Валентин Кухтин - Коридоры кончаются стенкой

Дорога потянулась в горы. Начался крутой подъем, первый в начале мучительного отрезка пути. Густой серый подлесок местами так близко подступал к дороге, сжимая ее с обеих сторон, что казалось — дальше придется продираться сквозь заросли. Но дорога сворачивала, заросли отступали и начинались сплошные вырубки, поросшие бурьяном и терновником. Потом повторялось все сначала. Малкин периодически посматривал на шофера: чувствовалось, что опыта для преодоления дорожной круговерти ему недоставало. То ли дело Степаныч!

Уткнувшись носом в воротник, Малкин снова прикрыл глаза. Он хорошо знал эти места. В первой половине двадцатых ему не раз доводилось возглавлять операции по уничтожению банд, то и дело напоминавших о себе набегами на горные селения. Массовый бандитизм, порожденный гражданской войной и, не в последнюю очередь, карательными акциями советской власти, к тому времени был уже ликвидирован, но в труднодоступных горных районах оставались немногочисленные группы изгоев, потерявших надежду на возврат к нормальной человеческой жизни. Их отловом и уничтожением и занимался Малкин в ту пору. Он и сейчас помнит их истощенные, заросшие щетиной лица, наполненные вечной тоской глаза, пропахшую потом, сыростью и дымом костров одежду… Были среди них крестьяне, воспротивившиеся продразверстке и вынужденные теперь скрываться от властей до лучших времен, и те, кто, чаще не по своей воле, оказались на службе в белой гвардии, и бывшие белые офицеры, рискнувшие пережить советское лихолетье чужими на родной земле, и вчерашние красные партизаны, исстрадавшиеся за время войны по земле, но зачисленные сельскими активистами-пьянчугами в кулаки. Были там и красноармейцы, привыкшие убивать и не сумевшие приобщиться к мирной жизни, и бывшие заводские, спившиеся и возмечтавшие о легкой наживе, — да мало ли кого забросила судьба в этот благодатный неуютный мир.

Бороться с ними было трудно. Скрываясь от преследования, они мгновенно исчезали в горах и розыск их нередко заканчивался неудачей. А как они дрались, когда их удавалось настичь! Как отчаянно отстаивали свое право на жизнь!..

Машина круто взмыла вверх. Слева внизу, под колесами поплыли посеребренные инеем крыши убогих домишек нефтяников. Поворот и снова с обеих сторон лес. Впереди Малкин увидел лежащее поперек дороги дерево и суетящихся возле него людей. «Сухостой», — отметил он про себя и в этот миг раздался сумасшедший визг тормозов и Малкина неукротимо потянуло к лобовому стеклу. Натужно ревя, машина дала задний ход.

— Ты что, т-твою мать! Ты что творишь? — заорал он на шофера.

— Засада, товарищ майор. Перекрыли дорогу. Я видел — там с топорами.

— Пошел вперед! — скомандовал Малкин. Шофер испуганно таращился на него и не двигался с места. Малкин обнажил пистолет и ткнул им в затылок шофера. — Вперед, сука! Застрелю!

— Так засада, же, товарищ майор, перестреляют как пить дать.

— Сухостой там, идиот! Не видишь, что ли? Рабочие леспромхоза убирают упавшее дерево. Пошел!

Шофер повиновался. Остановился у дерева. Малкин вышел из машины.

— Недолго, ребята?

— На пять минут, если поможете.

— Естественно, поможем.

— А вы вроде собирались дать деру?

— Шофер скорость перепутал, — хохотнул Малкин и рабочие понимающе заулыбались.

Дерево сдвинули к обочине, освободили место, достаточное для проезда, распрощались.

— Вернемся в Краснодар — рапорт об увольнении мне на стол. Понял? Лично мне. На фронте таких трусов я расстреливал немедленно и собственноручно, — Малкин нахмурился и замолчал.

У моста через Пшиш Малкина поджидал начальник горотделения НКВД Беликов, прервавший отпуск по случаю приезда высокого начальства.

— Давно здесь… торчишь? — поинтересовался Малкин. — Не придется самогоном отпаивать?

— Не придется, товарищ майор. Я приезжал в Хадыженскую, хотел разжиться лесом для обустройства отделения. Попутно, так сказать. Так что был в тепле.

— Как дела?

— Встреча завтра в десять ноль-ноль в клубе леспромхоза. Жителей прилегающих станиц привезут на санях. Все организовано. Встречу решили оформить празднично, чтобы осталась в памяти. На этом настоял Зеленков.

— Как ты с ним, дружишь?

— Крутой мужик, но общий язык находим. А новый прокурор — такая ж скотина, как прежний.

— Ну, ладно. Об этом потом. У тебя водила нормальный?

— Претензий нет.

— Тогда я пересяду к тебе. А то мой дурак угробит в пути. Уже чуть не угробил.

— Нет, мой по нашим дорогам — ас. Толковый парень.

— Мы поедем впереди, — сказал Малкин своему шоферу, — а ты дуй следом. Повторяй каждое движение, учись ездить по горным дорогам, может, пригодится на гражданке.

В конце одного из спусков Беликов прервал свой длинный, утомительный рассказ о неурядицах в районе:

— Есть предложение, Иван Павлович.

— Говори.

— В Апшеронской по-человечески не пообедать. Заедем к лесникам. Хорошие люди, преданные партии и советской власти. Помогают мне выявлять бандформирования и террористические группы в районе. Внизу, у речушки пересядем в сани, а шоферы пусть едут в станицу.

Малкин не заставил себя уламывать. Изрядно проголодавшийся, он представил себе костер где-нибудь на поляне, дымящиеся куски мяса, и проглотил слюну.

— Принимается, — согласился он весело. — Только чтобы в темпе. Хочу еще встретиться сегодня с вашими вождями.

— Встретитесь, — пообещал Беликов. — Обязательно встретитесь.

Не встретился. Проснулся в чистой горнице в белоснежной постели. Огляделся. У изголовья на стуле аккуратно сложенная одежда — его одежда. Сунул руку под подушку — наган, как и положено. Старая, но полезная привычка быть всегда начеку. Значит, сам удосужился раздеться, значит, был в норме. Но как попал сюда, в этот домашний уют — вспомнить не смог. Заспал. За стеной послышались голоса. Мужской — Беликова. Женский — его жены? Значит, он в их хате? Странно. От вчерашнего помнит лишь жаркий костер на заснеженной поляне, бурлящий шулюм в закопченном ведре на рубиновых углях и… все?

Коротко пискнула дверь. В горницу вошел Беликов.

— Иван Павлович, — тронул его за плечо, — вы велели разбудить в семь.

— Спасибо, уже не сплю, — ответил и соскочил с кровати. «Слава богу, — размышлял, одеваясь. — Велел разбудить — значит, был в полном здравии».

В горотдел пошли пешком. Приятно было размяться по скрипучему снегу. Дежурный доложил, что дважды звонил Зеленков.

— Интересовался, товарищ майор, прибыли вы или нет. Я ответил — нет.

— Правильно ответил, — одобрил Малкин. — Позвонит снова — скажешь, что я у Беликова.

— Ясно.

Только вошли в кабинет — звонок. Беликов поднял трубку.

— Здравствуйте, здравствуйте. Да, у меня. Заходите, — сказал недружелюбно и положил трубку.