я тебя почему-то не помню.

— В Сочи столько обслуживающего персонала. А я неприметна…

— Не скажи… Замужем?

— Была в незарегистрированном браке с сотрудником санатория Дараевым.

— Фактически была его любовницей?

— Фактически была его женой. Мы собирались зарегистрироваться, но его неожиданно отозвали и больше мы не виделись.

— Кто тебя рекомендовал на дачу номер один?

— Иван Леонтьевич сказал мне, что сотрудник Хостинского РО НКВД Печерица.

— Откуда ты его знаешь?

— Он изучал анкеты сотрудников санатория, узнал, что я заканчивала курсы машинисток-стенографисток, и пригласил работать в отдел. Я отказалась.

— И после этого он порекомендовал тебя Ивану Леонтьевичу?

— Не сразу. Прошло полгода.

— Эти полгода вы с ним не общались?

— Общались. Я часто выполняла его поручения.

— Какого характера?

— Служебного.

— У меня есть сведения, что в санатории ты вела себя легкомысленно. Путалась с отдыхающими…

— Неправда. У меня нередко складывались хорошие отношения с отдыхающими. После отъезда они писали мне, но я не отвечала и связь обрывалась.

— Понятно. Тебе разъяснили, какая ответственность возлагается на персонал дачи в связи с приездом на отдых маршала Блюхера?

— С кем отдыхает маршал?

— Он приехал с женой, сыном, дочерью и племянницей.

— Довольны тобой?

— Да. Мы очень подружились. Позавчера они ездили на озеро Рица. Брали меня с собой.

— Чем вы там занимались?

— Отдыхали. Встретили Чкалова с семьей и самоваром…

— С самоваром?

— Да. Валерий Павлович всюду возит с собой самовар.

— И что?

— Переправились через озеро к домику Сталина. В домик нас не пустили, разрешили попользоваться кухней, расположенной неподалеку. В общем — день прошел великолепно.

— Хорошо. Работай. Проявляй бдительность. Блюхер — легендарный маршал. Таких в стране раз-два и обчелся. Поэтому враги могут попытаться убить его. От твоей бдительности зависит многое. Увидишь или услышишь что-нибудь подозрительное — не стесняйся, немедленно докладывай Ивану Леонтьевичу. Я вижу — ты — в нем души не чаешь?

— Хороший человек, — улыбнулась Рукавцова.

— Если кто из охраны будет вмешиваться в вопросы твоей компетенции… ну, скажем, предлагать свои услуги, связанные с обслуживанием Блюхеров, — не доверяй и немедленно докладывай. Контролируй повара. Скажу прямо: мне он доверия особого не внушает. Договорились? — закончил Малкин беседу традиционным вопросом.

— Договорились.

— Тогда свободна. Можешь идти. Ну что? — спросил он Кабаева, когда за Рукавцовой захлопнулась дверь. — Вроде баба ничего?

— Старается. Семейство Блюхеров очень к ней привязано. Мальчонка — восьмимесячный сын Блюхера — совсем доходил. Выходила. Любит детей, а своих нет. Никак не может создать собственную семью.

— Здесь и не получится. Курорт. Понаедут кобели-красавцы, вскружат голову, наобещают с три короба и поминай, как звали. Ищет не там.

На следующий день Малкин посетил дачу Калинина. Изучил дислокацию постов, встретился с личным составом, с обслугой. На одной из аллей парка встретил Аллилуева — военного комиссара Автоброневого управления Красной Армии, который стоял у аллеи понурый и бледный, наблюдал за спорой работой молодого седовласого садовника. Малкин подошел к нему, поприветствовал, тот оглянулся, узнал, улыбнулся.

— А я думаю, что это главный сочинский страж не появляется? Раньше чаще бывал.

— Изменилась обстановка, товарищ комиссар.

— Стало больше забот?

— Значительно. Теперь на мне краевое управление НКВД.

— Повысили? Поздравляю.

— Спасибо. А вы, я вижу, скучаете?

Аллилуев вздохнул и безнадежно махнул рукой.